Интервью «Искусство — это смысл», 2024
«Быть художником — это не значит делать большие бессмысленные объекты на продажу. Главное для художника — понимать, кто он такой и чем занимается. Но так как всё вокруг беспрестанно меняется, тебе всю жизнь приходится переопределять для себя смысл своего художества».
ГВОЗДЬ В ГОЛОВЕ
Саша Шабуров в Берёзовском. 1970-е
Я родился в городе Берёзовский на Урале, это пригород Свердловска (сейчас Екатеринбурга).
В детстве у меня подозревали ревмокардит или что-то вроде этого, диагноз не подтвердился, но врачи наставляли моих родителей: бегать ему надо поменьше, желательно его чем-то занять.
Так меня приучили сидеть и рисовать.
Потому в детском саду считалось, что я — «художник». Хотя, например, Валера Титчук рисовал танки и самолёты куда лучше меня, а Дима Бованенко нарисовал такого крокодила, что мне и не снилось! Но считалось, что «художник» — я.
Вот так ты забиваешь себе в голову гвоздь — и всю оставшуюся жизнь не можешь его вытащить.
АНЕКДОТ ПРО ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ
Рене Магритт. Человек, размышляющий о безумии. 1928
На эту тему у меня есть такой анекдот.
В 1990-е мне предложили сочинить энциклопедию обо всех уральских художниках сразу. Это было непросто. Потому, как художниками себя именуют и камнерезы, и граффитисты, которые друг дружку за «художников» не считают.
Единственное спасение в данной ситуации — краеведческий подход.
Не выяснять, кто из них прав, кто виноват, а описать, какие занятные люди жили на данной территории. Разных поколений и представлений. И какие причудливые верования у них были о том, чем они занимаются и для чего.
Больше всего меня позабавила история одной знакомой.
После развала СССР в технических вузах отменили государственное распределение, её муж стал «неформальным художником», и она тоже нарисовала пару картинок… И что вы думаете? Устроили они выставку, на неё зашёл какой-то случайный приезжий из Москвы и купил только эти её две картины.
С тех пор у неё больше никто ничего никогда не покупал, зато она почувствовала себя художницей и каждый день, как заведённая, садилась рисовать…
ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ ХУДОЖНИКОМ
Кадр из мультфильма «Ну, погоди!» 1970-е
Что значит быть художником?
В разные периоды жизни ты это понимаешь по-своему.
В детстве мне очень нравился мультфильм «Ну, погоди!» И я переживал, что, когда его создатели режиссёр Котеночкин и художник Русаков умрут, некому будет рисовать новые серии. Поэтому у меня сформировалась внутренняя цель — научиться рисовать, как в мультфильме «Ну, погоди!».
И к 50-ти годам я вдруг понял: что ты в детстве для себя наметишь, то и получишь! Хотел я рисовать как в мультфильме «Ну, погоди!» — этому и научился! Контурному рисованию и цветной заливке.
А во второй половине жизни тебе надо придумывать новые цели.
ИСКУССТВО КАК СПОРТ
Леонардо да Винчи и Микеланджело
Искусство — как спорт. Ты должен быть самым-самым!
Когда я учился, то инстинктивно везде хотел быть первым учеником. Самым талантливым, хотя не самым дисциплинированным. Из-за этого мой путь не был безоблачным, не подумайте. Меня отовсюду выгоняли.
Первый раз — ещё в дошкольном возрасте из изостудии при Дворце пионеров. Старшеклассники разрисовали акварельными красками статую Венеры Милосской, а свалили на меня. Мне сказали: рано тебе пока к нам ходить, иди погуляй и приходи через год.
Кстати, обрати внимание: в маленьком городке на Урале в Доме пионеров была статуя Венеры Милосской!
Через год изостудия превратилась в детскую художественную школу, и там мне вложили в голову две самые важные (и неудобные) в жизни вещи:
что надлежит быть великим художником, как Микеланджело или Леонардо;
и что великий художник должен делать нечто уникальное, чего никто до него не делал.
