Предыстория чемпионатов мира по футболу
Накануне
Как развивался футбол, когда чемпионатов планеты еще не было
Первую в истории встречу национальных сборных и церемонию открытия нового турнира — чемпионата мира по футболу — разделяли 60 лет. За это время планета преобразилась: люди стали относительно быстро передвигаться на дальние расстояния, родились передовые строительные технологии, появились новые способы передачи информации. Кардинальным образом менялись возможности и потребности человека, а мир вокруг становился все более компактным. Революция в технологиях и общественный прогресс способствовали превращению футбола в игру № 1.
Британские схватки
Зимой 1870 года секретарь Футбольной ассоциации Англии Чарльз Олкок бросил вызов шотландским коллегам. В газете Glasgow Herald он объявил о намерении организовать встречу команд двух стран на стадионе «Кеннингтон Овал» в Лондоне. По его мнению, такой матч мог стать отправной точкой для ежегодных поединков футбольных держав.
3 марта игра состоялась и завершилась вничью 0:0. Шотландия была представлена довольно странным коллективом, поэтому матч и не вошел в официальные реестры обеих сборных. В составе «гостей» на поле вышли игроки ряда английских клубов, и некоторые из них даже не были шотландцами по происхождению! Как, к примеру, старший сын всемирно известного премьер-министра и лидера лейбористов Уильям Генри Гладстон, позднее выступавший за сборную Англии и одновременно заседавший в парламенте. Пожалуй, самым колоритным из «гостей» был лорд Артур Фитцджеральд Киннэйрд — истинный шотландец, невероятно увлеченный футболом. Он девять раз выступал в финалах Кубка Англии в составе клубов «Уондерерс» и «Олд Итонианс» и забил три гола: два в чужие ворота, один — в свои. Киннэйрд слыл большим специалистом по борьбе с соперниками на грани дозволенного. Рассказывают, что его жена умоляла одного хорошего знакомого повлиять на Артура, чтобы он бросил играть в футбол. «Вы же знаете, что если он продолжит играть, то дело закончится переломом ноги», — таков был ее последний весомый аргумент. В ответ она услышала остроту: «Да, но не его ноги».
В рядах англичан на поле выделялся Олкок, который, благодаря хорошему дриблингу и сильному удару, считался одним из лучших британских бомбардиров 1860-х годов. Но он видел свое призвание в другом — в популяризации футбола и организации спортивных соревнований. Чарльз Олкок ратовал за введение профессионализма, выпускал первый футбольный ежегодник, организовывал игры национальных сборных. В первой официальной игре, состоявшейся 30 ноября 1872 года в Глазго, Олкок участия не принимал из-за травмы. Кстати, в составе шотландцев отсутствовал и Артур Киннэйрд. Матч завершился нулевой ничьей, хотя обе команды старательно атаковали. На поле вышли сразу 14 форвардов, поскольку англичане играли по расстановке 1–1–8, а шотландцы использовали оборонительную схему 2–2–6. 4000 зрителей, заплатившие за билеты в общей сложности 109 фунтов, остались довольны увиденным.
Круговорот мяча в природе
В Англии игра в мяч была невероятно популярна в течение нескольких столетий — среди как аристократов, так и простонародья. Нередко она приобретала драматический оборот и подвергалась гонениям со стороны властей. Увечья и жестокие травмы сопровождали игру в ножной мяч на протяжении всего времени существования этой народной забавы. Но еще более серьезные последствия для общественной жизни имели беспорядки, возникавшие в ходе или по окончании импровиз рованных матчей. Битые стекла домов и витрин лавок вызывали возмущение окрестных жителей, намеревавшихся провести выходной в церкви или домашнем кругу, а вместо этого страдавших от внезапного выплеска адреналина толпы поглощенных соперничеством мужчин. Площадок как таковых не существовало. В одном из поединков 1772 года, состоявшемся в Хитчине, мяч то по падал в пруд местного приората, то метался по улице Ангелов в направлении рыночной площади и пивной «Артишок» и в конце концов был забит в ворота собора Святой Марии. Француз, наблюдавший за одним из поединков в 1829 году, заметил: «Если англичане называют подобное игрой, то что же в таком случае в их понимании драка?»
