Периодизация истории культуры
Нижеследующая периодизация истории культуры, безусловно, представляет собой сильно упрощенную модель, но в то же наглядно изображает эволюцию человеческого самосознания и культурных парадигм.
Премодерн
Arbor Mundi
Истина безусловно существует, и она и есть Бог. Культура есть imitatio Dei — богоуподобление через творчество — миметическое воспроизведение богозданного совершенства. Мир есть Древо, а культурная активность есть попытка фрактально воспроизвести структуру Древа на одной из веточек.
Модерн
«Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник» (И. С. Тургенев) — весь мир и даже сама человеческая природа рассматриваются как объект тотального преобразующего проекта. Человек имеет право и должен исправить ошибку Бога, то есть срубить Мировое Древо и построить из полученной древесины башню. «Истина существует, и её знаю Я», — говорит человек-модернист.
Постмодерн
На стройке модернистской Башни все перессорились — у каждого был свой проект. Когда рассеялся дым, на пепелище воцарился постмодерн — это было аллергической реакцией на тоталитарный комплекс модернизма: разрушение иерархий, начало деструкции концепта субъектности. Теперь культура — это мох или лишайник на стволе срубленного Мирового Древа. «Истины не существует, давайте рассказывать анекдоты».
Подобная же диалектика (премодерн — модерн — постмодерн) описывает не только макрокультурный процесс в целом, но и микропроцессы, например, жизненный цикл отдельного культурного феномена. В частности, этим языком можно, вероятно, говорить о динамике развития эстетики графических компьютерных интерфейсов.
Скевоморфизм
Скевоморфизм (греч. σκεῦος — «сосуд», «орудие», μορφή — «форма») — приём в дизайне (не только интерфейсов), когда форма элемента повторяет форму другого объекта, но он изготовлен из других материалов или иными методами.
Chrysler Le Baron Town & Country Station Wagon 1986 года
В оформлении кузова автомобиля Chrysler Le Baron Town & Country Station Wagon 1986 года использовались накладки, имитирующие деревянную обшивку фургонов 1930-х годов. Он не несли функциональной нагрузки, характерной для оригинала, но служили эстетической и символической целям — вызывали ассоциации с романтикой прошлого, элегантностью и роскошью «старых добрых времён».
Packard 110 Station Wagon Wood 1941 года
Ещё один пример скевоморфизма.
Когда-то сигареты выпускались с мундштуками из натуральной пробки — для того, чтобы кончик сигареты не прилипал к губам.
Сигареты Craven «A» Cork Tipped (1921)
Потом, когда появился фильтр из ацетатного волокна, его стали оборачивать специальной бумагой, которая имитировала фактуру пробки. Это был маркетинговый ход — для того, чтобы сигареты оставались похожими на себя.
Дизайн электронных сигарет первого поколения можно назвать скевоморфизмом второго порядка — это имитация имитации.
Они позволяли воспроизводить так называемую «культуру курения», сложившуюся в XX веке (во многом, благодаря эстетике фильмов нуар).
Скевоморфизм в дизайне интерфейсов как черта «цифрового премодерна»
купил айфон и че с ним делать / где кнопки чтобы нажимать / и как мне позвонить сереге / а вот и он звонит и че
Скевоморфизм в дизайне интерфейсов можно рассматривать как особенность премодерной стадии, когда цифровой мир подражает реальному, подчеркивая связь с привычным и понятным физическим окружением. Это отражение идеи imitatio Dei в культурном контексте, где цифровое пространство получает культурную легитимацию и осмысленность через воспроизведение узнаваемых образов.
Скевоморфизм создаёт защитную оболочку для вещей, которые могут быть сокрушительны для нашей психики, — например, для цифровых абстракций.
iOS 5
Принцип адизайна в определении Джони Айва состоит в непосредственности использования продукта. Вы достаете свой телефон, нажимаете на иконку приложения Калькулятор — и что вы видите? Телефон исчез. В вашей руке самый обычный калькулятор. Вы уже знаете, как им пользоваться. Именно скевоморфизм (а не flat ui, как может показаться) оказывается эффективнее в этом смысле.
