Зачем нам модные архивы в 2023 году: дискуссия на форуме BeinOpen
2 декабря на Форуме модной индустрии BeinOpen прошла дискуссия «Почему в 2023 году мы начали думать об архивах российской моды», посвященная проектам, связанным с модными архивами. Весной 2023 года Музей Москвы показал выставку «Дом моделей. Индустрия образов», которая исследует советскую систему моды в актуальных музейных форматах. Осенью 2023 года на базе Школы Дизайна НИУ ВШЭ запустился проект «Архив российской моды», собирающий информацию о российской модной индустрии, начиная с 90-х годов. На сессии главный редактор BeinOpen Максим Муратов поговорил с куратором выставки Ксенией Гусевой и руководителем проекта АРМ Людмилой Алябьевой о сути и причинах этих исследований, о повышении интереса к истории моды у массовой аудитории, о важности временных связей для образования крепкой системы, об актуализации архивов.
Людмила Алябьева — академический директор Аспирантской школы по искусству и дизайну НИУ ВШЭ, шеф-редактор журнала «Теория моды: одежда, тело, культура»
Ксения Гусева — искусствовед, историк текстильного дизайна, куратор выставки «Дом моделей. Индустрия образов»
Модератор Максим Муратов — главный редактор Beinopen, исследователь моды
Максим: Сегодня мы обсудим важную тему, потому что, как мне кажется, одна из главных проблем российской моды — фрагментарность наших модных архивов. Очень сложно выстроить систему моды в отдельно взятой стране, не понимая историю развития моды в этой системе. Тема сегодняшней дискуссии звучит так: «Почему в 2023 году мы начали думать об архивах российской моды?».
Два дня форума BeinOpen посвящены важным практикам года, и случилось две такие практики, как раз связанные с архивами. В Музее Москвы проходила совершенно чудесная, важная выставка «Дом моделей. Индустрия образов», где в актуальных музейных формах исследовалась история советской моды через призму институций, которые назывались «Дома моделей». С нами сегодня куратор выставки, искусствовед, историк текстильного дизайна Ксения Гусева.
И еще одна прекрасная практика, посвященная изучению архивов уже российской моды — проект, который так и называется «Архив российской моды». Инициатором этого проекта выступила шеф-редактор журнала «Теория моды: одежда, тело, культура» Людмила Алябьева, которая тоже сегодня с нами.
Расскажите, пожалуйста, о ваших инициативах, о ваших историях, как они создавались?
Ксения: Всем добрый вечер. Благодарю организаторов за то, что пригласили на это прекрасное мероприятие. Мне хотелось бы рассказать о том, как возникла идея создания выставки «Дом моделей. Индустрия образов» в Музее Москвы. Ее предыстория начинается с выставки «Ткани Москвы», которая проходила в этом же музее несколько лет назад.
Это была первая выставка, которая рассказывала про устройство легкой промышленности в Советском Союзе, которое включало в себя две отрасли: текстильную и швейную. Выставка «Ткани Москвы» рассказывала о феномене художника-текстильщика, о производственнике, который разрабатывает ткани для массового тиражирования. В основе экспозиции был текстильный станок, на котором было собрано невероятное количество разнообразных по своему жанру экспонатов, которые показывали, что про текстильную промышленность и даже про художника-текстильщика можно говорить совершенно через разные призмы: через антропологию, социологию, политику.
Это была первая выставка, которая рассказывала про устройство легкой промышленности в Советском Союзе, которое включало в себя две отрасли: текстильную и швейную
Ксения: Но самыми популярными вопросами зрителей тогда были: «Почему на выставке нет вещей?», «Почему на выставке нет платьев, рубашек?», «Почему нет хотя бы мебели, которая обита тканью, которая здесь представлена?» Это вполне естественный вопрос, потому что мы знаем, что из ткани создается невероятное разнообразие вещей. Но тогда мне было принципиально важно показать только ткани, сфокусироваться на этом направлении искусства дизайна, потому что сами художники видят итоговую созданную форму именно в рулоне. После ткани начинают жить свою собственную историю. Но уже тогда я понимала, что нужно будет сделать выставку, которая бы рассказывала про специфику работы именно швейной индустрии.