Массовому увлечению низов футболом положила конец промышленная революция и стремительное превращение сельских тружеников в городской пролетариат. Миграция из деревень в пока еще редкие индустриальные центры привела к утере традиционных ценностей в сельской общине. Численно увеличивавшийся рабочий класс фактически не мог позволить себе иметь досуг, поэтому угасание «игры предков», футбола, шло повсеместно. Лондонская The Times, описывая в 1842 году существовавший в Ливерпуле уклад жизни, отметила, что «бедные слои населения оказались лишены своих игр, развлечений и повседневных радостей». У самого известного бытописателя той эпохи Чарльза Диккенса не найдешь ни единого слова о футболе.
Парадоксально, что народная игра, процветавшая ранее в сельских и городских общинах Англии, продолжила свое развитие в элитных школах аристократии — в Итоне, Хэрроу, Рагби и Шрусбери. В футбол с удовольствием играли отпрыски наиболее привилегированных семей страны. Поединки проходили в самых неподходящих для этого условиях. Учащиеся элитного Хэрроу играли на поле с отвратительным дренажом, которое после ливней превращалось в грязевую ванну. Чтобы устоять на такой поверхности, требовались немалые усилия, к тому же и мяч должен был быть тяжелее, чем при игре на сухих площадках. Воспитанники Чартерхауса гоняли мяч в галереях картезианского монастыря. В столь стесненных условиях главным было обвести соперника, отдать пас ближнему игроку, на которого тут же устремлялось несколько соперников.
Свободное время — развлечениям и спорту
Выпускники элитных школ были одними из первых, кто задался целью каким-то образом улучшить условия жизни своих сограждан, живших в рабочих районах Англии. Объединяя усилия с церковью, Армией Спасения, учителями и наиболее дальновидными промышленниками, они пытались конструктивно использовать свое виртуозное умение бороться за мяч. Незнание реалий трущобной жизни не мешало им нести в массы идеи атлетизма, спортивного образа жизни, наконец, футбола. Брошенные зерна попадали на благодатную почву — статус футбола как народной, хотя и уже изрядно забытой игры, еще не выветрился из памяти пролетариата.
Стремительный рост популярности футбола был бы невозможен без целого ряда общественных сдвигов, позволивших существенно изменить социальную базу команд и повысить посещаемость футбольных матчей. Развитие сети железных дорог, распространение грамотности, увеличение числа печатных изданий и дешевые услуги почтового ведомства — все это лило воду на жернова игры. Но особенно важными факторами стали постепенное сокращение рабочего дня и рост доходов рабочих и служащих. В 1870-х годах в большинстве отраслей промышленности под нажимом профсоюзов были введены новые нормы трудового права, по которым в субботу рабочий день заканчивался в час пополудни. Народ валом валил на спортивные соревнования: кто-то в качестве зрителя, другие как участники. Работавший на заводе инженер писал: «В рабочей среде растет убеждение, что суббота — лучший день недели, поскольку следом идет выходной день. Когда звонок в час дня возвещает о конце работы, трудящиеся покидают производство в весьма расслабленной манере, резко контрастирующей с заметным напряжением, характерным для остальных дней недели. За воротами молодые подмастерья и другие юноши немедленно отдаются делу развлечений».
Транспортное сообщение между городами становилось все более доступным. Появление дешевых билетов в оба конца позволило даже не самым обеспеченным футбольным болельщикам сопровождать свою команду на выездные матчи. В 1895 году, когда арена в Кристал Пэласе была избрана местом проведения финального матча Кубка Англии, тысячи провинциальных болельщиков ринулись в Лондон. «Всю ночь переполненные поезда двигались на юг, выгружая в серые предрассветные часы ланкаширских и йоркширских ремесленников. Они с шумом тянулись по улицам столицы, глазели на исторические монументы, Вестминстерское аббатство, собор Святого Павла. Все они носили серые суконные шляпы, украшенные цветными бантами; были небольшого росточка с неотличимыми доброжелательными лицами», — описывал происходившее современник.
