Интеграция Science-art’а в перформативные практики
«-logy», Vanessa Gageos, 2011
Рубрикатор
• Концепция • Слабая интеграция: Технологии как медиум коммуникации • Средняя интеграция: Гибридность актора и технологий • Глубокая интеграция: Технологии как актор • Заключение • Источники • Концепция перформанса
Концепция
Мое исследование — это анализ симбиоза инструментов и методов science-art’а с перформативными практиками. При употреблении термина «science-art» я имею в виду весь спектр проявлений данного направления, характеризующегося использованием научных методов и технологий (робототехники, нейросетей, генной инженерии и т.д) в произведениях искусства: это, в основном, инсталляции, net-art, видео-арт или конкретные объекты — результаты художественного процесса. В данном исследовании я рассматриваю влияние технологического искусства именно на перформативные практики, выражающиеся, в широком смысле, в наличии актора, транслируемого им месседжа и зрителя. С течением времени в перформативное искусство все сильнее и глубже внедрялись научные технологии, позволяющие актору дополнять пространство действий цифровой средой, создавать гибрид своего тела с машиной, осмысляя связь человека и технологий, и смотреть на себя самого сквозь призму этой же машины. В какой-то момент сама традиционная роль актора, заключающаяся в практическом исполнении перформанса, переместилась на машину, совершающую действия, запрограммированные художником.
«Третья рука», Стеларк, 1980
Исследуя данную тему, я задалась вопросом о том, есть ли максимум степени интегрированности машины и технологий, а следовательно практик science-art’а в перформативный процесс в целом. Может ли художник или актор являться всего лишь посредником в передаче смыслов между машиной и зрителями? Является ли художник равноценным актором, создавая и программируя машину, которая напрямую совершает перформанс, руководствуясь его командами? Рубрикация моего исследования построена на вышеупомянутой степени интегрированности. В первой главе я рассматриваю перформативные практики, в которых технологии являются отражением действий актора — в этом случае «сайенс» как таковой является лишь инструментом самопознания и исследования действий живого человека. Во второй главе фокус смещается на перформансы, в которых актор и машина становятся продолжениями друг друга: анализируется гибридность человека и цифровых технологий, с помощью которых художник становится своего рода киборгом. Третья глава посвящена полной замене актора машиной в перформативных практиках — это максимальная степень интеграции science-art’а в процесс коммуникации между художником и зрителями.
Слабая интеграция: технологии как медиум коммуникации
Научные методы и технологии, использующиеся в science-art’е могут находить свое место в перформативных практиках как медиум, с помощью которого действует актор, при этом не интегрируясь с актором полностью. Перформер действует в своем биологическом теле, возможно косвенно видоизменяя его, оцифровывая, и передавая информацию зрителям посредством технологий.
«Измеряя магию взгляда», Марина Абрамович, 2011
Данный перформанс является технологическим переосмыслением более раннего перформанса Абрамович «В присутствии художника» (2010). В режиме реального времени на экран транслировалась визуализация работы мозга актора и зрителя, сохраняющих зрительный контакт друг с другом. Наука в этом случае является своего рода порталом в дополнительную цифровую среду, с которой сосуществуют перформер и зритель.
«The Mutual Wave Machine», Suzanne Dikker, Matthias Oostrik, 2013
Процесс внутренней работы над перформансом «The Mutual Wave Machine»
Машина в данном перформансе выступает как медиум между взаимодействиями зрителей — для этого была создана специальная технология, благодаря которой можно синхронизировать нейроволны в мозге двух людей. «Биологическая» оболочка участников перформанса сохраняется в целостности, научный метод является инструментом их взаимной коммуникации.
«Living Archive: An AI Performance Experiment», Wayne McGregor, 2019
В случае с перформансом «Living Archive: An AI Performance Experiment» научные технологии, конкретно искусственный интеллект, являются методом анализа действий акторов, тем самым выстраивается диалог между машиной и человеком, при этом оба сохраняют свою целостность.
«Telematic dreaming», Пол Сермон, 1992
В ставшем культовом перформансе Пола Сермона технология проецирования и мгновенной передачи информации становится медиумом коммуникации между актором и зрителем, не вживаясь непосредственно в само тело актора.