Мне тогда очень нравился афоризм, приписываемый тому же Микеланджело: «Идущий вслед за другими первым прийти не может». Я думал: как это здорово сказано, про меня!
Только спустя много лет я понял, что Микеланджело ошибался. За твоей спиной всегда много чего имеется. Но ты должен от этого отталкиваться как можно дальше.
КАРЬЕРА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РЕАЛИСТА
И. Симонов. Литейщики. 1959
На выставках тогда господствовал художественный метод под названием «социалистический реализм».
Главные критерии у него были:
народность — чтобы твой язык был понятен трудящемуся большинству;
конкретность (а не абстракция)
и идейность.
Художнику нужно было владеть теорией диалектического и исторического материализма.
Материализм — это реальность, данная нам в ощущении, а диалектика — единство и борьба противоположностей. Как говорил Станиславский: играешь хорошего — ищи, что в нём плохого, играешь плохого — ищи, что в нём хорошего.
А исторический материализм — понимание, что действия людей определяет не столько фрейдизм, сколько социальные и экономические обстоятельства.
Как хорошо, что нас этому учили! Но тогда нам это казалось бессмысленной схоластикой.
В детской художественной школе я всего этого, конечно, не знал, но уже там старался быть лучше всех. Главным героем искусства тогда были рабочие — и я решил рисовать не цветочки и не ягодки, но масштабное произведение «Бригада рабочих в обеденный перерыв обсуждает проект новой Конституции». Преподаватели смотрели на меня с иронией, однако отговаривать не стали.
НАДО БЫТЬ АВАНГАРДИСТОМ
Поэт Б. У. Кашкин. 1987. Фото А. Шабурова
Из художественной школы меня, слава богу, не выгоняли. Зато из художественного училища — целых два раза! Один раз за прогулы, второй раз мне самому пришлось уйти за то же самое в академический отпуск.
Здесь контекст уже был другой — социалистический реализм не очень котировался, более крутыми считались художники-«авангардисты».
Авангард — это любые новомодные течения.
У предыдущего поколения самым крутым был «сюрреализм», теперь это стало отстоем, каждый второй неумеха называл себя «сюрреалистом». Куда более модным направлением стал существующий где-то «концептуализм». Что это, никто толком не знал.
А тебе в очередной раз надо было выбирать, кто ты будешь такой? Это всё неосознанно, конечно…
Я познакомился с несколькими свердловскими «авангардистами», по вечерам сидел у них мастерских, слушал, о чём они говорят. Участвовал в первой в Свердловске «неформальной» выставке. Но больше слушал. Потому как в юности ты не очень-то ориентируешься в окружающем мире и не понимаешь, что тебе делать.
Лет десять я просидел в подвале у поэта Б. У. Кашкина в компании таких же, как я, оболтусов, у нас даже был ансамбль, с которым мы ездили по рок-фестивалям…
Б. У. Кашкин говорил:
— Художник — тот, кто делает свой ход, шаг влево или шаг вправо!..
КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ
Этнографическая экспедиция по деревням Ачитского района Свердловской области. Начало 1980-х. Фото А. Шабурова
Параллельно чем я только ни занимался!
Папа у меня фотографировал, дома в кладовке была настоящая фотолаборатория. Поэтому я тоже умел снимать, проявлять плёнку и печатать фотографии (тогда всё это надо было самому) и летом подрабатывал фотографом в краеведческом музее. У меня сестра там работала, поэтому я чуть ли не с 15-ти лет ездил с ней в этнографические экспедиции по деревням.
Это очень интересно и важно, потому как развивает в тебе реалистичный подход. Говорят, что идиот — это тот, у кого нет отвлечённого мышления. А по мне так, отвлечённого мышления у нас как раз навалом. Не хватает конкретных знаний, умения всё видеть своими глазами, наблюдать и делать выводы.