Но особенно важным было то, что в период между 1875 и 1900 годами заработки трудящихся выросли на треть. Люди оказались в состоянии заплатить за свои увлечения, делать взносы в казну вновь образовывавшихся футбольных клубов, покупать билеты на матчи, приобретать мячи и особую экипировку.
Бить или не бить в голень — вот в чем вопрос…
Развитие футбола настоятельно требовало выработки единого подхода к проведению игр. Нередко встречи между командами различных учебных заведений или регионов срывались из-за того, что их представители не могли договориться друг с другом о правилах игры.
Серьезные расхождения наблюдались в вопросе, имеют ли право игроки в ходе матча держать мяч в руках. После долгих обсуждений использование верхних конечностей было ограничено, но не запрещено. Некоторые команды своеобразно поощряли переход на новые правила: один из клубов Шеффилда получил перед матчем от соперника белые перчатки и серебряные монетки достоинством в два шиллинга, которые всю игру следовало сжимать в кулаке. Однако касаться мяча руками футболисты могли!
Другим камнем преткновения стал вопрос, могут ли игроки наносить удары по голени соперника. Отчаянные споры об этом велись при создании Футбольной ассоциации Англии в лондонской «Таверне Вольных Каменщиков» 26 октября 1863 года. Выступавший за более жесткую игру Кэмпбелл из клуба «Блэкхит» довольно аргументированно отстаивал свою позицию: «Удары в голень — это составная часть истинного футбола. Те, кто не признают этот прием, просто мягкотелые субъекты, обожающие свои трубки и стакан с грогом или шнапсом больше, чем мужественную игру в футбол. Если вы хотите лишить футбол этого, то вы покончите с храбростью и отвагой игры». К счастью, отцы-основатели не поддались на уговоры Кэмпбелла. «Блэкхит» в знак протеста покинул ряды Футбольной ассоциации.
Однако различия между ассоциациями сохранялись. В частности, шотландцы вводили мяч из-за боковой двумя руками, англичане — одной. В 1880 году перед очередным товарищеским матчем сборных было решено, что каждая из команд будет вводить мяч в игру так, как привыкла. Но судья Дональд Хэмилтон, видимо, страдал забывчивостью и принялся беспощадно наказывать англичан за нарушение правил. Во избежание подобных недоразумений представители четырех футбольных ассоциаций — Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии — встретились два года спустя в Манчестере, чтобы унифицировать правила игры. Создание первых лиг и начало розыгрыша кубков способствовало выработке единого свода футбольных законов.
Правила переводились на другие языки, но иногда не совсем корректно. Один из пионеров футбола в России Леонид Смирнов вспоминал, что перевод был поручен знакомому гимназисту, который из-за неважного знания английского наделал немало ошибок. В частности, лишил голкипера возможности брать мяч в руки! А вот немцы подошли к переводу с присущим им педантизмом: Немецкий футбольный союз провел локализацию правил совместно с Обществом немецкого языка, в результате чего традиционные английские термины получили новое звучание — пенальти превратился в strafstoss, корнер в eckball и так далее.
Время первопроходцев
Следы англичан можно обнаружить у истоков французского, швейцарского, итальянского футбола, в Испании, России и даже далекой Бразилии, куда Чарльз Миллер в 1894 году первым привез грубо сшитый футбольный мяч. Экспорт игры происходил спонтанно, посредством энтузиастов, не желавших расставаться с футболом за пределами метрополии. Первый матч в Новом Свете был сыгран в середине июня 1867 года — всего через четыре года после образования Английской футбольной ассоциации. В нем приняли участие члены недавно созданного в столице Аргентины «Футбольного клуба Буэнос-Айреса». Он, надо признаться, просуществовал недолго: в 1873 году его члены переключились на регби. 18 лет спустя усилиями Александра Уоттона Хаттона в Аргентине была образована футбольная лига, в которую вошли пять клубов. Один из них — «Ломас Атлетик Клаб», сформированный из осевших в Буэнос-Айресе выпускников британской Бедфордской школы, доминировал в местном футболе на протяжении двух десятилетий, правда, изменив в начале XX века название на «Алумни».