Мартин Маурер. «Большая утка» — ферроцементное здание в форме утки, США, Фландрия, штат Нью-Йорк, Лонг-Айленд, 1931
«Он [Роберт Вентури] утверждает, что здание должно выглядеть, как декорированный сарай, а не как утка. „Декорированный сарай“ — это простое укрытие со знаками, прикрепленными подобно рекламным щитам, или обычными украшениями типа фронтона, символизирующего вход; в то же время „утка“ для него — это здание, которое самими своими формами напоминает о собственной функции (например, здание в форме птицы, где продаются приманки для уток), или современное здание, где конструкция, внутренняя структура и объем становятся украшением».
Чарльз Дженкс. Языка архитектуры постмодернизма
Реалистичная Trash Bin в macOS, например, соответствует этому принципу «утки» — она выглядит в соотвествии с тем, как функционирует (хотя это метафора, и мы знаем, что это просто папка с особыми свойствами; при этом «папка» это, в в свою очередь, тоже метафора — нет никаких папок, есть лишь данные, объекты и их свойства).
Модерн
Адольф Лоос. Вилла Мюллера, Чехия, Прага, 1930
«Любое украшение, любой орнамент, любое дополнительное художественное оформление функциональной вещи осуждается Лоосом как знак порочности и извращенности».
Борис Гройс
«Лоос хотел низвести небеса на землю; он хотел видеть вещи такими, каковы они есть, без прикрас. Соответственно, Лоос хотел присвоить себе божественный взгляд. Больше того — он хотел, чтобы каждый мог видеть вещи такими, каковы они есть и каковыми они открываются взгляду Бога. Модернистский дизайн стремится к „апокалипсису сегодня“ — к апокалипсису, который снимет с вещей их покровы, очистит их от декора и даст нам увидеть их такими, каковы они есть на самом деле…»
Борис Гройс
Цифровой модерн
С развитием технологий люди всё меньше нуждаются в имитациях и самообмане. Эстетика современных курительных устройств обусловлена их функцией — доставлять никотин в кровь.
Современные «устройства для нагревания табака» уже почти совсем не дают повода к воспроизводству клессической курительной хореографии. Они просто честно удовлетворяют физиологическую потребность человека, зависимого от никотина.
Не говоря уже о средствах заместительной терапии.
К концу 2010-х повзрослело поколение «цифровых аборигенов», не нуждающихся в имитациях — цифровые сущности (файл, папка, сайт и т. д.) для них так же реальны и привычны, как объекты физического мира (солнце, луна, дерево). Человеческая природа изменилась. Настала эпоха цифрового модернизма.
Как писал один автор в одной запрещённой соцсети*, отчасти подражая меднозвучным модернистским манифестам начала XX века:
«…постепенно взгляд устремляется к сути вещей, у человека есть душа, за интерфейсом есть смысл, душа следует Богу, смысл подчиняется пользователю, пользователь — причина существования интерфейса, преобладание души над телом, умерщвление плоти, аскетизм, флэт дизайн, постепенное осознание того, что тело и душа — суть одно, функционал так же важен, как и оформление, век гармонии, золотой век интерфейсов, пользователь и интерфейс сливаются, непонятно, где граница, идеальный интерфейс — тот, которого нет, идеальный пользователь — тот, который не знает, что он пользователь, пользователь становится интерфейсом, интерфейс становится пользователем, конец эпохи интерфейсов».
Роман Кузнецов
Справедливости ради стоит сказать, что скевоморфизм вовсе не исчез с появлением iOS 7, а скорее стал воплощать принцип адизайна на ином уровне. Теперь это не косметическая декорация, как было раньше: 3D-метафора, эффекты прозрачности и жестовый интерфейс усиливают в ментальной модели пользователя представление о прямом манипулировании контентом.
iOS 16
VisionOS
Технологический детерминизм
Как изобретение книгопечатания в XV веке привело к культу гиперпродуктивности в XXI веке
Владислав Головач в книге «Культура дизайна» пишет о влияние технологий на материальную культуру.
