Мильковское панно
Это был девяностый год. То ли весна, то ли лето. Мы находились на пороге новой страны. Казалось, даже воздух был наэлектризован от тревоги и напряжения граждан. А что касается меня — я только закончил московский политех и стал геологом. После выпуска пошёл по распределению, и в августе был отправлен на другой конец Союза. Так на ближайшие пару лет моим новым домом стала Камчатка. После долгой дороги я оказался в поселении Мильково — перевалочный пункт всех горняков. Здесь стартовали многие экспедиции на вулканы и хребты. Поэтому — всё здесь было как у людей: пятиэтажные здания, дороги, спортивные комплексы. Только народу было не так много. Остановившись на первое время в «Приюте туриста», я решил составить план. До начала рабочей недели оставалось время, поэтому я мог полноценно освоиться. Первый день своего пребывания в поселении я потратил на изучение комнаты. Второй — на осмотр окрестностей. Несколько улиц, аэропорт. Церкви, приходы, дома, магазины. Здесь было очень спокойно. Вдалеке виднелись хребты, касающиеся низкого неба, и он — Хангар. За несколько часов я обошел село, и к середине дня окрестности больше не были для меня чем-то неизведанным.
Уставший, я вышел к местному дому культуры. Хотелось, конечно, посмотреть, чем живут мои ровесники и как они развлекаются. Ведь мне предстояло пожить в Мильково какое-то время, и знакомые товарищи точно были бы мне кстати. Но день клонился к вечеру среды, и вокруг не было ни души. Лишь дети, играющие в классики да в мяч. Найдя поблизости скамейку, я присел, оценивая здание перед собой. Милый ДК. Такой же стоял у моей тётки на урале. В задумчивости глаза невольно скользнули влево. И тут мой взгляд упал на бело-синее панно, красовавшегося на фронтальной стене. Вроде бы — безжизненный камень. Но что-то живое было в этих рисунках. Слева я увидел юношу и девушку, которые мирно сложили руки. А справа… справа стояло целое племя. Они не были похожи на меня. Их фигуры были тонки, а глаза смотрели куда-то сквозь меня. Ещё я увидел горы, землю, большую воду и животных, несущихся вперёд. Панно поймало моё внимание, и я сам не заметил, сколько смотрел на него.
-Нравится тебе? Сзади ко мне сзади подошел дедушка лет шестидесяти. Пушистая, но жёсткая борода закрывала половину лица. -А отчего не нравиться? — ответил я — Вон какие зверюшки занятные, люди славные. -И правда. Славные. — усмехнулся он — Не отсюда ты? -Приехал только из Москвы. Буду вашу землю изучать. — сказал я, не отрывая взгляда от панно. -А я тоже не здешний. Но это телом. Духом я, поди, всегда в Мильково жил. Вот как они. — и пальцем указал на двух каменных людей в левом углу. -А хочешь фокус покажу? — дедуля подмигнул мне — смотри, не отрываясь, на вулкан, сосчитай до ста, а потом закрой глаза. И не открывай, пока не посмотришь сказку.
Странно всё это было. Но я закрыл глаза. В темноте я видел легкий след панно, которое располагалось передо мной. Но затем образы точно пришли в движение. Я видел, как керамические синие волны прибиваются к таким же лазурным каменным берегам. Там, где секунду назад потухал образ вулкана, вспыхнул бледный луч, крепнувший с течением времени. Я услышал грохот то ли сотни шаманских бубнов, то ли от Хангара, очнувшегося ото сна. Звук был таким настоящим, и шёл будто изнутри меня самого. Мне стало страшно. Но глаза я не открыл. И тут зашелестел лес, поднялись птицы. А я оказался на вершине вулкана, на который смотрел только что.
И я увидел прозрачные синеватые силуэты. Они танцевали и кружились в абсолютном единстве. Я не понимал, что они говорят, но чувствовал себя частью их большого кольца. И тут в один миг земля у подножия затряслась, загремела и разверзлась. Из трещин взмыли вверх гейзеры. Пробились из-под корки источники. А я и люди с пронзительными глазами обратились птицами и полетели, не зная дороги. Так я был соколом, я был медведем, я плыл лососем и струился камчатской рекой. Я был каждой травинкой, каждым лучиком, каждым камнем. И в каждом мыслеобразе во мне текла такая жизнь, которой я не знал прежде. Спустя сотни и сотни воплощений, я снова стал собой. Картинки перестали мелькать в моей голове. Рядом всё ещё слышался смех детей и скрип железной качели. Я открыл глаза. Панно по-прежнему было передо мной. Но теперь мне было известно, что там — за хребтами, за вулканами. А что касается фигур справа и слева — не видел я больше в них разницы. Все они казались мне родными и такими добрыми, что почему-то захотелось плакать.
-Дедуль, да что ж это такой было? — воскликнул я, оборачиваясь, но не было со мной никого. Исчез, растворился. Думается мне, тот мужчина знал какую-то тайну этих мест. И решил поделиться ею со мной. Может, и сам он приложил руку к созданию панно, чтобы такие, как я сразу могли всё понять. Не знаю. Тогда я знал только то, что хочу остаться в Мильково надолго.