Стремительная урбанизация, наблюдавшаяся в конце XIX века в Южной Америке, подхлестнула развитие футбола. Население Буэнос-Айреса росло очень быстрыми темпами: в 1869 году в городе жило всего 178 000 человек, а в 1895-м уже 678 000. Схожая картина наблюдалась и в Бразилии. К примеру, Сан-Паулу разросся с 40 000 в 1880 году до 800 000 жителей в 1920 году. Соответственно, резко увеличилось и число занимавшихся спортом, в особенности футболом, для которого требовалось немногое: площадка, ворота с натянутой вместо перекладины веревкой и, главное, футбольный мяч.
В 1904 году Миллер писал из Сан-Паулу одному из друзей: «Неделю назад меня попросили посудить матч между местными мальчишками, игравшими 12 на 12. Я, признаться, думал, что все будет кое-как, но сильно ошибался — посмотреть на игру собралось около 1500 человек. За последний год здесь было продано почти 2000 мячей, а клубы имеются едва ли не в каждой деревне».
Игра пестрых
Команды частных школ, как правило, проводили матчи на собственных полях, что не требовало особых затрат. На заре футбола для этой цели использовались и муниципальные парки, открытые для всех желающих заняться спортом. Однако растущая сложность игры увеличивала расходы команд на форму и мячи, а впоследствии и на аренду специальных площадок, оборудованных сиденьями для зрителей. Лондонский «Арсенал» проводил свои первые матчи на площадке, окруженной с трех сторон мрачного вида домами. На четвертой находилась огромная выгребная яма, куда время от времени залетал мяч.
Охватившая общество «футбольная лихорадка» спровоцировала бурный рост связанной с этой игрой индустрии. Как известно, спрос рождает предложение. На выпуск футбольного инвентаря переключились многие фирмы, ранее специализировавшиеся на крикете. Многочисленные фармацевты спешно выискивали более эффективные средства для лечения ран и ушибов, а знаменитый производитель спиртного Grant’s предложил футбольным болельщикам живительный шерри-бренди, помогающий согреться на трибунах в зимнее время.
Наиболее известным продавцом спортивных товаров тех лет был лондонский магазин «Геймейдж», продававший мячи и спортивную экипировку. Среди производителей выделялся некий Басси из лондонского пригорода Пекхэм, который снабжал розничных торговцев по всей Великобритании. В середине 1880-х годов каталог товаров фирмы занимал 60 страниц! Мастерские Басси производили массу необходимых для игры в футбол товаров: от вратарских перчаток до угловых флажков. Предлагались и весьма необычные предметы, например, щитки, защищающие уши, — по три шиллинга штука. Продавались также водонепроницаемые сумки, похожие на докторские чемоданчики, в которых игроки могли хранить свое футбольное снаряжение. Самым дорогим товаром были ворота, стоимость которых составляла шесть гиней.
Экипировка тех лет поражала разнообразием и буйством красок. Пособия по футболу, первые из которых увидели свет в конце 1860-х годов, настоятельно призывали игроков надевать спортивные костюмы разного цвета. «Если воз можно, то перед матчем следует определить, в каких цветах будут выступать команды: одна, к примеру, в полосатых майках красного цвета, другая — в иных тонах, скажем, синем, — говорилось в популярном справочнике Рутледжа. — Тем самым будут предотвращены многие недоразумения и дикие попытки отобрать мяч у своего партнера по команде. Я часто видел подобное, а также слышал традиционное в этом случае извинение: „Простите, мне показалось, что вы из чужой команды“».
Разнобой фасонов был еще более впечатляющим. Некоторые футболки имели рукава, другие — нет, отдельные образцы застегивались на пуговицы, какие-то плотно облегали шею, но были снабжены шнуровкой. Вес маек постепенно снижался, тем не менее, на первых порах они были невероятно тяжелыми и прочными.
Трусы появились позднее; в ранние годы существования футбола их заменяли никербокеры — длинные шерстяные бриджи, державшиеся на поясе с помощью ремня и застегивавшиеся на лодыжках на пуговицы. С годами они становились все короче, но в 1905 году Футбольная ассоциация Англии постановила, что нижняя часть футбольной формы должна обязательно закрывать колени. Так родились более практичные шорты, сделанные из мягкой ткани и дожившие до 1960-х годов.
