«Подземная литургия» визуальная интерпретация духовного рэпа BewhY
Рубрикатор
Введение Архитектура как социальная пространство Музыка как литургия Синтез архитектуры и звука Перфоманс как ритуал Заключение
Концепция
Визуальное исследование посвящено анализу и творческой интерпретации синтеза современной духовной музыки в лице творчества корейского рэп-исполнителя BewhY и уникального архитектурного пространства румынской соляной шахты Салина Турда. Проект позиционируется на пересечении визуальной антропологии, медиаискусства и культурологии, ставя своей целью не просто документацию перформанса, но создание целостного аудиовизуального ритуала.
Актуальность исследования обусловлена несколькими факторами. Во-первых, в современной культуре наблюдается устойчивый поиск новых форм сакрального в профанном пространстве, что проявляется в ревитализации индустриальных объектов и наделении их функциями культурных и духовных центров. Во-вторых, жанр духовного рэпа, представителем которого является BewhY, демонстрирует способность актуального музыкального языка транслировать глубокие экзистенциальные и теологические смыслы, становясь своего рода «литургией для поколения миллениалов». Наконец, в эпоху доминирования визуального контента актуализируется вопрос о поиске новых методов визуального исследования, способных адекватно отразить сложность синтеза звука, пространства и человеческого опыта.
Исследование призвано ответить на вопрос: каковы механизмы и визуальные стратегии для репрезентации архитектурно-музыкального синтеза, рождающего эффект современного ритуала?
Цель визуального исследования — создать многомерную визуальную модель, демонстрирующую преображение пространства Салина Турда под воздействием музыки BewhY из объекта индустриального наследия в пространство «подземной литургии».
Архитектура как сакральное пространство
Salina Turda: от индустриального объекта к храмовой архитектуре
Архивное фото «Salina Tudra»
Соляная шахта Салина Турда (Румыния) представляет собой уникальный пример трансформации сугубо утилитарного, индустриального объекта в пространство, обладающее признаками сакральности. Изначально функционируя как промышленное предприятие (с XVII века до 1932 года), шахта прошла путь от источника материального ресурса к ресурсу культурному и духовному. Ее современное состояние — это результат ревитализации, которая не скрыла, а гениально обыграла индустриальное прошлое, подчеркнув его монументальность и возведя ее в ранг эстетического и почти религиозного переживания.
«Salina Tudra» фото соляной шахты
Пространственная драматургия подземного мира
Драматургия Салина Турда выстроена по нисходящему вертикальному вектору, что является архетипической моделью пути в иной мир, нисхождения в преисподнюю с целью последующего преображения. Посетитель, спускаясь на глубину более 120 метров, проходит через серию пространственных и эмоциональных состояний: от относительно узких и технических переходов к гигантским, потрясающим воображение залам.
«Salina Tudra» фото соляной шахты
Акустические свойства как художественный ресурс
«Salina Tudra» фото соляной шахты
Акустика Салина Турда является не просто физическим свойством пространства, но активным художественным соавтором будущего перформанса. Высокая реверберация, многократное эхо и специфическое поглощение звука соляными стенами создают уникальную звуковую среду. Любой звук, будь то слово или музыкальный аккорд, в этом пространстве приобретает объем, длительность и мистическое звучание. Он не просто звучит, а «живет» в пространстве, вибрирует, отражается и медленно угасает, создавая эффект хорового, надындивидуального звучания.
Эти акустические свойства напрямую отсылают к сакральной архитектуре соборов и храмов, где реверберация позволяет возвышать голос и музыку, создавая ощущение причастности к чему-то большему. В контексте исследования, эхо становится не просто эффектом, а полноправным «голосом пространства», вступающим в диалог с голосом исполнителя. Оно визуализирует распространение звука, его воздействие на материю, что открывает возможности для визуализации музыки через длинные планы, где камера следует за затухающим звуком.
Об исполнителе
BewhY (настоящее имя — Ли Бён Юн) — это южнокорейский рэп-испозитор, который является одной из самых уникальных и влиятельных фигур в современной хип-хоп сцене. Его творчество выходит далеко за рамки развлекательной музыки, и вот почему он пишет именно такие песни.
Кто он: от неизвестности к феномену
BewhY пришел к всенародной славе после оглушительной победы в шоу Show Me The Money 5 в 2016 году. Но в отличие от многих, кто использовал шоу как трамплин, он уже имел сформировавшийся уникальный стиль и философию. Его ключевой трек — «Forever» — стал не просто хитом, а своего рода духовным гимном для целого поколения.
