Изображения персонажей романа Мурасаки «Гэндзи-моногатари», Утагава Кунисада, 1852 г.
Япония на протяжении длительного времени развивалась в относительной изоляции от европейского мира, что во многом определило особый характер её культуры и сделало её предметом устойчивого интереса для западной аудитории. Открытие Японии Европе произошло только в 1850х годах. А ныне знаменитые гравюры Утагава Кунисады и Кацусика Хокусая были замечены, как упаковочная бумага для прибывшего фарфора. Работы этих мастеров оказали заметное влияние на формирование европейского ар-нуво, повлияв на пластику линии, орнаментальность и отказ от академической перспективы. В то же время японские художники и ремесленники активно заимствовали элементы европейского ар-нуво, что положило начало процессу взаимного культурного влияния Востока и Запада.
«Эдгар Дега, Поль Гоген, Эдуард Мане, Анри де Тулуз-Лотрек, Винсент Ван Гог взяли на вооружение изгибы, растительный декор и „плоские“ контуры.» ©
Славянский эпос, Альфонс Муха, плакат, 1928 г. Гейша из Симаноути, Утагава Кунисада, гравюра, 1820-е.
Одним из ранних примеров такого взаимодействия стало распространение стиля шинуазри. Восточные купцы и сами японские и китайские производители целенаправленно привозили в Европу лакированную мебель с чёрными и золотыми поверхностями, ориентируясь на вкусы западного рынка и демонстрируя такие предметы на промышленных выставках. Через эти объекты сложилось представление о востоке, появилась мода на ориентализм, мебель на восточный манер стали делать черно золотую и этот стиль стал называться — шинуазри.
Стул династии Цин, Китай, датирован эпохой 1644–1912 гг. Стул фирмы Дженненс и Беттридж, Англия, 1850-е.
Работы компании Дженненс и Беттридж практически копировали точь в точь экспонаты привезённые с востока, более того они копировали и технику исполнения — папье маше.
Позднее дизайнер Эдвард Уильям Годвин опирался на этот же визуальный и материальный опыт, но уже различал Китай от Японии и можно сказать воссоздал японскую стилистку в европе.
Письменный стол, Эдвард Уильям Годвин, Англия, 1876 г. Туалетный столик со складной столешницей и выдвижным ящиком, Эдвард Уильям Годвин, Англия, 1867 г. Буфет, Эдвард Уильям Годвин, Англия, 1872 г.
Притягательность японской культуры заключается не только во внешних формах, но прежде всего в особом отношении к миру, выраженном через философию. Например, ма (間) — это осмысленная «пустота», интервал, который придаёт форму окружающим объектам и событиям. Ваби-саби (侘寂) выражает идеал несовершенства и непостоянства. Где красота вещей скрыта естественности и следах времени учит находить удовлетворение в скромности и подлинности бытия, а не в показном совершенстве. Ему созвучно моно но аварэ (物の哀れ) — осознавая неизбежность быстротечности и непостоянства всего сущего. Эти категории формировали традиционное японское мышление и проявляются в предметной культуре: от архитектуры и садов до керамики и мебели. Вместе с понятием постоянного совершенствования (改善 — кайдзен) они задают основу проектному подходу, где человек и среда находятся в гармонии, а вещь воспринимается как продолжение природы, а не противостоящий ей объект.
Рыбалка с бакланами, Утагава Кунисада, 1852 г.
Японский сад выступает важнейшей моделью такого мышления. Он направлен не на укрощение природы и превращение её в строгие ряды, а на её созерцание и переживание через фрагмент, паузу и изменение. Сады, такие как сад камней Рёандзи или сад мхов Сайходзи, фокусируют внимание на минимальных природных явлениях — травинке, воде, снеге, цветении сакуры, — создавая условия для замедления и внутреннего сосредоточения. Такой подход к природе приобретает особую актуальность в контексте современных мегаполисов и интерьеров, испытывающих избыток визуального и информационного шума.
Любование сакурой с берега пруда в парке Уэно, Нисимура Сигэнага, 1725 г.
Встроенный в японских дизайнеров философский подход позволяет им создавать предметы, востребованные вне конкретного времени. Их актуальность сохраняется десятилетиями, что отражает экологичное и ответственное отношение к проектированию и потреблению. Именно этим объясняется современная практика Японии переиздания дизайна 1950–1960-х годов, который продолжает быть востребованным и сегодня.
Кресло «Спица», Кацухэй Тоёгути, Япония, 1963 г. Светильник «Акари», Исаму Ногучи, Япония, 1951 г. Кресло «Мисс Бланш», Широ Куромато, Япония, 1988 г.
Таким образом, в концепции исследования дизайн рассматривается как инструмент замедления и заботы. Предмет и пространство могут стать посредниками между человеком и природой — вернуть ощущение времени, сезонности, тихой радости от простых ритуалов (чайный обряд, созерцание сада, уход за растением). Японский опыт учит находить красоту в малом и повседневном, в паузе (ма) между событиями. Если европейский индустриальный дизайн долго стремился к прогрессу и новизне, то японский метод предлагает дизайн как путь: очищать пространство от лишнего, выявлять суть и душу вещей, продлевать их жизнь. В этом смысловой связи философии, сада, предмета и интерьера — все они служат тому, чтобы человек жил осознаннее. Дальнейшие главы раскроют эти идеи на конкретных примерах и выведут принципы, применимые к современному российскому контексту.
И поля и горы — Снег тихонько всё украл… Сразу стало пусто.
Мост в снегу, Ватанабэ Шотей, Япония, 1910 г.
