Канту бы понравилось аниме Класс Превосходства.
аспекты эстетической философии в харэму: почему иммануилу канту понравилось бы аниме класс превосходства.
«Поэзия есть игра чувств, в которую рассудок вносит систему.» — Иммануил Кант
рубрикатор
Концепция 1. Дуальность пространства: архитектура школы и природа 2. Числа и таблицы: математическое возвышенное в цифровой форме 3. От приятного к прекрасному: женские персонажи 4. Молчание и пауза: эстетическая идея в образе Аянокоджи 5. Автономия: Коэнджи и столкновение личной и институциональной самозаконности Заключение
«Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть.» — Иммануил Кант
В этом исследовании Classroom of the Elite (далее — КотЭ) рассматривается как поле для кантовской эстетики, а не просто как школьное аниме про рейтинги. Само аниме подталкивает к такому чтению: каждая серия открывается философскими эпиграфами, так что аниме заранее маркирует себя как размышление о субъекте, суждении и форме внутри массового формата. Задача исследования: показать, как в КотЭ через пространство, числа, тела и паузы организуется опыт прекрасного, приятного и возвышенного в кантовском смысле.
«Оригинальность должна быть первым свойством гения» — Иммануил Кант
Если позволить себе «лёгкий» анахронизм, можно сказать, что Канту, скорее всего, понравилось бы аниме Classroom of the Elite. Связать философии Иммануила Канта с аниме на первый взгляд кажется жестом чистой иронии: философ, писавший о вкусе, возвышенном и свободе суждения, опираясь на природу и живопись XVIII века, и серийная телевизионная анимация, встроенная в индустриальные ритмы позднего капитализма. Коммерческое аниме про школьников, конкуренцию и рейтинги кажется максимально далёким от мира Критики способности суждения.
«Того, чья глупость оскорбительна, называют дураком.» — Иммануил Кант
Однако именно на этой дистанции вдруг обнаруживается странная соразмерность. Кантовский проект описания того, как субъект смотрит на мир, освобождённый от непосредственной пользы, неожиданно отзывается в форме, которая целиком существует ради того, чтобы быть увиденной. Аниме как медиум радикально отделено от утилитарного: оно не обещает ни знания, ни спасения, но настойчиво формирует режим внимания, заставляя взгляд задерживаться, сравнивать, выносить суждения там, где, казалось бы, речь идёт лишь о развлечении.
«Красота поступка состоит прежде всего в том, что его совершают легко и как бы безо всякого напряжения.» — Иммануил Кант
КотЭ встраивается в эту ситуацию почти демонстративно. Под видом жанрового продукта, оно предлагает зрителю не только последовательность событий, но и специфический опыт формы: ритма, повторения, перегруженной и, наоборот, нарочито пустой визуальной поверхности. И именно в этих конфигурациях становится возможно услышать, как строгий философский язык неожиданно находит себе материал в самой массовой и несерьёзной из современных визуальных форм.
«Прекрасно то, что нравится независимо от смысла.» — Иммануил Кант
1. Дуальность пространства: архитектура школы и природа
Пространство в КотЭ организовано не как нейтральный фон, а как поле, где разыгрывается напряжение между разными типами эстетического опыта. Архитектура школы и мотивы природы каждый по-разному запускают режимы эстетического восприятия. От формы, претендующей на рациональную закончённость, до видов, которые переживаются как прекрасное или выходящие за меру возвышенное.
«Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять свою жизнь, никогда не будет радоваться этой жизни.» — Иммануил Кант
Визуальный образ школы собран из стекла, металла и бетона. Это пространство не стремится быть приятным или уютным, его задача демонстрировать самодовлеющую рациональность, существующую независимо от тех, кто её населяет.
Зритель распознаёт в школе логистику власти. Вместо опыта прекрасного возникает ощущение гетерономии: форма не предлагает совместной игры, а отсылает к внешнему закону, который уже всё решил. В кантовских терминах можно сказать, что архитектура КотЭ демонстрирует не свободу эстетического субъекта, а свободу самой системы от субъекта: она самодовлеюща, завершена, ей не нужен наш вкус, чтобы быть.
