Образ единорога в искусстве Северного Возрождения
Что первое приходит к вам на ум при упоминании единорогов?
Наверное, сказочные пейзажи, благородные рыцари, волшебные принцессы, и все, что связано с доброй детской сказкой со счастливым концом.
Одним из первых текстов, где встречается это мифическое существо, является, как ни странно, в Библии, а не в забавных средневековых бестиариях.
Именно о единороге идет речь в нескольких книгах Ветхого Завета: «Спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, избавь меня» (Пс. 21:22). Единорог первым получает имя от Адама, он же выбирает покинуть Эдем вместе с изгнанными.
Помимо Библии, образ единорога встречался и в поздних античных текстах в качестве реального животного, обитающего в Индии. Одна из первых подробных характеристик была дана Ктесием Книдский, древнегреческий историком второй половины V — начала IV вв. до н. э.:
«В Индии есть дикие ослы, размером с лошадей и даже больше. Их тела белые, головы бурые, а глаза тёмно-синие. У них на лбу есть рог длиной около локтя. (…) Основание этого рога, примерно на две ладони выше лба, совершенно белое; верхняя часть острая и ярко-алого цвета; а остальная, средняя часть — чёрная».
Ктесий Книдский, «Индика», около 400 г. до н. э.
Первое изображение единорогом, в соответствии с описанием Ктесия Кенийского, «De animalium proprietate» (о свойствах животных), Византии конца XIII — начала XIV в.
К слову, вера европейской интеллигенции в единорогов сохранялась вплоть до 17-18 века, пока когда датский учёный Оле Ворм не открыл истину о происхождении целительных «рогов» — нарвальих бивней, собираемых на побережье Гренландии.
Этот нюанс важно учитывать, анализируя изображение единорога в средневековом искусстве и искусстве Возрождения: для живописцев того времени мысль о том, что эти мифические существа на самом деле существуют, не являлась антинаучной, а большинство сведений о внешнем виде экзотических животных получалось из бестиариев. В отличие от южных гуманистов (Италия), североевропейские мыслители дольше сохраняли буквальную веру в существование единорогов — так же, как верили в грифонов или мандрагор.
Так почему же все мы привыкли представлять единорога рядом с прекрасной принцессой? Как осмысляет образ этого существа искусство Северного Возрождения?
Целью моего визуального исследования является проследить, как образ единорога формируется, развивается и трансформируется в живописи Нидерландов, Франции и Германии XV–XVI веков. Через анализ повторяющихся мотивов, деталей и композиционных решений в работах разных школ и мастеров я стремлюсь выявить, что объединяет северные представления о единороге, а что отличается в разных художественных культурах.
Материал для исследования подобран по территориальному признаку (Нидерланды, Франция, Германия), чтобы проследить, как характерные местные живописные школы и традиции влияют на изображение единорога.
Рубрикатор
1. Германия. 2. Франция. 3. Нидерланды. 4. Вывод.
1. ГЕРМАНИЯ
В живописи Северного Возрождения образ единорога нагружен глубокой религиозной и символической семантикой. В зависимости от контекста, он может быть приобретать на первый взгляд противоположные значения, представая то символом непорочности, то аллегорией любви и зачатия.
Согласно легенде, единорог — дикое, неуправляемое, грозное существо; однако он становился послушным и мягким лишь перед девушкой-девой — символом чистоты и невинности. Этот контраст подчёркивал дуализм между дикой природой и духовной чистотой.
Когда единорог изображался смиренно сидящим рядом с невинной девой — это символически читалось как образ чистого и невинного Христова воплощения: девственница Мария «принимает» чудесное существо и ощущает с ним единение.
В христианской аллегори «поймать» единорога невинной девой рассматривалось так же как метафора зачатия: девственница «усмиряет» мифическое «дикое» существо — так же, как Бог становится человеком, через чистую душу.
Именно поэтому в массовой культуре единорог зачастую у нас ассоциируется с юной благородной девушкой. На самом деле это ассоциацией с изображением Девы Марии, зачастую в контексте сюжета Благовещенья.
Центральная панель Эрфуртского алтаря, Благовещение с Единорогом, начало XV в., предположительно Лукас Кранах Старший
Одним из ярких произведений живописи Германии Северного Возрождения, повествующих об этом сюжете, является центральная часть Эрфуртского Алтаря, предположительно принадлежащая кисти Лукаса Кранаха Старшего. Золотой единорог сидит на коленях молодой женщины с нимбом — Богородицы Марии. На уровне ее головы справа и слева выстраиваются в ряд десять святых. Разворачивается эта сцена в зеленом цветущем саду, окружённом плетёным деревянным забором и закрытыми воротами, отделённый от внешнего мира.
Мотив закрытого сада (лат. hortus conclusus) широко распространён в средневековом искусстве и восходит к строкам из Песни песней Ветхого Завета: «Сестра моя, невеста, ты — сад заключённый, источник заключённый, колодезь запечатанный» (Песн 4:12).
Средневековые богословы, толкуя этот текст, сопоставляют его с Богородицей Марией: закрытость сада символизирует девственность и чистоту Марии.
Как Христос избирает Деву Марию своей матерью, так и единорог ищет покоя и убежища только на коленях непорочной девственницы. Эта сцена и изображена на Эрфуртском алтаре: единорог отдыхает на коленях Богоматери.
Помимо этого, связь образа единорога и Христа подкрепляется и на лингвистическом уровне — исходя из созвучия слов слов unicornis (единорог) и unigenitus (единственный, единородный).