И спустя несколько лет я познакомилась с Аллой Александровной Щипакиной, ведущим искусствоведом Общесоюзного дома моделей одежды на Кузнецком мосту. Это был один из главных центров моды в советское время. Мне хотелось рассказать именно о том, как была устроена эта система. Что такое Дом моделей? Какие задачи стояли перед модельерами? Почему именно эта организация стала флагманом всей советской моды?
Ксения: Эта выставка не про феномен социалистической моды, на ней не показаны силуэты, конструкции, вкусовые предпочтения. Эта выставка о системе моды, о том, как она развивалась, трансформировалась и функционировала. Когда вы гуляете по экспозиции, то видите невероятное количество красивых вещей. На выставке много эскизов, графики, также представлены футуристичные, авангардные платья, напоминающие конфеты. Такого эффекта не ожидаешь от советской моды, которая ассоциируется с чем-то скромным, скупым, серым, безликим.
Вся выставка была построена вокруг таких витрин, вдоль которых прогуливается посетитель, как по городскому пространству. При этом обычно, если горожанину понравилось то или иное платье, он может зайти в магазин, но здесь зайти мы бы не смогли, мы можем только посмотреть на эту витрину и пройти дальше. Мне важно было создать такой эффект, потому что все, что посетитель видел на выставке, несло функцию только витринного образца, эталонного произведения искусства.
Все, что посетитель видел на выставке, несло функцию только витринного образца, эталонного произведения искусства.
Ксения: Параллельно вся выставка уравновешивалась архивными документами, которые были всюду, в каждой витрине. У многих посетителей была неоднозначная реакция, потому что ожидая на выставке про моду увидеть феерию красок, посетители встречали документы, письма, цифры, приказы, протоколы.
Мне хотелось показать, что эта красивая история является частью очень продуманной рациональной системы, частью Министерства легкой промышленности. Инфографика занимает самые большие повесочные пространства. Например, таймлайн — хронику событий — мы специально сделали очень скупо, сухо, минималистично. Но, если вчитаться, на нем можно увидеть красивые события: Фестиваль моды в Лужниках 1967 года, или, например, выставки в Париже, в Лондоне, в Генуе. Становится ясно, что эта система действительно существовала в плановой экономике.
Ксения: Завершается выставка огромной схемой, которая специально была помещена напротив самых фееричных костюмов, создавая контраст. Эта схема показывает, сколько было различных институций в Советском Союзе, которые занимались моделированием и вопросами формирования модной индустрии в стране.
Сначала эта схема всех пугала, но, если опять же вчитаться, можно увидеть, что это была очень рациональная, строгая, выверенная, логичная структура, что каждая связь продумана и аргументирована. Мне было важно обратить внимание посетителя на то, что социалистическая, советская мода состоит из огромного количества институций.
Эта выставка, я надеюсь, была первым шагом к тому, чтобы начать распутывать эту паутину, разбираться, какие были задачи перед той или иной организацией. Дом моделей стал флагманом, потому что его задачей было создавать образ, некий облик моды. А воплощением и тиражированием занимались совершенно другие организации, которые достойны других выставочных проектов. И четко разделяя их между собой, можно действительно разобраться, как же все функционировало или, наоборот, не функционировало. Это уже материал для наших собственных заключений.
Максим: Это такая мощная, монументальная работа. Сколько времени ушло на подготовку от задумки до реализации?
Ксения: На самом деле это довольно естественный процесс. Между выставкой про ткани Москвы и последней было еще две выставки, на которых я совершенно случайно познакомилась с Аллой Александровной Щипакиной. Это в том числе стало поводом поговорить о советской моде. Выставку я готовила около двух лет. Но саму тему я начала исследовать раньше, потому что когда изучаешь текстиль, невозможно обойти стороной швейную индустрию. Они взаимосвязаны, даже зависимы друг от друга.
