Игровые формы традиционной китайской культуры
Концепция исследования
Актуальность данного исследования обусловлена тремя ключевыми факторами. Во-первых, в современном мире наблюдается взрывной интерес к китайской культуре, опосредованный в том числе через видеоигры (Genshin Impact, Wu Kong), которые черпают вдохновение в древних традициях. Во-вторых, игровые формы являются не просто развлечением, но важнейшим инструментом моделирования картины мира, что позволяет через их анализ получить глубокое понимание китайской философии, эстетики и социального устройства. В-третьих, выбранный ракурс позволяет проследить уникальную «людическую генеалогию» — непрерывную трансляцию игровых архетипов и визуальных кодов из докомпьютерной эпохи в цифровую, что демонстрирует живучесть культурных паттернов. Отбор визуального материала был проведен по принципу репрезентативности и контраста, чтобы охватить ключевые типы игр и показать их эволюцию. Из традиционного материала были выбраны классические, канонические образцы, обладающие четко узнаваемым визуальным языком: Вэйци (Го), как эталон абстрактной стратегии; Маджонг, как сложная система с богатой символизмом; Театр теней, как пример ритуально-миметической игры. Из современного были отобраны цифровые игры, в которых наиболее явно прослеживается связь с традиционными прототипами: Стратегия «Oriental Empires» от Shining Pixel Studios; RPG «Black Myth: Wukong» от Game Science; RPG Wuthering Waves от Kuro Games.
Структура исследования выстроена по принципу сравнительно-типологического анализа, основанного на теории игр Роже Кайуа, и состоит из трех основных блоков: Agon (Соревнование): философия стратегии. Сравнительный анализ визуального дизайна и «игрового пространства» вэйци и современных стратегических видеоигр; Alea (Случай): Визуальные коды вероятности и судьбы. Анализ символики маджонга и ее реинкарнации в интерфейсах и системах крафта цифровых игр; Mimicry (Подражание): Визуальная репрезентация архетипов. Исследование визуального ряда театра теней и его влияния на дизайн персонажей и визуальные эффекты в современных RPG;
Illinx рассмотрен не будет, так как в Древнем Китае игры, связанные с головокружением, не были распространены. Они в основном были стратегическими, головоломками или развивали ловкость.
Работа будет опираться на два пласта источников: Теоретико-философская база: Труды Й. Хёйзинга (Homo Ludens), Р. Кайуа (Игры и люди), а также работы по китайской философии (даосизм, конфуцианство) для создания аналитического аппарата. Культурологический и искусствоведческий анализ: Источники, посвященные истории и символике конкретных игр (вэйци, маджонг), китайскому традиционному театру, а также статьи по гейм-дизайну и визуальному анализу видеоигр для работы с современным материалом. Анализ будет заключаться в выявлении ключевых тезисов и их адаптации для декодирования визуальных образов.
Ключевой вопрос: Каким образом визуальные коды и философские принципы традиционных китайских игр транслируются и трансформируются в визуальном языке современных цифровых игр?
Гипотеза исследования: предполагается, что традиционные игровые формы Китая (вэйци, маджонг, театр теней) являются не архаичными артефактами, а живыми системами, чьи базовые визуальные и структурные паттерны, отражающие фундаментальные принципы китайской картины мира (дуализм Инь-Ян, концепция «Ци», социальная иерархия), продолжают определять дизайн и эстетику современных цифровых игр, обеспечивая культурную аутентичность и глубину.
Традиционные игры и их связь с культурой и мышлением народов древнего Китая
Agon: го (Вэйци) — думайте о гармонии и балансе, а не об уничтожении
Пример игровой доски во время партии в Го
Го представляет собой стратегическую игру, где доминирование достигается через поэтапное ограничение противника и контроль над участками игрового поля. Победа определяется количеством очков, набранных за счет захваченной территории и снятых с доски вражеских камней.
Однако значение Го выходит далеко за рамки соревновательного аспекта. На протяжении тысячелетий она функционирует как эффективный инструмент развития когнитивных способностей, включая стратегическое планирование, логический анализ и концентрацию внимания. Глубина ее философии способствует также процессам самопознания и рефлексии. Именно эти качества обусловили ее применение в таких сферах, как бизнес-стратегия и военная тактика, где ценится умение оценивать комплексные ситуации, просчитывать долгосрочные последствия и управлять рисками.