«Хитрость — образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который внешне походит.» — Иммануил Кант
На фоне этой рационализированной архитектуры эпизоды природы в КотЭ производят эффект возвращения кантовского прекрасного и возвышенного. Море, ночное небо, зелёный остров, зимний снег появляются там, где сюжет мог бы обойтись и без них. В этих сценах меняется ритм монтажа, движение камеры, работа света. Кадр задерживается дольше, чем требуется для объяснения происходящего.
«I didn’t notice Nanase’s presence because I focused my attention on the blue sky. Today’s sky was cloudless, just a vast blue sea. the blue sky felt so beautiful and dazzling in this season.» Y2-V2
«Дайте мне материю, и я покажу вам, как из неё должен образоваться мир.» — Иммануил Кант
Море и небо часто снимаются так, чтобы подчеркнуть их необозримость. Камера отступает, открывая широкие планы. Тонкая линия палубы и крошечные фигурки героев против огромного пространства воды и воздуха. Но переодически природа становится агрессивна к персонажам, обливает их ливнями, дает столкнуится с последствиями пожаров и болезней.
«Страдание — это стимул для нашей деятельности, и, прежде всего, в нем мы чувствуем нашу жизнь; без него наступило бы состояние безжизненности.» — Иммануил Кант
Именно это сочетание дистанции и угрозы даёт кантовский эффект возвышенного: природная сила, которая могла бы уничтожить человека, но становится объектом созерцания, в котором утверждается не его физическая, а разумная, «сверхчувственная» позиция. Эдмунд Бёрк описывал это как смешение притяжения и ужаса. Спокойный вид воды легко сменяется ощущением скрытой угрозы, а гармоничный зимний пейзаж предчувствием холода и болезни.
«Кто отказался от излишеств, тот избавился от лишений.» — Иммануил Кант
«Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.» — Кант
Важно, что в КотЭ эти сцены не комментируют сюжет прямолинейно. Море не просто иллюстрирует глубину человеческой души, а небо свободу. Их возвышенность заключается именно в несводимости к метафоре: они остаются слишком большими, чтобы быть только знаком. Зритель сталкивается с тем, что Кант описывал как опыт несоразмерного, и это несоразмерное встраивается в повествование о школьных экзаменах, но не растворяется в нём.
«The starry skies stretched out before me as far as the eye could see. The view was more beautiful than anything I had seen in a movie or envisioned in a book.» Y1-V4
2. числа и таблицы: математическое возвышенное в цифровой форме
«Все-таки лучше быть глупцом по моде, чем глупцом не по моде.» — Иммануил Кант
Если в пространстве КотЭ кантовское прекрасное и возвышенное считываются прежде всего через архитектуру и природу, то на уровне смысловой «поверхности» их неожиданным носителем становятся числа. Внутри школы практически всё переводится в цифровую форму: баллы классов и отдельных учеников, рейтинги успеваемости, коэффициенты OAA, таблицы результатов экзаменов и специальных испытаний. На первый взгляд это просто инструмент контроля, но по мере развития сюжета числа начинают вести себя как особый тип величины, который персонажи не в состоянии обозреть целиком. Ученики всё время живут внутри сетки показателей, видя лишь отдельные строки и колонки. В терминах Бодрийара баллы и рейтинги работают как код: не знак, который обозначает заранее существующую ценность, а система, которая сама производит ценность и статус, задаёт параметры допустимого поведения и даже возможные формы субъектности.