Максим: Как я понимаю, было очень сложно собрать предметы для выставки. Как вы собирали эти архивы?
Ксения: С миру по нитке. К сожалению, с распадом Советского Союза большинство архивов крупных институций были уничтожены или распроданы. Я собирала все буквально по сусекам: из одного музея пару предметов, из другого один комплект, из частных коллекций. Также существует проблема атрибуции. Можно прийти в музей, где хранятся костюмы середины XX века без точных данных, но при личном осмотре может оказаться, что среди них много вещей из Дома моделей.
Максим: Получается, когда мы говорим о домах моделей, то понимаем, что там создавались именно образцы.
Ксения: Да, модельеры предлагали витринные образцы, которые дальше производились другими институциями. Поэтому-то выставка и называлась «Индустрия образов», что многих смущало. Мне как раз нужно было показать этот конфликт, что разрабатываемые образы только потенциально могли получить тираж. Из месяца в месяц создавались эталонные картинки, которые распространялись в бумажном виде, например, через выкройки. Материализация же лежала на совести швейных предприятий, которые сами решали, что из предложенного и как производить.
Максим: Кроме этого, как вы думаете, почему у нас не сложилось индустрии моды?
Ксения: Это и есть основная причина — отсутствие полноценного диалога между системой и производством. Этот диалог существовал только формально. Фабрика меняла дизайн по своему усмотрению и собственному плану.
Важной причиной также была потеря баланса, желание произвести впечатление и создать образ социалистической моды, а не массово производить одежду, отражающую и подходящую образу жизни советского человека.
Максим: Теперь мы послушаем про другой проект — Архив российской моды, о котором расскажет Людмила Алябьева.
Людмила: Добрый вечер. Наш проект хронологически про тот период, который последовал за этими советскими потемкинскими деревнями. Подхватывая то, что говорила Ксения о своем совершенно подвижническом проекте, наша история выглядит наоборот как будто очень нелогичной и нерациональной, в чем и состоит, как мне кажется, ее прелесть.
В школах дизайна я преподаю с 2010 года, и примерно с того же момента мне не хватало присутствия некоторой лаборатории или учебной коллекции, архива, который бы собирал и хранил документы для студентов. Мы прекрасно понимаем, что творчество не происходит в вакууме, даже если студенту кажется, что он первый, это все-таки не так. В какой-то момент со своими магистрами я съездила в Великобританию, где мы посмотрели архивы колледжа Saint Martins и Вестминстерского университета, где хранится единственный в мире архив мужской моды.
Людмила: Увидев, как это может выглядеть, стало понятно, что нужно что-то делать и у нас. Сначала были иллюзии на тему аналогового архива, но все, кто имел дело с коллекционированием, знают, что для этого нужны системы хранения, специально обученные люди, огромные финансы, которых у нас не было и нет. Я поделилась с аспирантами предложением подумать, как все-таки можно это реализовать, и одним из аспирантов, который откликнулся на мой призыв, стала Светлана Сальникова, которую, вы можете знать как дизайнера бренда fy: r.
На базе Школы дизайна НИУ ВШЭ мы начали делать то, что можем — собираем съёмки, видео, показы. Жаль, что от девяностых осталось мало. Когда мы задаём вопросы про какую-нибудь знаковую презентацию, предположим, Дениса Симачева в Leform, нам отвечают, что никто не фотографировал. Это и боль, и одновременно появляется азарт искать хоть какие-то крупицы.
Мы просматриваем журналы. Не только Harper’s Bazaar, Elle или Vogue, но и альтернативные журналы, например «Птюч», который и сегодня не теряет своей актуальности. Помимо картинок и видео нас, конечно, интересуют новости, мы также берем интервью у тех, кто так или иначе определял развитие модной сцены.
Людмила: Ключевая задача для нас сейчас — выстроить таймлайн. Нас интересуют документы, потому что вещи хранить у нас пока нет возможности. Интересует то, что исследователи называют эфемерными материалами — приглашения на показы, афиши. Спасибо дизайнерам, которые бережно их сохраняли. Например, Мария Смирнова из Inshade, Дмитрий Логинов из Arsenicum.