Часто игроки выходили на поле в шапочках, свидетельствовавших о принадлежности к той или иной команде. Некоторые из них напоминали капюшон, но чаще всего это было подобие ночных колпаков или небольших жокейских шапочек с маленьким козырьком. Постепенно они исчезли из обихода, сохранив чисто церемониальное значение. Футболистам сборной Англии и по сей день за каждый матч в составе национальной команды выдается специальная шапочка с вышитой на ней датой поединка.
Обувь также претерпела существенные изменения. Первоначально игроки использовали обычные башмаки, но вскоре футболистам, часто барахтавшимся в грязи, полюбились ботинки с набитыми на подошву кусками кожи, обеспечивавшими лучшее сцепление с поверхностью. Футбольная ассоциация запретила использование подобной обуви из-за того, что концы торчавших из подошв гвоздей могли серьезно поранить оппонента. В 1886 году появились первые ботинки с шипами стоимостью шесть шиллингов. В придачу к ним продавалось специальное приспособление для затягивания шипов ценой три пенса. Носы этих ботинок делались из очень твердой кожи, что якобы позволяло наносить более мощный удар. Производство такой обуви в начале XX столетия было полностью автоматизировано за исключением последнего этапа: контроля качества и обрезки кожи на верхней части ботинка.
Новый Свет задал тон
Создание национальных футбольных ассоциаций дало мощный толчок играм сборных команд. Британские ассоциации первыми учредили и провели турнир, просуществовавший ровно век, — Международный чемпионат Великобритании. В 1884 году он был разыгран впервые, и тогда победа досталась Шотландии, выигравшей все три матча, в том числе у англичан со счетом 1:0.
За проливом Ла-Манш подобных состязаний не было, зато время от времени проходили товарищеские игры сборных. Дебютные встречи довольно часто заканчивались разгромом одного из соперников: в 1902 году австрийцы победили венгров со счетом 5:0, шведы в 1908-м обыграли норвежцев 11:3, а датчане год спустя уступили второй сборной Франции 0:9. Схожая картина наблюдалась и за океаном. Первый матч непримиримых соперников — команд Уругвая и Аргентины в Монтевидео завершился со счетом 6:0 в пользу гостей. Два гола хозяева забили в свои ворота, что считалось дурным тоном даже в те далекие времена.
В Новом Свете родился первый на планете континентальный турнир, получивший название Кубок Америки. Идея его проведения принадлежала министру иностранных дел Аргентины, решившему таким способом отметить 100-летие независимости страны. На приглашение приехать в Буэнос-Айрес откликнулись команды Уругвая, Чили и Бразилии. Матчи проходили на двух стадионах, трибуны которых каждый раз были заполнены до отказа. На решающий матч собрались 30 000 человек, которые покинули стадион в разочаровании. Поединок между хозяевами и сборной Уругвая закончился с устроившим гостей счетом 0:0, и торжествующие уругвайцы тут же отплыли на другой берег залива Ла-Плата. В следующем году турнир провели в Монтевидео. У себя дома уругвайцы сохранили титул, добавив к нему новенький кубок стоимостью 3000 швейцарских франков, который изготовил ювелир из Буэнос-Айреса. Всего же до начала розыгрыша чемпионата мира южноамериканские команды выясняли, кто из них сильнее, 12 раз: в шести турнирах победил Уругвай, в четырех — Аргентина, еще два домашних первенства — в 1919 и 1922 годах — оказались счастливыми для бразильцев.
Арены страха и мечты
В начале XX века развитие футбола Старого Света обрело нешуточное ускорение, о котором за океаном еще только могли мечтать. Чемпионат Великобритании среди сборных пользовался огромной популярностью, и публика битком заполняла стадионы, где проходили матчи команд Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса. Наибольшее число болельщиков собиралось в Глазго, где к тому времени были построены самые вместительные стадионы Великобритании — «Хэм Парк», «Паркхэд» и «Айброкс Парк» (домашняя арена клуба «Рейнджерс»). Последний не так часто удостаивался чести принять лучшие команды Британских островов. Но в апреле 1902 года именно «Айброкс» выбрали местом проведения традиционного поединка англичан и шотландцев, в котором впервые в истории намеревались встретиться команды, целиком составленные из профессиональных игроков.