«A body of water», Пол Сермон, 1999
В «Body of water» медиумом коммуникации между гипотетическим перформером и зрителем служит проекция и поток воды. Примечательно, что в данном перформансе используются не только технологии в привычном их понимании, hardware, но и абсолютно «природный» медиум — вода.
«Z-modul», 2021
«Z-modul» — перформанс, осмысляющий гибридность пространства, в котором действуют акторы. В нем перформеры являются всего лишь проекцией — экран выступает технологическим медиумом между акторами и зрителями.
Средняя интеграция: гибридность актора и технологий
Следующий этап интеграции science-art’а в перформанс затрагивает не только характер действия и медиум, но и сущность самого актора: научные методы становятся частью его тела, улучшают и цифровизуют его, но не заменяют целиком. Эта степень интеграции технологий в перформанс руководствуется идеями трансгуманизма.
«-logy», Vanessa Gageos, 2011
Ванесса Гагеос, перформерка, занимающаяся связями науки и технологий с телесной сущностью человека через гибридизацию своего тела с машиной. В перформансе «-logy» Ванесса коммуницирует со зрителями, подходя к ним со сцены и прикасаясь к ним проводами — тем самым не только она сама становится продуктом гибридизации науки и человека, но и зрители.
«Self-coronation», Ванесса Гагеос, 2022
Ещё один перформанс Ванессы, посвященный глубокой интеграции — «Self-Coronation». В нем акторка изготовляет корону из батарей и алюминиевых проводов. Надев корону, Ванесса садится на стул и подключает к себе провода с током, заклеивая их, будто иглы капельницы. Технологии буквально становятся источником человеческой жизни и власти над себе подобными — к этому отсылает само название перформанса.
«Time Capsule», Эдуардо Кац, 1997
В 1997 году перформер Эдуардо Кац имплантировал себе в ногу микрочип, интегрированный с катушкой и конденсатором. Кац видел цель перформанса в гибридизации сцены его действий: им является одновременно и тело актора, и киберпространство, создаваемое микрочипом.
«Третья рука», Стеларк, 1980
Классическим примером перформанса, транслирующего идею технологического трансгуманизма, является «Третья рука» Стеларка. Этот перформанс представляет собой фиксацию действий актора, который использует бионическую руку для расширения человеческих возможностей.
«Экзоскелет», Стеларк, 2003
В рамках этого перформанса Стеларк с помощью движений рук управляет 600-килограммовой машиной, являющейся кибер-продолжением тела актора. Можно заметить, что Стеларк почти не совершает движений в принципе — за него это делает машина. Этот перформанс находится на грани средней и глубокой гибридизации.
«Epizoo», Марсель Антунес Рока: 1994
Суть перформанса «Epizoo» заключается в предоставлении зрителю возможности контролировать тело актора с помощью технологий. В рамках перформанса Марсель надел специальный экзоскелет, который растягивал кожу и деформировал тело актора, руководствуясь командами с монитора управления. Похоже на science-art версию культового «Ритма 0» Марины Абрамович.
Глубокая интеграция: технологии как актор
Может ли научный метод, стоящий за машиной, быть ипостасью самого актора? Я считаю, что художник, создавший определенную технологию, которая коммуницирует зрителю концептуальный месседж, может считаться одним целым с машиной. Следовательно, так возникает самая глубокая интеграция scince-art’а в перформанс.
«Пока я не умру», Дмитрий Морозов, 2017
«Пока я не умру» — работа Дмитрия Морозова, в ходе которой он создал синтезатор, использующий батареи с кровью самого художника для воспроизведения звука. Мне кажется, что данная работа является больше перформансом, нежели инсталляцией хотя бы по той причине, что актор участвует в ней не только как создатель технологии, но и как «живое топливо» для ее деятельности. Машина является своего рода технологическим телом перформера, в котором в буквальным смысле течет его кровь.
«Слепой робот», Луи-Филипп Демер, 2012
Несмотря на то, что в нескольких источниках (The Art Newspaper Russia, LABORATORIA Art& Science) «Слепой робот» называется инсталляцией, я считаю, что это тоже перформанс. Если бы вместо робота сидел человек с завязанными глазами и ощупывал зрителя, вряд ли бы кто-то назвал это инсталляцией — это перформанс. За любой машиной и технологией всегда стоит человек, а продукт его создания может служить формой тела актора, что применимо к случаю со «Слепым роботом».