Вот сейчас нам навязывают все эти национализмы, но я-то знаю, что марийская деревня от мордовской ничем не отличается. Всё перемешано, везде живут люди, у всех две руки, две ноги. Пару раз в год они вытаскивают свои наряды с украшениями из монет, а всё прочее время — это обычные люди, которые общаются с другими, как с обычными людьми. А национальности — производное административных делений, сами себя они так не делят.
СУДЕБНЫЙ МОРГ
Стена фотолаборатории в Свердловском областном бюро судебно-медицинской экспертизы. Конец 1980-х. Фото А. Шабурова
Одним из предметов в художественном училище была пластическая анатомия.
Почему?
Целью исследования искусства является человек. И, чтобы изображать его внутренний мир, надо было знать, как он устроен внешне. По учебникам это было непонятно, и мы с товарищем, как когда-то Леонардо и Микеланджело, попросились порисовать трупы в морг городской больницы № 1.
Заведующим там был примечательный человек Марк Николаевич Рыжков, большой друг свердловских художников и переводчик армянских поэтов. Он и сам любил лепить барельефные портреты коллег, прямо на работе у него была оборудована скульптурная мастерская.
Рыжков говорит:
— Не понимаю, зачем вам это надо, по мне так, совсем другое надо рисовать!
Я говорю:
— Нам это для учёбы…
Он говорит:
— Ну надо, так надо! Но у меня вентиляция плохая. Поезжайте-ка в морг 40-й больницы!
Мы поехали в морг 40-й больницы. Там заведующий опять сказал: не понимаю, зачем вам это надо, но пустил. Мы ходили туда неделю, рисовали безжизненные тела, а потом выяснилось, что рядом, в Областном бюро судебно-медицинской экспертизы нужен фотограф.
Я пошёл туда ради любопытства — и проработал там то ли 5, то ли 7 лет.
ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО
Александр Шабуров на фоне серии «Фотографирую, не снимая крышки с объектива фотоаппарата». 1990-е
Для меня это была жизненная школа, не менее важная, чем музей. Собственно, из музея я тоже не уволился, до обеда работал в судмедэкспертизе, а после обеда — в музее, в реставрационном отделе.
Оказалось, медицинские работники сильно отличаются от гуманитариев. У гуманитариев слова не имеют никакой цены, ты можешь плести любую ахинею, не думая об ответственности.
А судебно-медицинскому эксперту так нельзя. Он не может написать в заключении слово «кровь», если не проведена биологическая экспертиза. Он напишет: «вещество, похожее на кровь».
А уж что такое хорошо и что такое плохо, там понимали ещё лучше…
В конце 80-х — начале 90-х я каждый день работал фотографом на убийствах и каждый день видел, к чему может привести любое неосторожно сказанное слово. И там это все понимали.
Поначалу я спрашивал коллег:
— Как вы не боитесь?
А они отвечали:
— А чего тут бояться? Это живые могут тебя обидеть, унизить и даже предать. А здесь бояться нечего…
КРИТЕРИЙ ОЦЕНКИ ХУДОЖНИКОВ
Лечение и протезирование зубов. Документация проекта. 1995
«Сами по себе технологии искусством не являются. Фото — не искусство. И видео — не искусство. А всего лишь средства передачи информации, которыми может воспользоваться художник. Поэтому неважно, какие технологии ты используешь. Важно, что ты хочешь сказать».
Так что у меня было две настоящих школы — морг и музей. Я до сих пор чувствую себя и медработником, и сотрудником краеведческого музея одновременно.
Я, собственно, и художников так оцениваю. Попадут они в краеведческий музей или не попадут? Насколько ярко они проявили себя и как сильно порхали своими обгорелыми крылышками, чтобы их можно было хотя бы сюда поместить?
Всё прочее — вкусовщина тех или иных коллекционеров или галеристов, которые пытаются всех уверить: чем они торгуют, то и ценно. Это можно пропускать мимо ушей.
Также я не делю художников на «современных» и «традиционных». Это было актуально в начале 1990-х годов прошлого века. Дескать, живопись больше не круто, только «новые медиа» — вери-гуд!
Сейчас абсолютно неважно, какие технологии ты используешь. Важно, насколько ты самобытен и чего ты хочешь сказать.