Философское измерение Го раскрывает фундаментальный парадокс: стремление к абсолютному контролю и защите своего неизбежно ведет к потере. Попытка захватить все подрывает саму основу твоего присутствия на доске, в то время как успех рождается из гармоничного и сбалансированного взаимодействия с противником и пространством. Эта мудрость, однако, контринтуитивна. На поверхностный взгляд Го предстает как модель агрессивной экспансии — война за территорию, где побеждает сильнейший. Но ее подлинная глубина заключается в осознании того, что это война особого рода: не на уничтожение, а на созидание хрупкого и сложного порядка, где победа достигается не грубой силой, а стратегической целостностью и пониманием взаимосвязи всех элементов.
Игра популярна и по сей день, затягивая своей стратегической стороной и философией.
Го глубоко связан с философией древнего Китая. Эта игра о Дао. В ней нет агрессивного уничтожения, как в шахматах, а есть гармоничное освоение территории, баланс сил и умение использовать энергию противника себе во благо.
Alea: маджонг — сохраняйте гибкость и адаптируйтесь к ситуации
Маджонг представляет собой не просто азартную игру, а сложную семиотическую систему, глубоко укорененную в традиционной китайской философии. Его игровая механика и символика отражают фундаментальные принципы даосизма, конфуцианства и народных верований, а так же визуально воспроизводят традиционную социальную иерархию.
Конфуцианская социальная иерархия в символах Три основные масти маджонга визуализируют конфуцианскую модель общества: Бамбук (条子) олицетворяет крестьянство — основу социальной пирамиды Круги (筒子) символизируют торговый класс и денежное обращение Символы (万字) представляют учёных-чиновников — элиту общества Четыре Ветра (Восток, Юг, Запад, Север) отражают конфуцианский принцип упорядоченного космоса, где каждая сторона света имеет своё значение в общей гармонии. Три Дракона в маджонге олицетворяют: Красный Дракон — удачу и благоприятные небесные силы Зелёный Дракон — земное процветание и природу Белый Дракон — чистоту и духовное начало
Философия даосизма проявляется в динамическом балансе между стратегией и случайностью. Процесс постоянного перемешивания костей символизирует вечный круговорот перемен, где порядок рождается из хаоса через естественное движение элементов. Принцип инь-ян находит воплощение в необходимости балансировать между агрессией и осторожностью, между удержанием и сбросом костей, между индивидуальной выгодой и коллективной динамикой игры.
Конфуцианские ценности пронизывают социальное измерение маджонга. Ритуализированный процесс игры с его строгим порядком действий и особым этикетом отражает важность церемониала в поддержании социальной гармонии. Коллективный характер игры, где участники одновременно являются и партнёрами, и соперниками, моделирует сложную сеть взаимоотношений традиционного общества, основанного на взаимных обязательствах и иерархии.
Буддийские элементы проявляются в концепции непостоянства и кармического воздаяния. Случайное распределение костей в начале каждой партии напоминает о роли судьбы и кармы в человеческой жизни, где игрок должен принимать обстоятельства и находить оптимальные пути в предложенных условиях. Медитативный аспект игры, требующий концентрации и осознанности, сближает маджонг с духовными практиками.
Таким образом, маджонг функционирует как философский тренажёр, где через игровую практику усваиваются ключевые принципы китайского мировоззрения. Каждая партия становится микромоделью вселенной, демонстрирующей взаимосвязь порядка и хаоса, судьбы и свободной воли, индивидуального и коллективного начал.
«Война — это путь обмана»: В маджонге блеф и скрывание своих истинных намерений (своей «руки») — основа тактики. «Умелый полководец побеждает благодаря предвидению»: Необходимо постоянно следить за сбросами других игроков, чтобы предугадать их планы и не дать им собрать выигрышную комбинацию. «Тактика в бою — как вода. Вода избегает высоты и стремится вниз…»: Нужно быть гибким. Если первоначальный план по сбору руки рушится (например, нужные кости сброшены), нужно уметь мгновенно перестроить свою стратегию.
Mimicry: театр теней — ищите истину в отражениях
Китайский театр теней представляет собой утонченную форму миметического искусства, где визуальные коды и ритуализированные практики сливаются в единый символический язык. Этот древний вид творчества давно перерос значение простого развлечения, превратившись в сакральное пространство диалога между миром живых и духовным царством. Через условные образы и канонизированные жесты здесь воспроизводится вся картина традиционного китайского мироздания.
В цветовой палитре персонажей раскрывается конфуцианское мировоззрение. Алый цвет знаменует добродетель и верность, черный — честность и неподкупность, белый обличает коварство, а золотой указывает на божественную природу власти. Через эти визуальные коды воспроизводится строгая социальная иерархия, где каждый цвет определяет место и роль человека в обществе.