«Overall Ability: A student’s comprehensive ability is derived from each of the four values calculated above… Formula for how Overall Ability is calculated: (Academic Ability + Physical Ability + Adaptability + (Social Contribution * 0.5)) ÷ 350 * 100 (Rounded)»
Y2-V1
«В каждой естественной науке заключено столько истины, сколько в ней есть математики.» — Иммануил Кант
Именно эта асимметрия между локальной, человечески обозримой цифрой и предполагаемым, но не даваемым в целом числовым массивом задаёт в КотЭ ситуацию, близкую к кантовскому математически возвышенному: воображение сталкивается с количеством, которое принципиально не может быть схвачено как завершённый вид, но разум всё равно мыслит его как нечто единое («систему баллов», «общий рейтинг», «невидимый расчёт»). Порог в двадцать миллионов приват-поинтов за переход в другой класс или миллионы, фигурирующие в специальных экзаменах, существуют для большинства героев как буквально немыслимые значения, «за пределом» обыденного опыта, но именно потому и работающие как горизонт.
«Из всех сил, подчинённых государственной власти, сила денег, пожалуй, самая надежная» — Иммануил Кант
При этом числовая система не только угрожает, но и заставляет персонажей переступать через собственные границы. Повышение академического рейтинга Судо, который из «худшего в году» превращается в ученика с заметно выросшим OAA благодаря систематическим тренировкам и занятиям, прямо проговаривается как результат усилия. Хорикита в расчётах по обмену приват-поинтов и стратегии специальных экзаменов постоянно мыслит себя и класс как тех, кто должен выйти за пределы «обычной» успеваемости, чтобы соответствовать масштабу выставленных числовых целей.
«…the purpose of this OAA app was to provide a numerical evaluation of everybody’s abilities.» Y2-V1
«Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума или проницательности.» — Иммануил Кант
3. от приятного к прекрасному: женские персонажи
Женские персонажи КотЭ — одна из ключевых точек внимания, где различие Канта между приятным и прекрасным становится видимым. Здесь кантовская оптика смещается с пейзажей и чисел на тела, позы, манеру говорить и тот путь, который проходит образ от удобного типажа до фигуры, требующей уважения. В случае женского персонажа это означает, что тот, кто подавался как источник простого удовольствия, должен быть заново увиден как субъект со своим внутренним законом. Первое появление многих героинь построено на узнаваемых шаблонах «милых» и сексуализированных образов: форма, длина юбки, волосы, ракурсы камеры, выражение лиц, всем знакомые архетипы. На этом уровне женские персонажи функционируют как приятные объекты, вызывающие интерес и симпатию, но не требующие сложного суждения.
«All the boys were just waiting for an opening to stare at the girls’ bodies.» Y1-V3
«Приятное ощущают и неразумные животные, красота значима только для людей.» — Иммануил Кант
Нарратив довольно быстро подрывает этот режим простого приятного. Каждая героиня получает собственную трещину, которая разрушает её статус удобного типажа. Каруидзава, сначала прочитывающаяся как капризная, слегка искусственная королева класса и романтический аксессуар, разворачивается через линию травли и ответственности. Сакура, кажущаяся всего лишь застенчивой moe-героиней, жертвует своей репутацией и защищает одноклассника.
«Уважение есть дань, в которой мы не можем отказать заслуге, хотим мы этого или нет; мы можем не проявлять его, но внутренне мы не можем его не чувствовать.» — Иммануил Кант
С точки зрения кантовской эстетики это последовательное «обезоруживание» приятного. Приятное допускает потребление: зритель может безнаказанно наслаждаться образом, не думая о последствиях для другого. Прекрасное, напротив, связано с формой, которая требует уважения.прежняя возможность смотреть на них как на простые источники приятного удовольствия оказывается морально и эстетически сомнительной. Форма персонажа усложняется, перестаёт сводиться к «типажу», и тем самым от зрителя требуется другой режим суждения, признание автономии, внутреннего закона, собственной меры, которой они следуют или не могут соответствовать.
«Характер — это способность действовать по принципам.» — Иммануил Кант
Визуальный акцент переезжает с тела на лицо и жест. Вместо длинных сканирующих проходов по фигуре появляются статичные крупные планы глаз, дрожащих рук, легкой улыбки. Кадр перестаёт подстраиваться под комфортное расстояние созерцания, мы держим дистанцию, восхищаемся стойкостью, решением говорить, тем, как персонаж держит удар. Персонажки больше не смотрят в камеру как объективизированные соучастницы, они представляются как носители своих мыслей и стремлений, они не существуют чтобы быть увиденными. Женские персонажи здесь — ключевой участок, на котором вопрос об автономии, уважении и невозможности свести человека к объекту становится не только сюжетной, но и эстетической проблемой.
