Диалектики смыслов: российско-китайский диалог о монтаже
В мире современного искусства, где культурный диалог становится все более ценным и сложным, готовится к открытию знаковый проект — международная выставка «Диалектики [именно так китайская сторона назвала ее, во множественном числе, подчеркивая, что диалектик, как и диалектов, множество] смыслов». Этот масштабный исследовательский проект, который разместится на нескольких этажах China Design Museum в Ханьчжоу, стал результатом уникальной коллаборации между российскими и китайскими кураторами. Одним из членов этой команды с российской стороны выступает Ирина Чмырева — кандидат искусствоведения, историк фотографии, член Международной ассоциации арт-критиков (AICA) и арт-директор Международного фестиваля фотографии PhotoVisa. В этом интервью Ирина рассказала, как родилась эта уникальная российско-китайская инициатива, в чем заключаестся главный исследовательский вопрос, и как проходит подготовка выставки «Диалектики смыслов» к открытию.
Ирина Чмырева — кандидат искусствоведения. Учеба на факультете теории и истории искусства в Суриковском художественном институте в Москве проходила среди художников, что, с ее точки зрения, огромная удача для молодого исследователя — живое общение позволяло глубже понять искусство как единство концепции и формы. Стажировка в Германии на старших курсах помогла ей определить свой путь: современное искусство. Именно тогда Ирина поняла, что фотография стала той платформой, на которую опирается современное искусство, «фотография освободила современное искусство от рутины фиксации, и дала новые инструменты, в том числе, для работы с бессознательным и беспредметным». С тех пор она занимается фотографией как исследователь, куратор фотографических проектов и академический преподаватель.
За время работы в качестве куратора международных фотографических проектов Ирина создала более 200 выставок в 23 странах мира. С 2008 года она является со-основателем и арт-директором Международного фестиваля фотографии PhotoVisa в Краснодарском крае, в рамках которого ею были подготовлены 342 выставки российских и иностранных авторов.
Фото: Ирина Чмырева, PhotoVisa // Фотограф: Дарья Паращенко
— Расскажите о проекте PhotoVisa
— PhotoVisa — Международный фестиваль фотографии. Для нас было принципиально, с самого начала, что мы создаем фестиваль, который станет центром для осуществления диалога между художниками из разных стран, работающими с фотографией. Кроме того, фестиваль позволит получить нашим зарубежным коллегам «визу» для путешествий в Россию, а российские фотографы, в ответ, будут работать на зарубежных площадках.
Бывает, что проекты, со временем становящиеся важными, начинаются неожиданно, с простого, «а что, если…». Так было и у нас: не было бюджета, не было площадок, не было почти ничего, но было острое желание поменять ситуацию… хотя бы попробовать. Среди моих краснодарских коллег-фотографов кто-то учился за рубежом, у кого-то не было академического образования, но вся жизнь прошла в фотографии. Они хотели, чтобы в городе появился фестиваль. Поскольку мы уже дружили, и Краснодар — мой родной город, в какой-то момент ребята пришли ко мне и предложили сделать фестиваль. Я пыталась убедить, что это чистая фантазия, у нас ничего нет, но они настояли: «Давай попробуем первый раз!».
— В первый же год к нам приехали гости из Венгрии, из бывших советских республик. И это при нулевом бюджете! Конечно, потом бывали года, когда бюджет уходил в минус, но были и наоборот «жирные» года, когда нас поддерживали крупные институции. Например, Центр современной культуры, теперь — Музей современного искусства «Гараж», был год, когда нас поддерживало Министерство культуры. Привлечение бюджетов позволяло нам делать фестиваль масштабнее. В 2018 году на фестиваль приехали уже 40 коллег из 22 стран, и это не зрители, а участники программы фестиваля: состоялись их выставки, мастер-классы, они принимали участие в портфолио-ревю для российских фотографов… Так постепенно Краснодар стал тем местом, откуда стартовали карьеры молодых российских авторов. После PhotoVisa их выставки оказывались на других международных фестивалях, их фотографии публиковали в международной профессиональной прессе, кого-то покупали музеи. В период стабильности международных отношений кажется, что это нормальный, налаженный процесс, и, соответственно, фестиваль просто является инструментом для международного культурного сотрудничества.