Сейчас проект существует в нескольких форматах. Это лонгриды на платформе Mediiia Школы дизайна, которые мы создаем по следам интервью, круглых столов, дискуссий, которые на сегодняшний день являются важной формой функционирования проекта. Мы рассматриваем эти лонгриды, в том числе, и как материалы для будущих исследователей российской моды. Также мы активно ведем телеграм-канал. Нашей основной задачей действительно является создание таймлайна. Период с 1994 по 2004 мы взяли как ориентир для работы над выставкой, которую мы готовим совместно с ГЭС-2 и посвященной российской моде. Выставка будет разделена на блоки, потому что говорить о целых тридцати годах российской моды кажется непосильной задачей.
Максим: Людмила, как вы думаете, почему в России не складывалась культура архивации? У всех перед глазами западные бренды, которые хранят хотя бы сэмплы.
Людмила: Не у всех западных брендов в 90-е были архивы. Мы видим, как эта архивная лихорадка случилась буквально в последние несколько лет. Во-вторых, когда ты начинающий дизайнер, довольно странно выглядело бы желание сразу архивировать свои творения. Переезды, неустроенность. Мы, к сожалению, в интервью уже несколько раз слышали, что архив был выброшен при очередном переезде. Поэтому сегодня как никогда очень важно ловить всех дизайнеров, чтобы они, переезжая в очередной раз, чего-нибудь не выбросили, а вместо этого передали в наш Архив.
Ксения: Я здесь добавила бы, что это не связано с поколениями. Такие же истории и в 20-е, в 30-е, в 40-е, и не только с модой. В любой творческой деятельности художники не начинают сразу сохранять и структурировать. Обычно это ложится на плечи наследников, которые понимают, что им в наследство достались не просто эскизы или наброски, а очень ценные, уникальные вещи, олицетворяющие время. Именно следующее поколение смотрит на архив, как на некий атрибут другой эпохи.
Максим: Ксения, а дома моделей в советскую эпоху тоже не сохраняли свои архивы?
Ксения: Нет, это как раз обратная история, потому что государственные институции обязаны были архивировать свою деятельность. У Дома моделей был огромный архив, который занимал целый этаж: невероятное количество разработанных моделей, выставочных образцов. У художественной институции было два типа архивов: местный, где хранятся фотографии, сами образцы, модели, эскизы, рисунки, и условно-бухгалтерский. Первый архив хранится внутри организации, а приказы, отчеты уходят в государственный архив экономики. Поэтому второй — про статистику — полностью сохранился, а первый — часто оказывается утерян.
Максим: Художественные архивы в девяностые остались у кого-то или разлетелись?
Ксения: Разлетелись. Кто-то забирал с собой по возможности, кто-то продавал, кто-то выкидывал.
Максим: Людмила, может ли отсутствие попыток собирать архив быть связано с критикой моды?
Людмила: Интересно, как формировался этот новый жанр. В журналах мы ищем упоминание именно российской моды, которой находим не так много, как, возможно, хотелось бы. Но у этого есть причины. Сразу хочется обвинить редакторов моды, но, судя по интервью, обращаясь за одеждой к российским дизайнерам, они сталкивались с некоторыми сложностями.
Российские дизайнеры могли предоставить вещи для съемок, но они не продавались в магазинах, что было ключевым для глянцевого журнала. А потом пришли гиганты-рекламодатели, которые буквально сантиметром вымеряли, кто из упомянутых в съемке брендов сколько заплатил за рекламу. Поэтому российские дизайнеры чаще появлялись в других форматах вроде интервью.
Что касается критики моды, то модная журналистика — больная тема во все времена. Многие говорят о том, что сегодня модной журналистике пришел конец, потому что после критической статьи тебя могут просто-напросто не пустить на показ. Коллеги в интервью рассказывались, как их буквально выводили с показа известного российского дизайнера после одной такой критической заметки.