Сцена театра становится микрокосмом традиционной китайской вселенной: верх ассоциируется с небесным миром, середина — с земным бытием, низ — с загробным царством. Пламя масляной лампы, источник теней, символизирует изначальную энергию ци, дающую жизнь всем формам. Быстрая смена эпизодов и превращения персонажей зримо передают буддийскую идею непостоянства и вечного круговорота перерождений.
Архетипические образы театра — мудрый старец, доблестный воин, добродетельная женщина, лукавый шут — воплощают коллективные представления китайской культуры о социальных ролях и духовных идеалах. Сам ритуал представления, где импровизация сочетается с каноном, отражает фундаментальный принцип китайского мировоззрения — гармоничное единство свободы и традиции, творческого порыва и следования установленному порядку.
Таким образом, театр теней служит не просто формой народного увеселения, а уникальным инструментом трансляции культурных кодов и философских учений, где через зрелищное действо происходит осмысление основ мироздания и места человека в нем.
Схожие принципы и философия используются и в классическом театре в масках
Современное переосмысление
Традиционные игровые формы Китая переживают удивительную трансформацию в цифровую эпоху, находя новые средства выражения в современных видеоиграх. Этот процесс не является простым заимствованием визуальных элементов, но представляет собой глубокую переработку архетипических моделей мышления и культурных кодов. Цифровые игры становятся своего рода медиаторами между древней философией и современным восприятием, адаптируя тысячелетние концепции к языку новых технологий.
Стратегии: от вэйци к Oriental Empires
Философские принципы древней игры вэйци находят воплощение в глобальной стратегии Oriental Empires. Эта игра становится цифровым продолжением тысячелетней традиции стратегического мышления, перенося базовые концепции контроля территории и баланса сил в масштаб исторической симуляции развития китайской цивилизации.
Стратегическое планирование в Oriental Empires строится на тех же принципах, что и в древней игре. Игрок должен мыслить категориями долгосрочного территориального развития, где каждое решение о расширении границ или основании нового города оказывает влияние на общую расстановку сил. Постепенное освоение пространства, создание устойчивых цепочек поселений, установление контроля над ключевыми ресурсами — все эти элементы напрямую восходят к базовой механике вэйци. Как и в классической игре, поспешная экспансия здесь часто приводит к созданию уязвимых, слабо связанных территорий.
Философия баланса, центральная для вэйци, проявляется в необходимости поддерживать равновесие между различными аспектами управления. Экономическое развитие должно быть сбалансировано с военной мощью, технологический прогресс — с культурным влиянием, экспансия — с консолидацией уже освоенных земель. Чрезмерное увлечение одним направлением развития неизбежно создает системные слабости в других, подобно тому как в вэйци перекос в одну часть доски ослабляет позиции в другой.
Тактическая глубина игры раскрывается через парадоксальные ситуации, хорошо знакомые игрокам в вэйци. Активная экспансия может ослабить обороноспособность государства, а временное отступление — создать условия для решающего прорыва. Игрок постоянно сталкивается с дилеммой между немедленной выгодой и долгосрочными перспективами, между укреплением внутренних территорий и давлением на соседей. Этот многоуровневый подход к принятию решений составляет сущность как вэйци, так и сложных исторических стратегий.
Через эти механизмы Oriental Empires становится современным носителем древней стратегической традиции. Игра переводит на язык глобальной исторической симуляции те принципы пространственного мышления и баланса, которые столетиями оттачивались на деревянных досках. Через управление развитием целой цивилизации она сохраняет живую связь с искусством стратегии, демонстрируя удивительную устойчивость и универсальность базовых концепций вэйци.
RPG: от театра теней к Black Myth: Wukong
Художественные приемы и нарративные техники традиционного театра теней получают впечатляющее развитие в современных ролевых играх, наиболее ярко представленных в проекте Black Myth: Wukong. Визуальный стиль игры наследует принципы условности и стилизации, характерные для театральных представлений — гиперболизированные черты персонажей, символичность костюмов и декораций, ритмическая организация действия. Превращения главного героя, составляющие основу геймплея, являются прямой отсылкой к смене масок и ролей в традиционном театре.