Когда времена меняются, фестивали тоже становятся другими, меняются их цели и задачи. Мы продолжаем фестиваль в международном формате, хотя это получается в формате офф-лайн не каждый год. К нам должны были приехать монгольские гости, но в последний момент мы перенесли фестиваль на будущий год. И все равно в рамках мультимедийной программы фестиваля будут представлены фильмы художников из нескольких стран.
Отметив десятилетие фестиваля, мы решили, что уйдем в формат биеннале, но потом случилась пандемия, и стало понятно, также как в самом начале истории фестиваля, что если не делать фотографические события ежегодно, мы теряем и команду, и зрителей. Это уже не только задача сохранения фестиваля, но и констатация нашей востребованности. Я себя не тешу ложными иллюзиями, что это крупное событие, но это событие важное для профессионального сообщества и шире — для зрителей. Оно уже часть культурной традиции Краснодара и мы по-прежнему привозим новый материал со всего мира и работаем с молодыми профессионалами искусства.
Фото: PhotoVisa, Дарья Паращенко
— Есть ли у фестиваля какая-то определенная тематика, или участники могут представить фотографии в любом жанре?
— У нас формат кураторского фестиваля, до пандемии и даже в 2021−2022 годах мы ежегодно заявляли тему и работали вокруг нее. Последние несколько лет мы привозим тот материал, который позволяет нам затрагивать актуальные проблемы, мы уже не ограничиваем себя тематически, понимая что для разработки больших тем необходима большая вариативность, а когда ты привозишь 3−5 проектов, это не так много.
«ДИАЛЕКТИКИ СМЫСЛОВ»
— Расскажите о выставке «Диалектики смыслов», которую вы делаете в партнерстве с Китайской академией искусств в Ханьчжоу.
— С 2008 года я привозила в Китай кураторские международные выставки, сделанные для фестивалей современной фотографии. Моя идея была в том, чтобы собрать экспозиции, где российская фотография будет показана в диалогах с фотографией других стран, реже удавалось показать сольные проекты классиков русской фотографии. Но при этом я понимала, что фестивальный формат не подходит для показа выставки, например, Александра Михайловича Родченко, для этого нужен музей. Вокруг этой идеи началось наше общение с Китайской Академии Искусств (CAA) в Ханьчжоу — старейшей, одной из самых известных и важных академий искусств, в системе которой несколько своих музеев. В конце концов мы пришли на переговоры в China Design Museum CAA — это международная институция, крупнейшая в своей сфере в стране.
Идея создать выставку о монтаже пришла именно с китайской стороны. Они хотели знать про монтаж как способ мышления и все про монтаж в русском авангарде. Это была идея от кинофакультета академии, для которых Сергей Эйзенштейн и вообще русская теория монтажа в кино чрезвычайно интересны. Потом подключились факультеты дизайна, визуальных коммуникаций. В результате — у нас международный кураторский коллектив с участием исследователей разных видов искусств с китайской стороны. В него входят и кинематографисты, и архитекторы, и дизайнеры. Некоторые из них параллельно преподают в Китайской академии искусств. С российской стороны в кураторской группе участвуют Наум Ихильевич Клейман, Вера Наумовна Румянцева, Александр Николаевич Лаврентьев, Екатерина Александровна Лаврентьева и я.
Сейчас «Диалектики смыслов» — это выставка, большой исследовательский проект, позднее он будет издан в виде книги в Китае. Могу сказать, что это очень необычные, новые, концептуальные подходы к тому, что такой монтаж, и как это работает.
— Для меня важно, что нам удалось избежать колониального дискурса. Даже в Китае, иногда ссылаясь на международные работы, пишут, что они не участвовали в европейском ренессансе, что они «присоединились» к процессам стилевого развития искусства только в эпоху модерности. Мы же хотим показать этот процесс иначе. Так, еще сто лет назад Сергей Михайлович Эйзенштейн писал, что-то, что сделали китайские литераторы и художники еще в средние века, это совершенно новаторские подходы, к которым мы подходим только сегодня. Стремление показать, что монтаж — это одна из философских концепций развития и очень важная концепция пространственного видения для восточных культур и то, как это потом было воспринято и стало основой нового языка в России в разных видах искусств, вот это нам представляется особенно интересным.