Решение в пользу «Айброкса» было принято не в последнюю очередь из-за того, что вместимость стадиона увеличилась до 60 000 человек после постройки новой западной трибуны, обошедшейся клубу в неслыханную по тем временам сумму 20 000 фунтов. Каждый матч сборных приносил хозяевам стадиона доход в размере 1000 фунтов, и руководство «Рейнджерс» сделало все возможное, чтобы поединок прошел на «Айброксе», надеясь тем самым отбить хотя бы часть затраченных на строительство средств. Появившимся весной первым тревожным сообщениям, что с новой трибуной не все в порядке, не придали значения.
В день матча 5 апреля трибуны «Айброкса» были переполнены. Команды успели только разыграть дебют, когда часть деревянных конструкций западной трибуны рухнула. Образовавшаяся дыра площадью около 17 квадратных метров затянула в себя всех находившихся на этом месте болельщиков, которые, не успев даже ничего понять, попадали с 15-метровой высоты, ударяясь в полете о железные балки поддерживавшей трибуну конструкции. На стадионе началась паника: болельщики хлынули прочь от смертоносной дыры, давя и калеча всех, кто попадался на пути. Всего в катастрофе погибли 26 человек и 517 получили травмы различной степени тяжести. Часть зрителей выбежала на поле, и матч пришлось прервать на 20 минут, в течение которых полиция пыталась навести на стадионе порядок. Затем игра возобновилась, хотя подавленные случившимся футболисты уже не могли действовать в полную силу.
Сразу после трагического инцидента началось судебное расследование. Выяснилось, что трибуна, спроектированная известным архитектором Арчибальдом Личем, была заведомо опасной. Ширина дощатых рядов, на которых стояли болельщики, составляла всего 35 сантиметров, поэтому попавшие на стадион счастливчики оказались стиснутыми со всех сторон. Толпа в ходе матча притопывала и раскачивалась, и крепления дощатых рядов не выдержали нагрузки. Кроме того, качество досок было неважным, но на допущенную поставщиком пиломатериалов пересортицу в ходе поспешного строительства никто внимания не обратил.
Несмотря на улики, судебный процесс не выявил конкретных причин обрушения трибуны. Свидетельства, заслушанные в ходе заседаний, звучали настолько противоречиво, что заседатели не сумели прийти к единому мнению о виновниках произошедшего. Да и толпа адвокатов, нанятая строителями, архитекторами и поставщиками материалов, сделала все возможное для того, чтобы их клиенты вышли из зала суда без наручников.
Однако выводы были сделаны. Со все более широким использованием железобетонных конструкций и появлением новых строительных технологий стадионы стали намного безопаснее. В Стокгольме к Олимпиаде 1912 года возвели арену на 90 000 мест, а в Лондоне уже после Первой мировой войны началось строительство Имперского стадиона, более известного как «Уэмбли». На возведение величественного сооружения со знаменитыми башенками-близнецами потребовался год времени, 25 000 тонн бетона, 2000 тонн стальных конструкций, 3000 рабочих и 750 000 фунтов инвестиций. Стадион вместимостью 127 000 зрителей был оборудован по последнему слову техники, имел 104 выхода с трибун, что позволяло избежать давки, а также большую автостоянку на прилегающей территории. В 1923 году на нем впервые провели финал Кубка Англии, на котором присутствовало гораздо больше людей, чем вмещали трибуны. Когда в королевской ложе появился монарх Георг V, он увидел море людей, запрудивших поле. Президент Футбольной ассоциации Англии Фредерик Уолл заметил: «Боюсь, сэр, что матч может не состояться». Но он все же был сыгран, как впоследствии и многие другие.
ФИФА: болезни роста
Необходимость создания союза футбольных федераций была продиктована бурным и неуправляемым ростом игры. Требовалось унифицировать правила, продолжить популяризацию игры как таковой, наладить обмен мнений по наиболее важным вопросам развития футбола. Наконец, на повестке дня стоял вопрос организации турнира для национальных сборных. 21 мая 1904 года в Париже представители семи европейских стран — Голландии, Швейцарии, Дании, Бельгии, Франции, Швеции и Испании — объявили о создании Международной федерации футбольных ассоциаций. Германия, не приславшая представителя, заявила о готовности войти в число стран-основателей. В отличие от Международного олимпийского комитета, членами которого являлись физические лица, ФИФА объединила национальные футбольные структуры, поставив при этом обязательное условие: всего один представитель от страны.