Музыка как литургия
Фотосет для журнала «W Korea»
Творчество корейского рэп-исполнителя BewhY (Ли Бён Юн) представляет собой уникальный феномен на современной музыкальной сцене, где хип-хоп трансформируется из жанра, часто ассоциирующегося с социальным протестом и гедонизмом, в инструмент глубокой духовной рефлексии.
Его фигура эволюционировала от мастера слова и ритма к роли медиатора — посредника, транслирующего универсальные, надындивидуальные смыслы. В контексте данного исследования BewhY воспринимается не просто как артист, а как проводник, чей перформанс в сакрализованном пространстве Салина Турда приобретает черты литургического служения. Его сценический образ, лишенный показной эстрадности, аскетичный и сконцентрированный, идеально соответствует атмосфере подземелья, где на первый план выходит не личность исполнителя, но передаваемое им послание.
Тексты как современные псалмы
Обложка к альбому BewhY «The Movie Star»
Лирика BewhY является смысловым ядром, обуславливающим возможность сравнения его творчества с литургией. Его тексты, такие как в композициях «Gottasadae» («Бог есть») или «The Red Key», насыщены библейскими аллюзиями, метафорами духовной борьбы, веры, сомнения и искупления. Они функционируют по принципу псалмов: это не просто повествование, а обращение, диалог с высшими силами, исповедь и проповедь одновременно.
Синтез архитектуры и звука
Данная глава посвящена анализу ключевого принципа исследования — неразрывного синтеза музыки BewhY и архитектуры Салина Турда. Этот синтез рассматривается не как простое наложение одного медиума на другой, а как создание целостного аудиовизуального организма, где звук и изображение вступают в сложные отношения, порождающие новые смыслы. Мы исследуем принципы, с помощью которых музыкальные структуры становятся видимыми, а архитектурные формы — слышимыми.
Принципы визуализации музыкальных структур
В основе визуального исследования лежит метод трансляции абстрактных музыкальных элементов в конкретные кинематографические приемы. Этот процесс визуализации осуществляется по нескольким направлениям:
Тембр и текстура: Шероховатый, «грязный» семпл или низкочастотный бас визуализируются через крупные планы грубых, неровных фактур соляных стен, затемненных кадров с высокой контрастностью. Чистый, ясный вокал или хоровой семпл, напротив, передаются через образы глади подземного озера, ровных световых потоков и стерильных архитектурных форм. Мелодия и гармония: Визуальным аналогом мелодической линии становится траектория движения камеры или самого исполнителя в пространстве. Восходящая мелодия может сопровождаться кадром, где камера медленно поднимается от земли к сводам, а нисходящая — обратным движением. Гармонические созвучия передаются через многослойные композиции, где в кадре одновременно присутствуют несколько планов (фигура BewhY, отражение в воде, архитектурная деталь), создавая визуальную полифонию.
Пространственная полифония и музыкальная гармония
Полифония в музыке — это одновременное звучание нескольких самостоятельных мелодических линий. Визуальным эквивалентом этого приема становится многослойность кадра и монтажная структура:
Полифония в кадре: В одном плане могут одновременно сосуществовать несколько «голосов»: фигура BewhY на первом плане (главная мелодия), его отражение в воде (контрапунктирующий голос) и архитектурный элемент на заднем плане (басовая партия или педаль). Каждый элемент ведет свою самостоятельную визуальную «партию», создавая богатую композицию. Полифония в монтаже: Быстрый монтажный ряд, где одновременно показаны крупный план лица исполнителя, деталь архитектуры и общий план зала, создает эффект визуальной фуги. Эти независимые, но связанные общим смыслом визуальные темы, сталкиваясь, рождают новый, более высокий уровень смысла.
Этот принцип позволяет визуально передать сложность и многогранность как музыки BewhY, так и самого пространства, которое никогда не является монолитным, но всегда состоит из множества взаимодействующих элементов.
ПЕРФОРМАНС КАК РИТУАЛ
Данная глава рассматривает непосредственное действие, разворачивающееся в пространстве Салина Турда, через призму ритуала. Перформанс BewhY анализируется не как концертное выступление, а как целостный обрядовый акт, в котором артист, пространство и звук сливаются в едином литургическом действе. Мы исследуем, как технические жесты и движения трансформируются в сакральные, а индустриальная среда — в храм.
Эволюция образа BewhY в пространстве
Фигура исполнителя проходит символическую трансформацию, повторяющую путь неофита в ритуале инициации.