ЧТО ТАКОЕ «СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО»
Горячие головы. 2024
Что такое «современное искусство» даже никто толком сформулировать не может. Только я!
Открою вам ужаснейшую тайну: современное искусство — это тоже искусство.
Это условный термин, удобный для музейщиков и классификаторов, чтобы отделить искусство 2-й половины XX века. Когда художники стали использовать технологии, появившиеся в XX веке — фото, видео, акции-инсталляции. Только и всего!
А так «современное искусство» ничем от просто искусства не отличается. Если вам будут говорить обратное, не верьте. Сами по себе технологии искусством не являются! Фото — не искусство! И видео — не искусство! Это лишь средства передачи информации. Если их использует художник, это может стать искусством, но не обязательно!
А что такое «искусство»?
И просто «искусство», и «современное искусство» — это, говоря скучным языком, часть познавательной деятельности человека, когда человек осмысляет себя и окружающий мир. И неважно, в какие технологии он это облекает.
ЗАХВАТЫВАЕТ ИЛИ НЕ ЗАХВАТЫВАЕТ
Илья Репин. Толстой на пашне. 1887
Если вы считаете, что вы что-то там осмысляете, что вложили в своё произведение важный месседж (по-русски — послание), а никто этого не почувствовал, то это не «месседж», а пшик себе под нос.
У Льва Толстого есть трактат «Что такое искусство», там сказано: искусство — это когда художник испытывает какие-то переживания и с помощью профессиональных средств вызывает эти чувства и мысли у других людей.
Или по-простому: искусство — это то, что захватывает.
А если рядом висит экспликация куратора, где с помощью кучи умных слов объяснено, какое это выдающееся произведение, а вас это никак не трогает, не верьте словам.
Хотя, конечно, искусство прежних веков, которое попало в музеи, бывает сложно воспринять без пояснений.
АНЕКДОТ ПРО ЖИЗНЕННЫЙ ОПЫТ
Из серии «Разве я похож на неудачника». 2003
А откуда этим переживаниям и наблюдениям взяться?
Про это есть ещё один анекдот.
Другая моя знакомая выучила испанский язык, научилась плясать сальсу и поехала в Испанию. Видит там школу фламенко. Думает, дай-ка я и этому научусь. А ей говорят:
— Вы замужем-то бывали?
Она отвечает:
— Пока нет…
— Значит, вам сюда рано! Вот когда у вас за спиной будет несколько распавшихся браков, пара-тройка сопливых детей, несчастная любовь, да ещё и алкоголизм впридачу — вот тогда приходите! Вот тогда вам будет чем танцевать фламенко!
Оказалось, это трагический танец уже взрослых женщин.
То есть в художнической практике нужны не схемы, а жизненный опыт.
Хотя я вас, понятно, ни к алкоголизму, ни к другим вредным привычкам и не призываю. Отношения в школьном коллективе, отсутствие взаимопонимания или первая любовь — это тоже опыт. Не менее важные переживания, чем у взрослых.
НЕ КАК, А ЧТО
Аристотель и Брехт
А что дальше?
У нас была драматургия по Аристотелю и по Брехту. И Брехт, художник из соседней, так сказать, сферы деятельности, сказал нам важную вещь:
предназначение театра — не просто понятность, не просто идентификация себя с героями, но, чтобы зритель понял историческую ситуацию, которая сделала героев такими, какие они есть.
То есть искусство — осознание себя в контексте не только личной, но и большой Истории.
Понятно, даётся это не сразу.
В детсаду нас интересуют мороженое и герои сказок; в школе — ощущение своего тела, не кривые ли у тебя ноги, не лопоухие ли уши; затем положение в группе и отношения с противоположным полом.
И художник точно так же осмысляет телесные, половые и культурные особенности. А дальше — твои социальные ипостаси, экономические условия и политические воззрения…
Но с этим у нас затык. Общественно-экономическим теориям художников теперь не учат. Это табу со времён соцреализма. Учат «как» и не учат «что».