Эта выставка о монтаже, а еще о диалоге между русской культурой и восточными культурами. Хотя, безусловно, Китай стоит в центре, потому что-то, что в эпоху авангарда изучался опыт восточных культур, то, какие из этого делались выводы, и то, что появлялись те новаторские произведения, которые мы все знаем, это мне кажется очень важным.
— Где и когда будет проходить эта выставка?
— Выставка будет проходить в China Design Museum. Она будет занимать все залы для временных выставок музея. У нее сложная структура, будет красивая застройка. Для нас важно, чтобы и концепция сохранилась, и чтобы у этой выставки было запоминающееся лицо на площадке.
Если все будет хорошо, мы откроем ее перед Новым годом. У этой выставки сейчас есть определенные сложности, например, процесс вывоза произведений, и их пребывание на территории другой страны. С одной стороны, есть существующий протокол, но, с другой стороны, он сейчас очень часто меняется, становится все более жестким. Получается, что мы зависим от некоторых обстоятельств. Но будем надеяться, что все пройдет наилучшим образом, и «Диалектики смыслов» откроются к Новому году.
Фото: China Design Museum, 2024 // Фотограф: Ирина Чмырева
— Как звучит главная тема или исследовательский вопрос вашей выставки?
— Как я уже говорила, главная тема и исследовательский вопрос — это рассказать, что такое монтаж, и как это понималось в русском авангарде. Что такое монтаж как пространство, в котором происходит процесс творчества вплоть до сегодняшнего дня, а также рассмотреть монтаж как теории во множественном числе, которые работают в разных видах искусства. Мы показываем как работает монтаж в разных видах искусств: пластических, звуковых, перформативных. Плюс, выставка рассмотрит использование исторического опыта восточных и русской цивилизации в построении современных концептов монтажа.
— Какую кураторскую задачу вы решаете в рамках этой выставки, и кому она адресована?
— Поскольку у этой выставки изначально был заказ с китайской стороны, от людей, работающих в сфере художественного образования, и от людей, занимающихся практической работой в сфере культуры, искусства и дизайна, то, безусловно, эта выставка ориентирована на профессиональную как на взрослую, так и на студенческую аудиторию. «Диалектики смыслов» будет проходить в музее, который является частью Академии искусств, где есть факультет дизайна, визуальной коммуникации и другие. Но сам музей находится в городе и доступен для посещения. Поэтому туда на большие выставки специально приезжает публика не только из Ханьчжоу, но со всей страны.
Вокруг выставки будет публичная программа, кинопоказы, мастер-классы, лекции. Сейчас мы как раз работаем над тем, чтобы сделать эту часть представления наших идей о монтаже максимально разнообразной, чтобы это было ориентировано на публику самых разных уровней подготовки, чтобы это было интересно всем, начиная от детей, для которых готовится отдельная программа, и заканчивая профессионалами, для которых очень важно прикосновение к оригиналу.
Да, для нас в этом проекте очень важен показ оригинальных произведений. Мы часто слышим, что в эпоху цифровизации все можно заменить копиями, но нужно помнить, что у оригиналов есть своя аура, которая профессионалам особенно важна. Есть вещи, которые, возможно, не были описаны, не были пойманы другими, но читаются экспертами при контакте с оригинальным произведением. Вот для них мы тоже стараемся сделать эту выставку рабочей.
— Есть ли шанс, что выставка приедет с визитом в Россию?
— Вы знаете, у организаторов с китайской стороны есть интерес к тому, чтобы выставка оказалась за рубежом, но, наверное, пока это не Россия. Им кажется, что мы до такой степени хорошо знаем этот материал, что все у нас прекрасно осведомлены о теориях монтажа, что, кого не встреть на улице, человек начнет просто цитировать книжки Эйзенштейна наизусть [Улыбается]. Так что Россия как место для проведения выставки пока не рассматривается.