Архетипическая природа персонажей напрямую наследует принципы театральной характерологии. Царь обезьян Сунь Укун предстает тем же трикстером и непокорным духом, каким его веками изображали на световых экранах. Демоны и божества сохраняют канонические атрибуты, узнаваемые по цветовой символике и иконографии. Даже второстепенные персонажи следуют установленным амплуа — мудрые наставники, коварные искусители, благородные воины. Эта преемственность образов позволяет игре говорить на универсальном языке культурных архетипов
Мифологические сюжеты, веками разыгрывавшиеся на световом экране театра теней, обретают новую жизнь в интерактивном пространстве компьютерной игры, позволяя игроку не просто наблюдать, а непосредственно участвовать в развертывании архетипического нарратива.
Система крафта: символизм маджонга в Wuthering Waves
Философские принципы маджонга находят воплощение в игровых системах Wuthering Waves, где механики прокачки и создания предметов становятся продолжением древней комбинаторной логики. Эта игра преобразует многовековую традицию стратегического сочетания элементов в современный язык ролевых систем, сохраняя при этом глубину культурного кода.
Визуальный язык интерфейса наследует эстетику маджонга через организацию пространства и элементов управления. Система Эхо с их четкой классификацией по сетам и стоимости напоминает упорядоченное расположение костей перед игроком, где каждая единица занимает строго отведенное место в общей структуре. Иконография стихий и типов Эхо продолжает традицию символических обозначений, где простые формы несут сложные смысловые нагрузки, подобно лаконичным изображениям на костях маджонга.
Комбинаторная логика прокачки персонажей напрямую воспроизводит философию составления выигрышных комбинаций. Процесс сбора полного сета из пяти Эхо похож на принцип создания «сетов» в маджонге, где ценность отдельных элементов определяется их местом в общей комбинации. Иерархия редкости и специализации Эхо соответствует традиционному разделению костей на простые масти и почетные кости, создавая многоуровневую систему стратегического выбора.
Философия баланса между случайностью и стратегией пронизывает все аспекты геймплея. Как в маджонге игрок должен принимать решения на основе случайного распределения костей, так и здесь игрок выстраивает стратегию вокруг случайно выпадающих Эхо и их характеристик. Этот баланс отражает даосское понимание взаимодействия предопределенности и свободной воли, где мудрый игрок не борется с обстоятельствами, а находит возможности в предложенных условиях.
Через эти многослойные механизмы Wuthering Waves становится современным носителем древней игровой традиции, преобразуя абстрактные философские концепции в конкретные игровые механики. Игра демонстрирует удивительную жизнеспособность архетипических моделей мышления, показывая, как принципы тысячелетней давности продолжают вдохновлять создателей сложных игровых систем в цифровую эпоху.
Заключение
Проведенное визуальное исследование наглядно демонстрирует, что традиционные игровые формы Китая — вэйци, маджонг и театр теней — представляют собой не просто развлечения, а сложные философские системы, воплощенные в материальной культуре. Эти игры исторически выполняли функцию инструментов осмысления мира, транслируя через свой визуальный язык и игровую механику фундаментальные принципы китайского мировоззрения.
Анализ показал, что в цифровую эпоху происходит удивительно точная реинкарнация этих древних принципов. Стратегические видеоигры, такие как Oriental Empires, наследуют от вэйци философию пространственного контроля и долгосрочного планирования. Современные RPG, включая Wuthering Waves, преобразуют комбинаторную логику маджонга в сложные системы крафта и прокачки персонажей. Визуальная эстетика и нарративные техники таких проектов, как Black Myth: Wukong, продолжают традиции театра теней с его архетипическими образами и ритуализированным действием.
Это преемственность свидетельствует об удивительной жизнеспособности культурных кодов, способных адаптироваться к новым медийным формам, сохраняя при этом свою сущностную основу. Современные видеоигры, созданные китайскими разработчиками, становятся своего рода цифровыми мостами, соединяющими тысячелетнюю традицию с актуальным языком современных технологий.
Таким образом, исследование подтверждает, что игровые формы в китайской культуре представляют собой уникальный феномен, где развлечение неотделимо от философии, а визуальный дизайн служит инструментом передачи глубоких мировоззренческих концепций. От древних досок до современных экранов эти игры продолжают нести в себе живую связь времен, предлагая участникам не просто досуг, а целостную систему познания мира и места человека в нем.
Йохан Хёйзинга «Homo ludens»
Роже Кайуа «Игры и люди»
Сунь-Цзы «Игры и люди»
Лао-Цзы «Дао дэ цзин»
Лекции по основам Го «Кагеяма Тосиро»
Скриншот из дорамы Слава