Скрин из клипа BewhY (비와이) — 가라사대 (GOTTASADAE)
Стадия 1: Профанический статус. В начале (Акт I) BewhY предстает в своей обычной, «мирской» ипостаси — современный артист в уличной одежде. Он — наблюдатель, странник, лишь входящий в сакральное пространство. Его образ лишен каких-либо явных ритуальных атрибутов.
Иллюстрации из пинтереста
Стадия 2: Лиминальность и испытание. В центральной части (Акт II) происходит расщепление образа. С одной стороны, он — медиатор, голос, через который говорят высшие смыслы. С другой — аскет, ведущий борьбу с собственным «я» и мощью окружающей его материи. Его внешность не меняется, но жест, взгляд, концентрация наделяют его образ новым, надындивидуальным измерением.
Фотосет BewhY
Стадия 3: Интеграция и преображение. В финале (Акт III) происходит окончательная метаморфоза. Индивидуальные черты артиста отступают на второй план. Он становится проводником, символом, «иерофантом». Его статичная, неподвижная поза у озера или в амфитеатре уподобляется образу святого или пророка, достигшего просветления и слившегося с абсолютом. Его физическое присутствие минимизируется, уступая место присутствию духа.
Жест и движение в архитектурном контексте
Скрин с клипа BewhY (비와이) — 가라사대 (GOTTASADAE)
Каждое движение артиста в пространстве Салина Турда хореографически осмыслено и наделено ритуальным значением.
Скрин из клипа BewhY (비와이) — 가라사대 (GOTTASADAE)
Ритуальная ходьба: Его перемещение по галереям и залам — это не просто смена локаций. Это целенаправленное, иногда медленное, иногда торжественное шествие, аналогичное процессии по нефу собора. Маршрут выстраивается от периферии (вход, окраины залов) к центру (сердце зала «Рудольф», центр моста над озером «Тереза»), что символизирует путь к духовному центру.
Сакральные жесты: Жесты, характерные для рэп-перформанса (ударные движения руками, охват микрофона), переосмысливаются. В контексте подземного «храма» они теряют свою уличную агрессию и приобретают характер ритуальных, почти магических действий: призывов, заклинаний, благословений. Поднятые руки могут трактоваться как обращение к небу (сводам), а касание стен — как установление физической связи с духом места.
Статика как мощь: Наиболее значимые моменты перформанса часто сопровождаются полной неподвижностью. Эта статика не означает бездействие; напротив, это кульминация внутреннего напряжения, момент максимальной концентрации энергии и воли, аналогичный медитации или молитвенной практике.
Взаимодействие с архитектурными элементами
BewhY не просто выступает в пространстве, он вступает с ним в активное взаимодействие, превращая архитектурные элементы в участников ритуала.
Использование акустики: Артист сознательно работает с эхом, делая паузы, чтобы дать пространству «ответить». Он произносит ключевые строки по направлению к разным стенам и сводам, как бы освящая звуком все пространство. Это прямое диалогическое взаимодействие, где эхо выполняет функцию общины, отвечающей на призыв жреца.
Измененное фото Salina Tudra
Тактильный контакт: Касание соляных стен, поручней, опор — это не бытовое действие, а ритуал установления связи, попытка почувствовать «память» места, зарядить его своей энергией и самому зарядиться от него.
Взаимодействие со светом: Артист перемещается через световые колонны и пятна, то появляясь в луче, как в софире, то исчезая в тени. Он использует свет как сценографический партнер, его фигура в луче становится визуальной метафорой озарения, откровения.
Превращение технического пространства в ритуальное
Скрин с клипа BewhY (비와이) — 가라사대 (GOTTASADAE)
Кульминацией перформанса является завершенная трансформация смысла локации. Через последовательность ритуальных действий:
1. Определенные точки пространства (центр зала, соляной сталагмит, край озера) маркируются присутствием и действием артиста как особые, сакральные центры (axis mundi). 2. Антропологизация: Безличное индустриальное пространство через диалог с человеком очеловечивается, наделяется чертами живого существа, способного на ответ. 3. Сакрализация: Функциональные объекты (амфитеатр, мост, шахтный ствол) теряют утилитарное значение. Амфитеатр становится местом «собрания верных» (пусть и виртуального, воображаемого), мост — переходом между мирами, озеро — чашей для омовения, а шахта — путем для нисхождения и восхождения.