— Как вы оцениваете роль образовательных институций в реализации подобных проектов?
— В проекте «Диалектики смыслов» музей находится внутри образовательной, очень крупной институции. Мне кажется, что как раз китайский опыт показывает, что образовательные институции могут буквально задавать новые тренды для выставочной деятельности и задавать новые дискурсы для научного рассмотрения тех или иных тем. В процессе работы у преподавателей, мне даже больше нравится английское слово в данном случае «educators», есть контакт с сегодняшним днем, есть понимание, какие проблемы сейчас возникают, есть заинтересованность в поиске решения этих проблем и понимание, какие из исторических тем могут быть важны сейчас. И музей внутри академии отвечает на такой запрос. Разве это не является примером тесной связи научной, музейной аудитории и сегодняшнего дня?
Мне кажется, что-то, что в России образовательные институции рассматриваются как что-то самостоятельное, отдельно живущее, когда музейные институции живут своей жизнью, а публика своей, это не самый плодотворный путь.
То, что выставка делается именно как исследовательский проект, а ее визуальная реализация — уже завершающие шаги в работе над этим проектом. Это тоже, мне кажется, пришло из системы академического образования.
Фото: Международный фестиваль фотографии — Pingyao International Photography Festival (PIP) // Фотограф: Ирина Чмырева
— Расскажите об этапах подготовки выставки. Есть ли отличия между подготовкой международных проектов и проектов, которые реализуются в России?
— Отличия есть всегда. Наверное, правильнее говорить не о международных отличиях в принципе, а о каждом проекте отдельно: работа за рубежом, и, более того, с определенными институциями в этой стране будет иметь свою собственную специфику, так же как и в России работа с музеями в разных городах. Внутренняя концепция работы музеев очень разная. В данном случае, в China Design Museum в период подготовки проводились научные конференции. Мы привыкли к тому, что это некая вишенка на торте. Когда все открыли, уже все выдохнули, а потом, ну, так и быть, заслушаем какие-то доклады. А здесь те, кого приглашали к участию в конференции, были консультантами проекта. Мы, я имею в виду обе, российскую и китайскую, группы кураторской команды, формировали список тех, кто нам сейчас интересен, кто занимается сегодня теориями монтажа, и чьи новые подходы нам хотелось услышать, и мы имели эту возможность на рабочих научных конференциях за годы работы над этой выставкой, что, безусловно, также приводило к корректировке концепции этого проекта.
Для меня это было важным и отчасти новым опытом, когда концепция живет и трансформируется, не замерла к тому моменту, когда начинается сбор материалов и работа над архитектурным решением. Это был процесс постоянных дискуссий, и даже поиск новых экспонатов, которые выражают те или иные направления внутри этой концепции, тоже превращается в научную работу, которая потом фиксируется в виде выставочных решений на площадке.
— Если мы говорим о культурных проектах в Китае, есть какие-то особенности с точки зрения публики?
— Они конечно же есть, точно так же как они есть в любой другой стране. Мы, к сожалению, очень долго жили в иллюзии того, что принадлежность условно к европоцентричной цивилизации делает публику либо образованной либо необразованной, но внутри этих страт публика похожа. Это не так, потому что языковой опыт очень разный, совершенно разные модели языка и, соответственно, само восприятие мира. Кроме того, большая разница в том, какие источники доступны. В некоторых странах литература, которая является базовой для кураторов выставки, может быть не переведена на национальный язык. Поэтому, сколько бы ты ни упоминал автора в своей статье, для аудитории это будет просто набор букв.
В Китае нам очень повезло с тем, что внутри международной кураторской команды есть координатор. Это русская искусствовед, живущая в Китае и работающая с китайскими институциями. То есть человек, который понимает оба способа мышления, вплоть до поведенческой этики. Очень важно понимать, что разные страны — это показ выставки в совершенно непохожих культурах.
Современное изучение межкультурных дисциплин и межкультурной коммуникации, это, мне кажется, очень важный навык в современном мире. Понимать, что перед тобой человек, который не хуже, не лучше, а просто другой. Тебе нужно сделать так, чтобы то, что для тебя кажется естественным, было понятно всем, и чтобы всем, включая тебя самого, было комфортно внутри твоего культурного кода.