«Девушки Тиллера», Луи-Филипп Демер, 2010
Самый наглядный пример замены машиной живого актора является перформанс «Девушки Тиллера» — отсылка к культовой танцевальной группе XIX века. Искусственный интеллект полностью заменяет роль перформера в роли человека, чья основная задача в рамках данного перформанса — развлечение зрителя.
«Грациозные машины», Билл Ворн, Эмма Хоулс, Джонатан Вильнев, 2007
В перформансе «Грациозные машины» участвуют и живой актор, и специально запрограммированная установка. Перформер в данном случае является лишь источником для сбора информации — с помощью биосенсоров на теле танцовщицы информация о ее движении передается машине, которая преобразует их в движение конструкции. Таким способом происходит синхронизация и взаимная интеграция тела человека с технологиями.
«Headquarters», MASZ_IN, 2011
В перформансе «Headquarters» роль актора исполняет машина, которая напрямую взаимодействует со зрителями. У устройства есть специальные MIDI-датчики, которые посылают сигнал к мониторам, транслирующим изображение.
Заключение
В своем исследовании я рассмотрела различные степени интегрированности science-art’а в перформативные практики, из которых можно выделить определенные этапы. Первый этап — интеграция научных методов и технологий в медиум коммуникации между актором в своем биологическом теле и зрителем. В этом случае наука не становится участником перформанса, как на втором (отчасти) и третьем этапе, — она фигурирует как инструмент. Второй этап — гибридизация актора и технологий. В этом случае наука напрямую проникает в тело перформера, сливаясь с ним и образуя с ним один цельный организм. На третьем этапе сама технология выступает в качестве актора, который, создавая свой научный метод реализации машины, приобретает новую ипостась в ее «лице». Тем самым я стремлюсь доказать, что практики science-art’а совсем не обезличивают перформера, а дают ему возможности для новых медиумов коммуникации и репрезентативности, кибер-самосовершенствования и проявления себя в техногенном теле в реальном пространстве, созданном им самим.
Источники
Концепция перформанса
Концепция моего перформанса, вытекающая из заключения визуального исследования состоит в том, чтобы показать одну из трех выделенный мной степеней интеграции научного метода и технологий в перформанс. Особенно меня цепляет проблема использования человеком своей техногенной оболочки в качестве актора в реальном пространстве.
Обычно, когда мы говорим о теле в технологическом медиуме, мы имеем в виду его существование в киберпространстве: например, аватар, тем самым недооценивая роль реальной машины в этой же роли.
Кадры из американского ситкома «Теория Большого Взрыва», 4 сезон, 2 серия, 2010
Первое, что пришло мне в голову, когда я начала анализировать репрезентативность машиной перформера в реальном пространстве — это эпизод «Теории Большого Взрыва», в котором Шелдон заменяет свое биологическое тело собранным им роботом, дистанционно управляя машиной из своей комнаты.
Затем я задалась вопросом: становится ли зритель более трепетным, когда перед ним стоит «искусственный» перформер из метала и кода, или наоборот? В «Теории Большого Взрыва» зрители, они же друзья Шелдона, эту разницу не ощутили и относились к машине с иронией и неприязнью.
Абсолютно все рассмотренные мною в визуальном исследовании перформансы существуют только в рамках галереи или специальной сцены в реальном пространстве.
Поэтому мой перформанс концептуально реализовывается только в галерее или любом людном пространстве. Он потеряет свою сущность, если будет перенесен в киберпространство.
Реализация моего перформанса заключается в следующем: посередине зала галереи находится не антропоморфная машина, громко просящая посетителей о помощи, указывая на то, что ей физически плохо. В головах зрителей возникает диссонанс: машина выступает в роли актора-человека, говорит его голосом, однако не имеет привычного биологического тела. Обычно, если машина просит человека о помощи, то она делает это ненавязчиво: с помощью мерцания лампочки или уведомления на экране. Здесь же машина нарушает общественный комфорт, как бы это сделал человек, у которого, например, случился инфаркт. В случае, если бы перформер был человеком, зрители выражали бы эмпатию к его боли, пытаясь утешить словами, звоня специалистам и предлагая свою помощь. Произойдет ли это, если вместо живого актора его будут репрезентировать технологии? Останутся ли люди эмпатичны к боли машины или будут проявлять к ней злобу и раздражительность?