Поэтому современное искусство превратилось в бессмысленный формализм. Все копируют те или иные технологии, а что с ними делать, никто не знает.
ЧТО ТАКОЕ «КРАСОТА»
Из серии «Русские чудища». 2012
По сути «современное искусство» ничем не отличается даже от средневекового. Я купил книжку «Искусство ислама», читаю предисловие, а там написано: искусство занимается изображением красоты. Просто и ясно!
Только что такое красота? Кто-то может сформулировать? Вот ты можешь?
Но там и это объяснено: красота — это божественная функция.
Отсюда возникает следующий сложный вопрос: а что такое бог?
А это — квинтэссенция духовных представлений своего времени, принцип устройства мироздания, как его понимали в разные времена. Все знают: «в начале было слово». Только в греческом языке это не «слово», а «логос» — смысл.
И получается: красота — это смысл! А искусство — это визуализация смысла. Соответственно, когда ты пытаешься осмыслять окружающую действительность в художественных формах — это и есть искусство.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О «РЕАЛЬНОСТИ»
Илья Репин. Бурлаки на Волге. 1870–1873
Понятно, у разных людей в разные времена были разные представления о реальности и разные смыслы.
Но и во времена классицизма, и во времена экспрессионизма художники изображали именно их — свои представления о реальности. Поэтому, всё это можно назвать «реализмом».
С другой стороны, как писали ещё Карл Маркс и Фридрих Энгельс, актуальные идеи — всегда идеи господствующих классов. Ведь упоминавшийся уже Микеланджело не по своей прихоти Сикстинскую капеллу расписывал.
Почему «Завтрак на траве» художника Мане стал выдающимся произведением?
Да потому что художник изобразил изменившуюся реальность, которую ещё недавно было не принято изображать. До этого заказчиками искусства были первое и второе сословия, аристократы и клерикалы, художники визуализировали их представления. А тут куда сильнее (и платёжеспособнее) стала буржуазия. И художники стали изображать бытовые сценки из жизни буржуа.
Не менее показательный пример — Илья Ефимович Репин.
Во всех школьных учебниках — его «Бурлаки на Волге». Почему? Да потому что тогда было принято живописать античные сюжеты или портреты представителей высшего сословия. А он проявил окаянство — изобразил часть реальности, которую старались не замечать!
НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ
Народный артист СССР Евгений Лебедев в роли лошади. БДТ. 1975 Художник Олег Кулик в образе человека-собаки. 1994
Более близкий пример — художник Олег Кулик.
Многие теперь воспринимают его в штыки. А ведь это самое точное отражение наших тогдашних ощущений, нашего восприятия той жизни. Ты этого не помнишь, но, когда развалился СССР, мы вдруг оказались лишёнными «уверенности в завтрашнем дне» и социальных скреп. Почувствовали, что в любой момент можем оказаться на улице без жилья и без работы. Голыми и голодными.
И адекватнее всех это изобразил Кулик в образе человека-собаки. Это — главный художник 1990-х. И это был самый воспринимаемый и у нас, и за рубежом образ того времени.
Почему у кого-то это вызывает отторжение? Да потому что все хотят видеть в искусстве идеал. А тогда этого идеала не стало. Вместо него — лозунг о «руке рынка», которая сама всё наладит и отрегулирует человеческие отношения. А если кто не выживет — ну и ладно, в будущее берут не всех.
К тому же само искусство стремится восприниматься не искусством, а правдой. Непосредственно!
При том, что артист Евгений Лебедев, игравший в спектакле БДТ «История лошади» и также взывавший к состраданию сирым и убогим, ни у кого неприятия не вызывает. Это нестрашно, это ж на сцене. И не про сейчас, а о прошлом.
РЕПИН НАОБОРОТ
Илья Репин. Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года. 1883–1885
Репин тоже не был однобоким, подвержен разным идеям и действовал интуитивно.
Год назад в Третьяковке была очень интересная выставка Репина.
Чем интересная?