— Расскажите, кто финансирует подобные выставки?
— Эта выставка целиком финансируется с китайской стороны. Это финансирование государством, но из нескольких государственных источников.
— Есть ли у начинающих арт-менеджеров и кураторов шанс поучаствовать в таком событии в качестве участника команды? Если да, то каким образом?
— У каждого из нас, членов кураторской группы, есть свои молодые сотрудники, с которыми мы работаем и вне этого проекта. Соответственно, они попадают в эту команду на уровне исполнителей, занимаются работой с документами, коммуникацией и так далее. Большие проекты не делаются без молодых участников команды, которые, с одной стороны, учатся на таких проектах, приобретают бесценный опыт международной коммуникации, не побоюсь этого сказать, на высшем уровне в своей профессии, а с другой стороны, именно работоспособность молодых сотрудников также чрезвычайно важна при организации больших проектов.
Фото: Ирина Чмырева, Международный фестиваль фотографии — Pingyao International Photography Festival (PIP) // Фотограф: Светлана Борозенцева
ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОМ КУРАТОРСТВЕ
— Как, по вашему мнению, за последние 5-10 лет изменилась роль куратора? Какие новые навыки стали критически важны?
— Вы знаете, это профессия, которая подразумевает совершенно разные значения, в зависимости от того, в какой сфере мы говорим о кураторской работе. Потому что, например, работа музейного куратора и куратора выставочных фестивальных проектов отличаются значительно. Я не хочу сказать, что есть непреодолимая граница между ними, но есть специфика кураторской работы в разных типах институций, и, соотвественно, нужны разные навыки. Мне кажется, что последние годы, даже в большей степени, чем раньше, кураторская работа — это работа в команде. Красивые истории, когда есть один куратор, а под ним исполнители проекта, мне кажется, уходят постепенно в прошлое. Гораздо интереснее, когда мы создаем проекты в диалоге. Мне кажется, что в этом — знак времени.
Что касается навыков интернет-работы или каких-то специфических программ, то это естественное цивилизационное развитие, которое происходит, и ты к этому подключаешься, изучаешь просто потому, что ты не можешь работать иначе. Представить 20 лет назад, что я буду работать с программами 3D-визуализации, было невозможно, тогда о них мы могли только мечтать. Сейчас, наоборот, это программы, которые стали чем-то обычным в практике.
Если говорить о кураторах-экспозиционерах, а я все-таки себя отношу к ним, то помимо исследовательской работы, для нас чрезвычайно важна работа на площадке, работа по расстановке экспонатов в пространстве. На больших выставках это опять же работа с архитекторами, с дизайнерами проекта. Навыки работы в пространстве, в реальном пространстве, когда физические размеры вещи и ее объем будут взаимодействовать со зрителями в определенной архитектуре, эти навыки мне сейчас кажутся чрезвычайно важными и редкими. Потому что в последние годы наметился крен в другую сторону, компьютерных утвержденных заранее визуализаций, и это делает реальное пространство в зале готовой выставки, по факту, не живым. Сколько ни используй компьютерные программы, физическое ощущение пространства и зрительские ощущения внутри выставочного зала, разные. Умение соединять опыт физический и опыт цифровой для кураторов сейчас очень важно.
— На ваш взгляд, что сегодня движет кураторскими решениями — визуальная эстетика или актуальные, социально значимые темы?
— Вы понимаете, это всё равно, что спрашивать врача, к какой медицинской школе он относится. Разные школы будут иметь своих последователей и будут работать одновременно. Так что говорить о том, что одна актуальнее, чем другая, я не возьмусь.
Но сейчас, как мне кажется, очень явно прослеживается различие поколений в профессии. Если старшее поколение работает, как мы это называем, в поле, в реальных выставочных пространствах, отталкивается во многом именно от экспозиционного иммерсивного опыта, то молодые люди, которые приходят с прекрасным университетским образованием, прочитав книжек больше, чем старшее поколение прочло, возможно, за всю свою жизнь, молодые профессионалы уже в школе написали критические работы по поводу текстов других кураторов, но при этом не всегда обладают чувством физического мира. И это заметно в том, как по-разному в наше время создаются экспозиции.