«Maybe there really are good people in this world… Ichinose is a better person than anyone I’ve met. I’m impressed. …I lowered my head slightly as a show of respect.» Y1-V10
«Имей мужество пользоваться собственным умом!» — Иммануил Кант
4. молчание и пауза: эстетическая идея в образе аянокоджи
«Жизнь людей, преданных только наслаждению без рассудка и без нравственности, не имеет никакой цены.» — Иммануил Кант
Если пространство и числа в КотЭ задают кантовскую рамку через видимое и измеримое, то Аянокодзи вводит ещё одно измерение — время. Его главный выразительный инструмент не монолог и не жест, а именно пауза. В терминах Жиля Делёза это то, что превращает кадр из «образа-действия» в образ-время: момент, когда сюжет как бы приостанавливается, а на первый план выходит длительность самой тишины. На уровне эстетики пауза начинает работать как-то, что Кант называл эстетической идеей. Не определённый смысл, а форма, которая порождает больше мыслей, чем может быть сведено к одному понятию.
«Относись к человеку всегда как к цели и никогда — как к средству.» — Иммануил Кант
КотЭ принципиально отказывает зрителю в привычном психологическом ключе. По жанровому канону зритель должен без особого усилия пересесть в позицию протагониста: его эмоции — наш ориентир, но там, где в массовом аниме герой проговаривал бы свои сомнения и чувства, Аянокодзи даёт либо короткую нейтральную реплику, либо воздерживается от ответа. В сценах, где окружающие эмоционально включены (обсуждение экзаменов, конфликты в классе, признания, травля Каруидзавы) он присутствует как фигура минимальной вербализации.
«Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить.» — Иммануил Кант
Так возникает фигура субъекта, у которого как будто нет привычного внутреннего голоса, доступного читателю. И это молчание не сводится к равнодушию: он явно способен на сострадание, на привязанность, на юмор, но текст настойчиво не даёт этих чувств в привычной форме. Между ситуацией и реакцией каждый раз вставляется пауза, пустое пространство, которое зритель вынужден заполнять сам, для Канта именно в таком зазоре и рождается эстетическое: воображение начинает работать без опоры на готовое понятие, пытаясь собрать из разрозненных жестов и минимальных реплик целостный образ субъекта.
«So, you can talk, Ayanokouji-kun? I guess I don’t have any impression of you at all. Do people even notice when you’re not there?» Y1-V6
«Веселое выражение лица постепенно отражается и на внутреннем мире.» — Иммануил Кант
Пауза при этом становится чувственно данным содержанием: она занимает время, задерживает сюжет, структурирует ритм не хуже, чем действие. Пауза Аянокодзи — это отказ обслуживать любопытство зрителя и персонажей. Визуальный язык, привыкший гиперболизировать эмоции, здесь терпеливо держит кадр на «ничего не выражающем» лице.
«…» Y1-V11.5
«С того самого дня, когда человек впервые произносит „я“, он везде, где нужно, выдвигает возлюбленного себя и эгоизм его неудержимо стремится вперед.» — Иммануил Кант
5. автономия: коэнджи и столкновение личной и институциональной самозаконности
«Люди бежали бы друг от друга, если бы всегда видели друг друга совершенно открыто.» — Иммануил Кант
На фоне дисциплинарной школы КотЭ Коэнджи выглядит как ходячая аллегория автономии. Там, где большинство учеников встроены в механику баллов, рангов и командной работы, он демонстративно живёт по собственному закону.
«You’re definitely not wrong, but allow me to refuse… Because I am who I am, naturally» Y2-V1
«Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека.» — Иммануил Кант
С точки зрения третьей критики Канта Коэнджи оказывается странной гибридной фигурой между моральной и эстетической автономией. Как моральный субъект он радикально недостаточен — его «закон» не универсализируем, он принципиально не заботится о том, что должны делать все. Но как эстетический образ автономии он работает безупречно: его жесты, позы, реплики превращают его в самоценную форму, которая отказывается быть средством для чужих целей.