Например, изобретение парохода привело к тому, что на складах образовались громадные излишки парусины. 20 мая 1873 года Лейба Штраусс (он же Ливай Стросс), сын еврея-лоточника, за 20 лет до этого перебравшийся в Америку, получил патент на производство «рабочих комбинезонов без бретелей с карманами для ножа, денег и монет». К тому времени Страусс успешно торговал в Нью-Йорке тканями и в Калифорнию подался на пике «золотой лихорадки»: он рассчитывал шить из излишков парусины штаны и сбывать их старателям.
Так изобретение парохода вызвало появление одного из ярчайших символов материальной культуры XX века.
Появление же скевоморфизма Головач связывает с развитем технологий хранения и отображения графической информации:
«В середине девяностых появились компакт-диски с данными. На них влезало невообразимо много информации — целых 650 мегабайт. И хотя компьютеры того времени были небогаты — 256 цветов и мониторы с диагональю 14 дюймов были нормой, — интерфейсы консумерских программ немедленно стали пышными (тогда это были прежде всего игры и интерактивные энциклопедии). Внезапно расцвели ранее невозможные красоты вроде текстурированных интерфейсов (камень! льняная бумага! градиенты!), заранее нарисованных кнопочек (с пиктограммами!), заставок (анимированных!). На дискету не влезало, а на диск влезло».
«В 2002 году вышла в свет (искусительно написать „в цвет“) MacOS X с текстурированными окнами и реалистичными пиктограммами — к тому времени компьютеры стали настолько мощными, что такой интерфейс уже не потреблял существенных ресурсов процессора».
Владислав Головач
Что же будет дальше? Владислав Головач связывает моду в эстетике интерфейсов с естественными циклами (дескать, flat появился, просто когда людям надоел скевоморфизм — без объяснений, что именно означает тут слово «надоел»). Поэтому он предрекает, что маятник качнётся, и после flat ui вернётся скевоморфизм в новом качестве.
Неоморфизм и глассморфизм — метворождённые исчадия Дрибббла
Прютт-Айгоу
Жилой комплекс «Прютт-Айгоу», Сент-Луис, штат Миссури, США
«Квартал состоял из элегантных 14-этажных блоков с рациональными „висячими улицами“ (которые были безопасны в отношении автомашин, но, как выяснилось, небезопасны в отношении преступности), полными „солнца, пространства и зелени“ — того, что Ле Корбюзье называл „тремя основными радостями урбанизма“… В квартале было предусмотрено разделение пешеходного и транспортного движения, значительное игровое пространство и местное обслуживание типа прачечных, яслей и центров общения… Кроме того, пуристский стиль архитектуры, её стерильная чистота, её больничные метафоры были предназначены для того, чтобы привить посредством хорошего примера соответствующие добродетели жителям».
Чарльз Дженкс. Язык архитектуры постмодернизма
«Однако уже в середине 1960-х годов квартал превратился в гетто. Дворники перестали убирать мусор. Окна никто не стеклил. Полиция стала отказываться приезжать по вызову в район. Массовая неуплата счетов привела в итоге к коммунальной трагедии — в одном из домов из-за отсутствия ремонта прорвало канализацию. В 1970 году город объявил квартал зоной бедствия и начал отселение жильцов…
В 1972 году начался снос района. Первыми были взорваны три здания. Снос первых домов был показан по национальному телевидению. Кадры отражали неудачу программы по строительству государственного жилья».
Чарльз Дженкс. Язык архитектуры постмодернизма
Модернисты переоценили способность человека меняться в результате усилий дизайнера. Аналогично, человечество, как оказалось, не совсем готово к Flat UI.
Примеры стимульного материала для задания по поиску интерактивных объектов на вебстраницах (слева — традиционный дизайн, справа — плоский)
Выводы, полученные в ходе исследования
1. Поиск слов в текстах, набранных популярными в плоском дизайне шрифтами, вызывает бóльшую умственную нагрузку, чем поиск в случае традиционных шрифтов, хотя и не отличается по временным параметрам выполнения поисковых задач. 2. Поиск плоских пиктограмм выполняется почти в два раза медленнее, чем реалистичных, и характеризуется большей когнитивной нагрузкой. 3. Анализ и обработка объектов ПИ на страницах вебсайтов, выполненных в плоском стиле, занимают значительно больше времени, чем на традиционных сайтах (в пересчете на одну экранную область), и сопровождаются существенным увеличением количества ошибок. 4. Выявленные закономерности подтверждаются при анализе динамики показателей ЭКГ после работы с традиционными и плоскими ПИ — при работе пользователя с традиционным дизайном интерфейса происходит умеренное снижение показателей вегетативной напряженности деятельности.