Это было важно на начальном этапе развития, когда в некоторых европейских государствах за лидерство боролись сразу несколько организаций. Такая ситуация, в частности, сложилась во Франции, где Союз французских обществ атлетических видов спорта (УСФСА) пытался отодвинуть в угол более мелкое объединение, но был им в конце концов поглощен; или Швеции, где существовали два примерно равных по силам претендента на право представлять страну на международной арене.
Англичане сделали все возможное, чтобы подорвать престиж нового объединения. Первым делом они наотрез отказались вступать в его ряды, решив понаблюдать за происходящим со стороны. Тем самым они дали понять, что не намерены быть лишь одним из равноправных членов нового объединения. Родоначальники футбола претендовали на особый статус, однако так его и не получили, удовольствовавшись на первых порах руководящей ролью в Международном совете футбольных ассоциаций, периодически проводящем ревизию правил игры. Впрочем, когда в 1906 году пост президента ФИФА занял англичанин Вулфолл, отношение заметно смягчилось. Постепенно увеличивалось и количество членов организации: первой неевропейской «ласточкой» стала Федерация Южной Африки. А к началу Первой мировой войны в ряды ФИФА вступили чилийцы, канадцы и американцы.
Олимпиады: от англичан к уругвайцам
Единственным турниром, за организацию которого на первых порах отвечала ФИФА, стали футбольные соревнования Олимпиад. Первый полноценный футбольный турнир Игр с участием национальных команд прошел в 1908 году в Лондоне. Впрочем, без проблем не обошлось: Франция прислала сразу две команды от разных федераций, а Австро-Венгрия запретила выезд в Англию сборным Богемии и Венгрии, которые как составные части империи не имели права проявлять самостоятельность. Турнирную сетку пришлось срочно перекраивать, что повлияло на спортивную составляющую: Голландия и Франция-I автоматически попали в полуфинал, где стали легкой добычей сборных Англии и Дании. Поединок датчан с французами завершился с неприличным счетом 17:1, при этом центрфорвард Софус Нильсен установил рекорд по количеству забитых мячей в официальных матчах сборных — 10. Спустя четыре года это достижение повторил немец Готфрид Фукс в матче со сборной России в Стокгольме.
В футбольном турнире в столице Швеции уже участвовали 11 команд, однако в финале, как и прежде, встретились сборные Англии и Дании. Повторно с перевесом в два мяча победу одержали родоначальники футбола, но это был их последний успех на Олимпиадах. После Первой мировой войны лидерство в олимпийском футболе захватили южноамериканцы. В 1924 году в Париж приехали уругвайцы и покорили сердца европейских болельщиков. Они вихрем промчались по турниру, оставляя за собой одного поверженного соперника за другим. В матче с хозяевами Игр переполненные трибуны парижского стадиона «Коломб» поддерживали уругвайцев! В 1928 году в Амстердаме у них оказался достойный соперник — аргентинцы. В финале командам пришлось встречаться дважды с разрывом в три дня — первый матч завершился вничью 1:1, а вот во втором победу одержал Уругвай.
Два года спустя многие игроки этой великолепной команды станут первыми чемпионами мира. А в финале им будут противостоять те же аргентинцы. На поле новенького стадиона «Сентенарио» в Монтевидео выйдут пять олимпийских чемпионов в составе Уругвая и четыре аргентинских вице-чемпиона. В истории футбола начнется новая эра.
Футболисты Уругвая, чемпионы Олимпиады 1924 года. В верхнем ряду (слева направо): Эктор Скароне, Анхель Романо, Педро Сеа, Андрес Масали, Хосе Леандро Андраде, Педро Петроне, Хосе Видаль, Хосе Насасси; в нижнем ряду: Сантос Урдинаран, Умберто Томасина, Альфредо Гьерра, Усеро Бермудес (член официальной делегации) и тренер Эрнесто Фиголи.