Да тем, что кураторы переставили смыслы сообразно новой общественной конъюнктуре. Какая самая известная у него картина? «Иван Грозный убивает своего сына». В чём её содержание? Явно антимонархическое, такие общественные настроения тогда были.
Но сейчас это не приветствуется, главными положительными героями у нас стали цари… Едешь по улице: с одного бока — реклама минеральной воды «Царская», с другого — гостиница «Дворянская», рядом ресторан «Боярский»…
И так удачно совпало, что во время выставки данная картина была на реставрации. Поэтому на входе нас встречало пустое место и табличка, которая это объясняла.
Работы, которые раньше считались главными («Крёстный ход в Курской губернии» или «Бурлаки на Волге»), были развешаны по бокам. Зато более важными стали заказные портреты Николая II, а в самом центре повесили картину «Торжественное заседание Государственного совета». То есть, если поменять картины местами, изменится и смысл деятельности художника!
Но это мы отвлеклись…
КАК СТАТЬ «ВЕЛИКИМ ХУДОЖНИКОМ»
Из серии «Супрематический субботник». 2004
«Художник должен художником быть не на недосягаемой иностранной биеннале, а сначала у себя дома на кухне. Прежде всего свою собственную жизнь упорядочивать и улучшать. Из самых обыденных отправлений организма художества делать. Родился — хеппенинг, женился — перформанс, переехал на новую квартиру — инвайронмент!»
Когда я жил в Свердловске, то переживал: как быть «великим художником», живя в провинции?
Ну никак не выходит! Все модные течения родятся где-то за границей или в Москве. А мы обречены на вторичность, повторять то, что придумано до нас.
Но я решил эту загадку: чтобы быть «великим художником», я должен осмыслять единственное уникальное, что у меня есть — жизнь «маленького человека», обитающего в провинции.
Составлял фотоперечни окружающих меня предметов, документировал прогулки с друзьями и совсем уж обыденные действия типа ежедневной дороги от дома до остановки автобуса.
Декларировал: «Художник должен художником быть не на недосягаемой иностранной биеннале, а сначала у себя дома на кухне. Прежде всего свою собственную жизнь упорядочивать и улучшать. Из самых обыденных отправлений организма художества делать. Родился — хеппенинг, женился — перформанс, переехал на новую квартиру — инвайронмент!»
Стал делать выставки не в музее, куда меня никто и не звал, а прямо на улицах, в виде листовок, получил от московского ЦСИ грант на лечение зубов в качестве художественного проекта, описывал ухаживания за будущей женой в виде колонок в газете…
ЧТО ОСТАНЕТСЯ ПОСЛЕ ТЕБЯ
Александр Шабуров на выставке «Кто как умрёт». Музей молодёжи, Екатеринбург. 1998
Уже тогда многие думали, что искусство — это какой-то бессмысленный выпендрёж. А я декларировал: искусство — не выпендрёж, а всякий раз подведение твоих предварительных жизненных итогов, очередного этапа самопознания!
Как-то зашёл разговор о выставке, я думаю: а что показывать-то? Большинство проектов — в виде нереализованных записочек. И вообще: что после меня останется, если я, не дай бог, умру? И придумал такой проект: «Кто как умрёт».
В день рождения у меня открылась выставка. В первом зале были мои реализованные проекты, ещё из детской художественной школы. Во втором — нереализованные проекты. А в третьем шла панихида по мне самому. Настоящая, заказанная в крематории. Я договорился с похоронными фирмами, они предоставили венки и гроб.
Я лежал в гробу, боялся, что мне будет холодно. Но мне было очень тепло, потому что вся пришедшая публика 3 часа кряду объяснялась мне в любви. Единственный человек, которому я заплатил, была ведущая панихиды.
Я просто перенёс всем знакомый ритуал в музей, чтобы пришедшие ощутили чувство бренности бытия. Это было не про смерть, а про то, что выставки — не баловство, а всякий раз ответ вопрос: что останется после тебя?
ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ «СИНИЕ НОСЫ»
Синие носы представляют 14 перформансов в бункере. Кадр из видео. 1999
В 1990 году в Москве был такой фестиваль, «Культурные герои XXI века», придумал его Сергей Кириенко.
Туда съехалось много талантливых провинциалов. И среди них пара сибиряков, с которыми нас определили участвовать в совместной выставке в Зверевском центре.
Помимо прочего там было групповое видео «Синие носы представляют 12 перфомансов в бункере»… Здесь надо напомнить, что в конце 1999 года всех пугали «страхом-2000». Якобы операционные системы компьютеров не рассчитаны на третье тысячелетие, и 1 января всё это отключится.
Поэтому группа новосибирских художников придумала международный арт-фестиваль — закрыться на Новый год в бомбоубежище без алкоголя, женщин и электроники. И придумать искусство будущего века — каким оно будет в отсутствие высоких технологий.
Там оказалось, что больше всего не хватает постоянного медийного фона. Но один участник пронёс-таки с собой видеокамеру. Поэтому, чтоб не было скучно, все стали снимать короткие видеогэги, изображавшие жанры постапокалиптического искусства. А чтобы подчеркнуть их пародийность, надели на носы синие пробки от бутылей с водой.
Отсюда и возникло название «Синие носы».
ОТДАТЬСЯ НАРОДНОМУ ЧУТЬЮ
Александр Шабуров и Вячеслав Мизин на съёмке в Новосибирске. 2007
В Москве это видео запомнили и стали называть нас всех «Синими носами».
Хотя мы никакими «синими носами» быть не хотели и как могли от этого названия открещивались. Каждый рассчитывал в дальнейшем стать самостоятельным художником.
Но ещё через пару лет приезжаем на триеннале в Вильнюс, а нас там в отель не селят. Думаем, опять забыли. Однако выяснилось, что мы там проходим под фамилией «Блюносез»! Только тогда мы с этим названием смирились. Решили довериться народному чутью.
Художники ж не только кисточками по холстам елозят, но перенимают и более актуальные технологии. А самым актуальным тогда было создание и раскрутка брендов в шоу-бизнесе. Группы, созданные продюсерами и толком не умеющие петь, ездили по стране и под записанные в студии фонограммы капусту косили.
Это мы и спародировали. После чего объехали полмира, где только ни бывали, участвовали во всевозможных биеннале и триеннале.
КАК МЫ РАБОТАЕМ ВДВОЁМ
С Ильей и Эмилией Кабаковыми на выставке в галерее «Eathon Cohen Fine Arts». Нью-Йорк. 2008
С тех самых пор я работаю со Славой Мизиным.
Для чего люди работают вдвоём?
Да потому что ленивые! Это такой механизм заставлять себя что-то делать.
Когда-то мы участвовали в совместных выставках в Екатеринбурге, то друг друга за художников-то не считали. А в Москве оказалось, что общего у нас больше, чем различий. В первую очередь, социальное и географическое происхождение. У обоих отцы — инженеры, а мамы — учительницы.
А главное — живя в провинции, ты адресуешь свои творения местным приятелям и всему миру. А в Москве оказывается, что на выставки ходит тусовочка из 200 человек. И никакого тебе «гамбургского счёта». Вместо прежних советских иерархий здесь создали свою, точно такую же, где надлежит почитать Илью Кабакова и его наместника на этой земле Иосифа Бакштейна, чего, мягко говоря, не хочется.
Хотя в работе вдвоём есть свои сложности. Если один что-то предлагает, другому это не нравится. Никогда. Поэтому ты стремишься поскорее сделать всё сам. Ни о чём нельзя договориться. А потом каждый рассказывает своим приятелям, что всё придумал именно он.
Но это нормально.
УЖАСНАЯ ТАЙНА
Григорий Сорока. Рыбаки. Вид в имении Спасское Тамбовской губернии. Около 1847
Любимых художников у меня нет. Во второй половине жизни за спиной у тебя скапливается много всего.
Но любимая картина почему-то есть. Открою тебе ужасную тайну: на всех моих десктопах и лэптопах — «Вид в имении Спасское» Григория Сороки.