Фото: PhotoVisa, Дарья Паращенко
— Как цифровые технологии и новые медиа влияют на вашу работу? Речь не только об экспонатах (VR, AI-арт), но и о способах рассказа истории, построения маршрута для зрителей, работы с архивом.
— Вы знаете, как раз китайские коллеги очень часто предлагают совершенно инновационные способы использования искусственного интеллекта в музейной кураторской работе. Некоторые их наработки для меня были открытиями. Потому что мы до сих пор используем искусственный интеллект не как концептуальную основу. Мы это используем как декорацию поверх старых концепций. Тогда как китайские коллеги подходят к использованию искусственного интеллекта как к изменению способа мышления внутри выставочного пространства и, соответственно, как к перепрограммированию зрительского опыта. Для меня это вопрос не очевидный, но это то, за чем я с интересом сейчас наблюдаю. Потому что способы получения информации, способы распространения информации в старых человеческих моделях, условно говоря, и при использовании искусственного интеллекта именно как модели информационной коммуникации, это совершенно разные подходы. Экспериментальные опыты поиска новых подходов как раз и происходят на выставочных площадках. Больше я их вижу за рубежом, чем в России. Потому что, повторюсь, здесь я очень часто вижу присутствие ИИ в выставке как интересную, актуальную декорацию поверх существующих старых принципов создания кураторских концепций.
— Современный зритель стал более искушенным и требовательным. Как вы выстраиваете с ним диалог? Какова задача выставки сегодня — удивить, развлечь, заставить задуматься, дать новый опыт?
— Вы знаете, я, к сожалению, не соглашусь, что получение нового инструмента сделало людей умнее или образованнее. Интернет и использование всевозможных технологий, очень часто дает ощущение иллюзии знания. И здесь вопрос в том, как очень этично, не нарушая границы личности зрителя, преподносить информацию, которую он думает, что знает, потому что однажды картинка мелькнула где-то перед ним. Как преподнести знания с глубоким погружением, с пониманием смыслов этого изображения — это вызов для выставки в современном мире. Что может дать выставка как способ обучения зрителя, а не только развлечения?
Мне кажется, что в новой ситуации присутствующего иллюзорного опыта углубление познания через различные жанры выставок, и развлекательные, и исследовательские, и даже академические, монументальные, — они все имеют место быть.
— Каким вы видите формат выставки в будущем? Это будет гибрид онлайн- и оффлайн-пространства, иммерсивное шоу или нечто другое?
— Я думаю, что будет появляться все больше сложных гибридных форматов, потому что полностью вход в одно или другое пространство, мне кажется, уже невозможен. Наверное, я бы еще сказала о том, что выставки, несмотря на то, что они адресованы зрителям во множественном числе и подразумевается, что очень часто выставки и их организаторы работают для массовости, для показателей, которые позволяют работать и делать следующие проекты, тем не менее, внутри выставочных программ, несомненно, намечается большая разделенность на выставки элитарные и выставки, предназначенные для массовой публики. И элитарные выставки, как и прежде, тяготеют к личному опыту, к личной встрече с подлинником. А массовые выставки, — это совершенно новаторские формы, и, как ни странно, но именно в создании массовых выставок, мне кажется, в нашей стране сейчас делаются прорывные эксперименты с выходом экспозиций и в транспортную систему, и с использованием ландшафтных пространств.
Массовые выставки очень интересные, но в них мы часто уходим от смыслов к развлечению, к получению чувственного опыта. И тут вопрос в том, что, к сожалению, пока что будущее не за демократизацией (когда тех, кто малообразован, подтягивают вверх к тем, кто более образован). Пока будущее мне видится движением в сторону внутренней сегрегации в обществе. И в разных частях общества, соответственно, будут существовать разные подходы, в том числе, к выставочным программам.
ТРАНСФОРМАЦИЯ АРТ-РЫНКА И ИНСТИТУЦИЙ
— Как, по вашим наблюдениям, пандемия и новые геополитические реалии изменили ландшафт арт-рынка и выставочную деятельность в России? Какие новые возможности и вызовы появились?