Таким образом, перформанс BewhY завершает процесс, начатый архитектурной ревитализацией Салина Турда. Он является тем живым ритуалом, который активирует сакральный потенциал, дремлющий в материи, и делает зрителя свидетелем не выступления, а современной мистерии.
Заключение
Проведенное визуальное исследование «Подземная литургия» подтвердило свою исходную гипотезу, продемонстрировав, что синтез духовного рэпа BewhY и индустриально-сакральной архитектуры Салина Турда способен порождать качественно новое художественное явление — современный аудиовизуальный ритуал. Этот проект стал не просто документацией перформанса, а целенаправленной работой по преображению восприятия, где пространство, звук и изображение слились в единый литургический акт.
Итоги визуального исследования
Трехактная структура нарратива («Проникновение в глубину», «Диалог с пространством», «Преображение материи») доказала свою эффективность как каркас для трансляции сложного духовного опыта. Она позволила провести зрителя через путь от внешнего наблюдения к внутреннему катарсису, визуализируя процесс сакрализации профанного пространства. Салина Турда раскрылась не как пассивный фон, а как активный участник диалога. Ее акустические свойства (эхо, реверберация), световая сценография и пространственная драматургия были использованы как художественные ресурсы, усиливающие и усложняющие послание музыки BewhY. Творчество BewhY успешно переосмыслено в рамках категорий сакрального: его текстыи музыкальных структур (полифония, контрапункт, ритм) и работе с символическими оппозициями (индустриальное/сакральное, материальное/духовное), позволила сделать абстрактные духовные категории зримыми и эмоционально переживаемыми.
Культурологическое значение проекта
«Подземная литургия» обладает значимым культурологическим потенциалом. Проект фиксирует важный тренд современности — поиск сакрального вне традиционных религиозных институтов, в пространствах светской культуры, индустриального наследия и актуальной музыки. Он демонстрирует, что язык хип-хопа, будучи голосом улицы и поколения, способен подниматься до уровня высокой литургии и становиться мостом между профанным и сакральным опытом.
Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. — М.: ГУ ВШЭ, 2000.
Левинас, Э. Избранное: Тотальность и Бесконечное. — М.: Искусство, 2000.
Лотман, Ю. М. Семиосфера. — СПб.: Искусство-СПБ, 2000.
Элиаде, М. Священное и мирское. — М.: Изд-во МГУ, 1994.
Bachelard, G. The Poetics of Space. — Boston: Beacon Press, 1994.
Барт, Р. Camera Lucida. Комментарий к фотографии. — М.: Ad Marginem, 1997.
· Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия. — СПб.: Наука, 1999.
· Мирц, Ш. К методологии визуальных исследований // Антология российского визуализма / Сост. О. Аронсон, И. Чубаров. — М.: V-A-C press, 2020.
· Полещук, Е. А. Визуальная антропология: городские карты памяти. — М.: РГГУ, 2009.
· Banks, M., Ruby, J. (eds.). Made to be Seen: Perspectives on the History of Visual Anthropology. — Chicago: University of Chicago Press, 2011.
· Mondada, L. The Interactional Production of Multiple Spatialities // City & Society. — 2019. — Vol. 31, № 1. — P. 5–23. (О том, как пространство производится в интеракции).
Адорно, Т. Избранное: Социология музыки. — М.-СПб.: Университетская книга, 1999. — (О социальном содержании музыкальных форм).
Кокс, К. Звук и музыка в иммерсивных медиа // Логос. — 2018. — № 6. — С. 175–190.
Гирц, К. Интерпретация культур. — М.: РОССПЭН, 2004. — (Глава «„Глубокая игра“: заметки о балийском петушином бою» как пример анализа ритуала).
Fischer-Lichte, E. The Transformative Power of Performance: A New Aesthetics. — N.Y.: Routledge, 2008. — (О перформансе как создающем сообщество и трансформирующем реальность).
Schechner, R. Performance Theory. — N.Y.: Routledge, 2003. — (О связи ритуала, перформанса и социальной драмы).
Вентури, Р., Скотт-Браун, Д., Айзенур, С. Уроки Лас-Вегаса. — М.: Strelka Press, 2015. — (О символике архитектуры, хотя и в другом контексте, но метод важен).
Линч, К. Образ города. — М.: Strelka Press, 2021. — (О восприятии и ментальных картах городской среды).
W Korea Magazine September Issue '16
Скриншоты с клипа https://youtu.be/ckZor7HRU1E?si=dWHmiPjq11Ft0iqz
Архивные фото