Максим: А какие еще лакуны в российской, советской, до-советской моде существуют, на которые в дальнейшем стоило бы обратить внимание исследователя? Условно говоря, до Ламановой особо ничего не изучено.
Ксения: Работа над выставкой показала, что постсоветское искусствознание — немного мифотворческое. И следующее поколение как раз начинает разбираться с этим мифотворчеством, пытаясь найти, откуда взялись яркие образы, которые воспринимаются как правда. Архивный подход тут очень помогает, потому что, у исследователей прошлых поколений не было даже возможности вскрыть некоторые архивы, открытые сейчас.
Например, часто Ламановой приписывали работу в Ателье мод, и я нигде не могла найти источник этой информации. В итоге, я обнаружила, что в газете, которая рассказывала о выставке 1923 года, в типографии не пропечаталось запятая. На выставке было две соседние секции: от Ателье мод и от КустЭкспоПром, где как раз были представлены работы Ламановой. А без запятой кажется, что Ламанова относилась к секции Ателье мод. Весь XX век в таких дырах, которые нужно заполнять. Мне очень симпатичен этот подход: структурировать все по датам. Неважно, о каком десятилетии мы говорим.
Работа над выставкой показала, что постсоветское искусствознание — немного мифотворческое. И следующее поколение как раз начинает разбираться с этим мифотворчеством, пытаясь найти, откуда взялись яркие образы, которые воспринимаются как правда
Людмила: Что ещё важно для архива — это вопрос отбора. Архив по природе своей инклюзивен. Архив в историю берет всех, потому что без этого просто не получится полноценной картинки. А уже кураторы расставляют акценты.
Ксения: Музеи как раз грешат тем, что делают очень сильный отбор. У архива и музея разные задачи. Музей выбирает всё самое лучшее, архив должен собрать всё. Например, какие-нибудь приглашения, письма, воспоминания — всё это могут выкинуть как макулатуру. Но на самом деле в этом столько жизни, столько симптомов времени, которые исследователю как раз помогают понять отношение к вернисажу или к дефиле. И в этом смысле в эту архивную историю должны взять всех.
Максим: Именно в 2023-м году случилась выставка «Дом моделей», ваш проект «Архив российской моды». Как вы думаете, почему именно сейчас? Почему мы начали именно в 2023-м году смотреть на свою историю?
Людмила: Мне кажется, что это не локальный тренд сегодняшнего дня. Архивный поворот произошёл глобально по всему миру. Еще в 2016–2017 году мы с коллегами делали проект «Раз/архивация», который был сфокусирован на частных историях, связанных с одеждой и который мы показали сначала в Красноярске в 2019 году, а потом в Москве. Мы видим большое количество выставочных проектов и в мире, и в России. Мне кажется, это желание включить малую историю в контекст большой, через личные, частные истории посмотреть на историю страны. Архив — это про процессы, бэкстейдж. Мода все-таки очень по-разному выглядела, и это не всегда было аттрактивно. Важно начать использовать инклюзивную оптику на собственную историю.
Ксения: Последние выставки, которые мы делали, всегда были очень яркие, хотя полностью построены на архивных материалах. Часто критики нам говорили, что мы делаем выставки из мусора. Как можно говорить про эпоху авангарда через обложки? Тогда нас прям глобально не понимали, но с того момента прошло уже восемь лет. А выставка «Дом моделей» цепляет посетителя за очень популярную тему моды, которая оказывается очень многогранна. И задача куратора, исследователя выбрать призму, через которую ее изучать и показывать.
Людмила: И архивная оптика — очень подходящая для этого, и в моде она присутствует довольно давно. Исследовательница Кэролайн Эванс неслучайно назвала дизайнера Мартина Маржела «золотым мусорщиком» моды. Так что архивы — это мусор, да. Но зато какой! Так что собираем мусор!
Об истории российской моды, новостях и мероприятиях проекта читайте в телеграм-канале Архив российской моды / АРМ по ссылке t.me/rfa_media