Не знаю почему. Я не являюсь любителем пасторалей, рыбалки и сельской жизни, тем не менее это так. Не буду анализировать.
ПОДРАЖАТЕЛИ НИГДЕ НЕ НУЖНЫ
На выставке «Кухонный супрематизм» в Государственной Третьяковской галерее. Москва. 2006
Подражательным искусством я и раньше не занимался, но, когда начинаешь участвовать в международных ярмарках, обнаруживаешь воочию, что никакие любители Энди Уорхола там не нужны. Своих навалом!
Поэтому начинаешь вспоминать, что у тебя за спиной уникального по части формы?
Не только западноевропейская живопись,
но и византийская иконопись,
и русский авангард,
и наш родной социалистический реализм,
и советское бытовое фото на память,
и опять же соц-арт.
Нам незачем тягаться с голливудским кино по числу спецэффектов и компьютерной графики. У нас своя специфика есть — не высокие технологии, а каша из топора. Не хай-тек, а тяп-ляп! Этим мы и занялись.
ОБЩЕСТВЕННАЯ ЗНАЧИМОСТЬ
Афиша сериала «Вдвоём против мафии». 2007 Плакат «Absolut Blue Noses». 2008
«Наш вариант современного искусства таков. Демократизм формы: наше ноу-хау — не хай-тек, а тяп-ляп! Социальная актуальность: утром в газете, вечером в видеоарте или лайтбоксе! Популизм содержания: чтоб было понятно и пионерам, и пенсионерам. Опора на сегодняшний интернет-фольклор и образы массовой культуры. А главное — ясность изложения смысла. Ибо если твой „мессидж“ не достигает адресата — это не „мессидж“, а пшик себе под нос!»
Дальше ты начинаешь вспоминать, а какая у нас специфика по части содержания?
А по части содержания — русское искусство всегда было социально значимым! Со времён критического реализма и даже летописей.
Для одной выставки мы сняли несколько алгоритмов делания такого социально значимого искусства.
Фотография с этой выставки участвовала в Московской биеннале, потом долго висела в Третьяковской галерее, а потом, когда ту же выставку решили перевезти за границу, во Францию, министр культуры поглядел на неё и принародно обругал на коллегии министерства. Спасибо ему!
Так мы случайно стали скандально известными на весь мир. У нас тут же появилось штук 10 зарубежных галерей — в Милане, Берлине, Париже, Вене, Будапеште, Пекине, Сеуле, Нью-Йорке, Тель-Авиве… Может, ещё какую забыл. И лет пятнадцать мы с Мизиным каждый месяц мотались на 3–4 зарубежные выставки.
Художник Володя Дубосарский смеялся: «Вам ещё не надоело туристами работать?» А мы не понимали, о чём он. Ну как такое может надоесть?
Но потом нам это всё-таки надоело, и мы опять стали лениться.
20 ЛЕТ СПУСТЯ
С Зурабом Церетели на открытии выстави «Игры разума». Культурный центр «Винзавод». 2007
А потом случился мировой финансовый кризис 2008–2012 годов.
До этого казалось, что работать в бюджетных институциях скучно, то ли дело быть галерейным художником. Но во время кризиса ты понимаешь: надо иметь какую-то социальную подпорку. Тут как раз создавалась Школа дизайна, и меня позвали преподавать.
Но и потом я это дело не бросил.
Это для меня очередное испытание. Каждый раз тебе надо общаться с людьми другого возраста и культурного диапазона.
И социальная миссия. У меня и мама была учительницей…
И расплата за собственное высокомерие. Когда я учился, у нас были седые преподаватели с орденскими планками, и мы думали: ну что они понимают в наших новых трендах. Теперь мне это аукнулось!
И интеллектуальное казино. Никогда не знаешь, кто что сделает.
И даже фантастический трип. Периодически я говорю студентам:
— Сейчас я общаюсь не с вами, а с вами 20 лет спустя. Авось пригодится…
Но это уже совсем другая история.