И. В. Бурмистров, Т. А. Злоказова, А. И. Измалкова, А. Б. Леонова. Плоский и традиционный дизайн интернет-сайтов: сравнительная оценка эффективности деятельности пользователя. МГУ, 2014
Постмодернистский интерфейс?
Некоторые признаки постмодернистской архитектуры по Чарльзу Дженксу:
1. Двойное или множественное кодирование. 2. Многозначность, метафоричность, парадокс, ирония. 3. Семантика, не зависящая от прагматики («здание-достопримечательность»). 4. Историцизм. 5. Партиципаторность.
Какие формы эти признаки могут принимать, если перенести размышления Дженкса с архитектуры на дизайн интерфейсов?
Множественное кодирование
Парфенон
Кисё Курокава. Капсульная башня «Накагин», Япония, Токио, 1972–2022
Общественная прачечная в США
Студия «Нендо». Отель для птиц, Япония, Коморо, 2012
В контексте интерфейса это может означать дизайн, который одновременно общается с несколькими группами пользователей на разных уровнях. Например, системы, которые являются интуитивно понятными для новых пользователей, но также содержат скрытые аффордансы (жесты или быстрые клавиши) для опытных пользователей.
Многозначность, метафоричность, парадокс, ирония
Йорн Утзон. Здание Сиднейского оперного театра, Австралия, Сидней, 1973
Не «утка» и не «декорированный сарай», а «достопримечательность»
Голосовой интерфейс службы проката электросамокатов Lime S
Парадокс в интерфейсном дизайне может выражаться через элементы, которые вносят неожиданные повороты в стандартное использование или восприятие. Например, кнопка «Сохранить» с иконкой пламени. Это создает парадокс между действием (сохранение данных) и обычно разрушительным символом пламени, вызывая у пользователя мгновенное переосмысление и внимание к процессу сохранения; кроме того, тут можно найти отсылку к булгаковской фразе «рукописи не горят».
Историцизм
Дмитрий Чечулин. Дом правительства, РФ, Москва, 1965–1979
Октябрь 1993 года
Дженкс: «Если вы оставите на фасаде следы от пожара, то это станет единственным подлинно постмодернистским зданием в Москве».
Башни-близнецы ВТЦ 9.11.2001 и The Cloud — проект студии MVRDV 2011 года
Деконструктивизм
Фрэнк Гэри. Центр здоровья мозга Лу Руво в Лас-Вегасе, США, 2010
Деконструкция (или даже деструкция) корреляции между функциональностью и эстетикой, что метафорически подчеркивается образами разрушающихся форм и осыпающихся поверхностей. Строения в стиле деконструктивизма как будто демонстрируют равнодушие к людям, которые будут в них жить и пользоваться ими: они напоминют развалины, не предназначенные для обитания. В некотором роде, это ироническое преувеличение концепции модернизма, где человек, если и учитывается, то только как абстракция (напомним «машину для жиль» Ле Корбюзье).
В дизайне интерфейсов эта особенность может воплощаиться в форме использования глитч-эстетики в интерфейсах: система лишь иронически имитирует неисправность, оставаясь вполне функциональной.
Партиципация
Партиципация в архитектуре — это процесс активного вовлечения конечных пользователей и заинтересованных сторон в процесс проектирования и планирования архитектурных объектов и городских пространств.
Царь-балконы
Вернакуляр в Жулебино: коттеджи на Привольной улице до и после реконструкции
Партиципация в UI-дизайне — это, вероятно, подход, при котором пользователи активно участвуют в процессе разработки интерфейса. Это может включать сбор обратной связи через опросы (или автоматический), тестирование прототипов с реальными пользователями или даже создание ИИ-платформ, настраивающих интерфейс и функциональность по итогам наблюдения за поведением пользователя.
«Умная лента» запрещённой соцсети* и обучающийся в ходе общения с человеком ChatGPT — безусловно, шаги в этом направлении.
Утраченное искусство скинов для Winamp