— Новые вызовы, безусловно, появились, и только ленивый не стонет об этом. Но, как ни странно, появились и новые возможности. Например, стало более внимательное отношение к тому, что лежало всегда во втором ящичке, где-то там, на будущее, и до этого не доходили руки. Сейчас, наоборот, это достается и представляется, мне кажется, что это очень хорошо.
Это время для того, чтобы навести порядок дома, показать то хорошее, что просто откладывалось. Очень много вещей было просто недопонято, а сейчас приходит время для того, чтобы устраивать переоценку, не меняя плюс на минус, а концептуально расширяя пространство для понимания. Появившиеся за последние годы исследования — общие философские, культурологические, мне кажется, дают очень хорошую базу для того, чтобы сделать интереснее и больше выставок российского искусства.
— Мы видим, что все больше внимания уделяется искусству Азии, Ближнего Востока, Африки. Считаете ли вы, что это временный тренд или устойчивое смещение фокуса западноевропейского канона?
— Это история, которая началась точно не вчера. И то, что европоцентристский, в сфере фотографии даже уже франкоцентристский, британоцентристский, американоцентристский опыт нескольких десятилетий преодолевается, это очень здорово. Если мы меняем оптику, то понимаем, что в странах Азии, Африки, Южной Америки шло не только вторичное развитие по сравнению с тем, что туда привозилось в определенный момент в рамках колонизации, но и существовали собственные традиции. Дальше мы говорим о периоде синтеза и то, что именно современный период развития искусства в этих странах начинает показывать на международное арене, это очень важно, потому что-то, что сейчас есть возможность говорить о более сложном устройстве культурного пространства, это замечательно.
Фото: Международный фестиваль фотографии — Pingyao International Photography Festival (PIP) // Фотограф: Светлана Борозенцева
— Насколько важны сегодня международные коллаборации, подобные вашей с Китаем, в условиях, когда классические культурные мосты усложнены? Стали ли культурные институции более замкнутыми или, наоборот, ищут новые пути для диалога?
— Я думаю, что это так же, как и общий выставочный международный опыт, обобщать нельзя. Говорить об этом, как о чем-то существующем, в принципе, очень сложно, потому что у разных институций совершенно разные стратегии развития. Есть институции, для которых международное сотрудничество в данный момент не находится в приоритете, для этого могут быть не только политические причины, но и причины собственного институционального развития, а есть институции, для которых диалог и образование, в том числе международное образование, чрезвычайно важны, и они стремятся к большей интеграции.
Представьте себе, что какой-то музей становится на ремонт, и для этого музея работа с коллекциями, чтобы их не забыли, чрезвычайно важна. Соответственно, музей будет стремиться к тому, чтобы это вещи уходили на показ, куда только можно. А другой музей открывает новое здание. И им сейчас нужно сделать так, чтобы это все хорошо ложилось дома. И как их можно поставить в одну общую тенденцию? Я не статистик процессов, чтобы владеть информацией для сравнительного анализа больших величин. Я могу только наблюдать за тем, как работают коллеги, и я вижу, что очень часто это просто связано с реальными собственными задачами.
Фото: Ирина Чмырева, PhotoVisa // Фотограф: Дарья Паращенко
— Что бы вы посоветовали молодому куратору, который только начинает свой путь в сегодняшних реалиях? В каком направлении стоит развиваться и на что делать ставку?
— Я думаю, что это зависит от того, какую концепцию своего личного развития этот человек выбирает. Человек, который хочет работать с живописью, и человек, который хочет работать с современным искусством, они не могут получить один и тот же совет. Человек, который мечтает делать выставки про искусство столетней давности, явно требует другой специализации и других знаний, чем тот, кто работает в дополненной реальности.
Но уметь вести диалог, слушать, собирать информацию и аналитически ее обрабатывать — это чрезвычайно важно для всех. Чем бы молодой куратор ни хотел заниматься, умение слышать и понимать даже, если это кажется чужой концепцией, чужим консервативным подходом, это потом очень обогащает.