«The answer is extremely simple. Whether it’s me or not. That determines the superiority or inferiority… The source is adaptability. I won’t succumb to any environment. I have the confidence to survive in any of them» Y2-V11
«Прекрасное — это нечто такое, что принадлежит исключительно вкусу.» — Иммануил Кант
Его участие в системе экзаменов напоминает кантовскую «целесообразность без цели»: он действительно приносит классу очки, но никогда не делает это потому, что «так надо» — только потому, что в этот момент так совпадает его собственная воля. Школа утверждает свою власть как безличный закон игры, в которой каждый должен внутренне согласиться быть ресурсом. Коэнджи демонстративно отказывает этому закону в праве на внутреннее признание, превращая себя в фигуру, которая не поддаётся ни моральной оценке, ни педагогическому исправлению.
«Нравственность заложена в характере.» — Иммануил Кант
«Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом.» — Иммануил Кант
заключение
Classroom of the Elite легко разложить по всем знакомым философским полкам. Его можно читать через Фуко как модель дисциплинарной школы, через Бодрийяра — как симуляцию, где цифры важнее тел, через Ницше — как идею о производстве сверхчеловека, через марксизм — как учебник по производству человеческого капитала. В этих чтениях аниме становится иллюстрацией готовых тезисов.
«Смелость возвышенна и величественна, хитрость ничтожна, но красива.» — Иммануил Кант
Эстетика Канта даёт возможность сделать обратное движение. В ней объект важен не как носитель скрытого содержания, а как-то, что способно запускать свободную игру воображения и рассудка — то, что требует суждения, а не немедленного объяснения. Если смотреть на КотЭ так, то школа перестаёт быть просто декорацией «жестокого эксперимента» и снова становится формой: архитектурой, которая демонстративно отказывает нам в прекрасном; морской горизонт и звёздное небо возвращают опыт возвышенного там, где сюжет вполне обходится без них; числовые таблицы оказываются не только технологией контроля, но и цифровой версией математически несоразмерного. Женские персонажи выходят из ловушки «приятного» не через моральный урок, а через изменение самого режима взгляда — от потребления тела к уважению формы жизни. Пауза и молчание АяноКоджи становятся не «недостатком психологии», а тем самым зазором, в котором и рождается эстетическая идея; Коэнджи, вместо того чтобы быть комическим эксцентриком, выстреливает как слишком последовательная фигура автономии формы.
«Деятельность есть наше определение.» — Иммануил Кант
Такой кантовский взгляд, как ни странно, оказывается самым «не циничным» способом разговаривать об этом аниме. Он не требует иронического отступления, дистанции, безопасной позиции сверху: наоборот, он предлагает отнестись к Classroom of the Elite всерьёз как к тому, что действительно думает через кадр, ритм, паузу, композицию пространства и числа. Как к устройству, которое на своём уровне решает ту же задачу, что и «Критика способности суждения» Канта: как человек смотрит, чувствует, выносит суждение в мире, где природа, институты, цифры и другие люди постоянно претендуют на то, чтобы стать законом.
Kinugasa Shōgo. Youkoso Jitsuryoku Shijou Shugi no Kyoushitsu e (Classroom of the Elite). Year 1: Vol. 0 (Prologue)–11.5; Year 2: Vol. 1–11.
Classroom of the Elite [TV anime] / реж. Seiji Kishi. — Lerche, 2017–2024.
Kant I. Kritik der Urteilskraft. — 1790.
. Baudrillard J. Simulacres et Simulation. — 1981.
Deleuze G. Cinéma 1: L’image-mouvement. — 1983.
Burke E. A Philosophical Enquiry into the Origin of Our Ideas of the Sublime and Beautiful. — 1757.
Classroom of the Elite [TV anime] / реж. Seiji Kishi. — Lerche, 2017–2024.