Мадонна на данном трипихе абсолютно канонического «немецкого» образца: она имеет у нее золотые волосы, тонкие и возвышенные, но одновременно округлые черты лица, светлые брови.
Но остаётся вопрос: зачем в мирной сцене закрытого, уютного сада, архангел Гавриил сидит рядом с Марией с заточенным копьём?
Здесь переплетаются два известных сюжета: Благовещение и охота на единорога. В позднесредневековой версии легенды об охоте на единорога, которую и иллюстрирует этот алтарь, Гавриил выступает как небесный охотник, посланный Богом. Трубя в охотничий рог, держа копье и ведя собак, он «загоняет» единорога в объятия Марии — что является символом Благовещения, то есть зачатия Христа.
Что свойственно живописи Северного Возрождения в целом, особое внимание уделено материальности объектов: богатые ткани, переливы золота, фактура меха.
Благовещение (Мистическая охота на единорога), Германия, 1489, круг Мартина Шонгауэра
В другой версии этого сюжета речь идет об охотниках-слугах, которые убивают единорога, отдыхающего на коленях девы, из засады. Слуги часто изображаются как евреи, которые — по аналогии с распятием Христа — убивают единорога. Так гибель животного становится символом мученичества Христа.
Вариации сюжетов о единороге и Марии очень ярко представлены в живописи немецких мастеров Северного Возрождения.
Диптих с Охотой на единорога. Германия, ок. 1480–1490 Окружение Мартина Шёнгауэра
В диптихе Шенгауэра, посвященному этому же сюжету, мы так же видим фонтан — символ Христа и Евхаристии. Можно отметить, что все архитектурные элементы в приведенных картинах предельно схематичны, как алтарная конструкция.
Общими чертами, свойственными «немецкому» единорогу в сюжете Благовещения, можно назвать сильные, удлинённые ноги, вытянутый корпус, динамическое движение, экспрессию в изгибе шеи. При этом, сам он больше походит на козлёнка, потому что многие в то время считали, что единороги это очень маленькие существа.
Однако, в немецкой традиции встречается и совершенно иной подход к изображению этого животного.
Альбрехт Дюрер. «Похищение Прозерпины». 1516.
Например, на гравюре Альбрехта Дюрера «Похищение Прозерпины» (ок. 1500) мы видим мясистого, мощного, мускулистого, жилистого, внушительного жеребца с грубым ребристым рогом со струпьями, который мало имеет общего с чистыми «козлятами» с предыдущих произведений.
Это следствие аналитического подхода Дюрера к живописи: чтобы понять природу и физику вещей, он создает «штудии», на примере которых изучает как с помощью штриховки создавать полноценные трёхмерные объекты, их форму и ее деформацию. Тело — одни из главных его интересов. Именно Дюрер закладывает фундамент для развития анатомического реализма.
Альбрехт Дюрер. «Похищение Прозерпины», фрагменты. 1516.
Центральный момент гравюры — насильственное уводение Персефоны подземным владыкой Плутоном. На предыдущих сюжетах изображение единорога тонким и изящным было уместно не только из-за эстетических преференций художников. Помимо этого, символ был органичен значению: хрупкий единорог был аллегорией младенца Христа, еще не явившегося на свет. Когда в сюжете появляется драматизм, дух и вид единорога тоже трансформируются. На картине больше нет намека на чистоту и кротость.
У Дюрера мы видим новую грань символизма образа Единорога: он становится воинственным, полным неукротимой силы и хаоса, которые переплетаются с трагичностью и эмоциональностью изображаемой сцены.
Особое внимание Дюрер уделяет эмоциям и движению: изуродованное криком лицо Персефоны, напряжение мышц коня, его открытая пасть — всё подчинено передаче мощной энергии мифа и ощущению насилия. Он демонстрирует характерную для Северного Возрождения манеру письма с чрезвычайной точностью деталей. Каждую складку одежды, текстуру меха коня, изгиб мускулов и морщины лица Персефоны художник фиксирует тщательно, выпукло и объемно.
Мартин де Вос, «Единорог», 1572, Германия
Не менее мощным мы видим единорога у другого немецкого мастера — Мартина де Воса. Центральную часть полотна занимает мощный, но изящный жеребец, рог которого занимает более половины холста по горизонтали. Более того, пропорционально он почти равен длине его тела, что акцентирует внимание на воинствующем аспекте этого образа. Наличие на детально проработанном заднем плане вооруженных луками с натянутой тетивой фигур, подсказывает нам, что это тот же сюжет об охоте на единорога, что мы встречали ранее.
Можно было бы предположить, что взрослый единорог — это взрослый Иисус, которого ждет распятие. Однако на заднем фоне среди холмов помимо охотников мы видим еще одного белого взрослого единорога. Сами охотники, если присмотреться, скорее похожи не на солдат, а на обитателей диких племен: у них черная кожа, они почти обнажены, них надеты развевающиеся в движении набедренные повязки.
Такая сюжетная трансформация обусловлена влиянием патрона: работа относится к серии «экзотических и фантастических животных», заказанной герцогом Мекленбурга для его «менажереи» — коллекции диковин. Анатомия единорога тоже становится далекой от анатомии обычной лошади: хвост гладкий, как у мыши, словно состоит из мышцы и сам по себе завивается в кольцо, на копытах вырастают сверхъестественные «ногти», как у носорога.
Так, на картине встречается дикое, первобытное желание сеять хаос, и дикая, необузданная концентрированная энергия жизни. В данном случае, можно выдвинуть гипотезу, что полотно посвящено вечному противостоянию сил добра и зла, где единорог олицетворяет экзотического «воина света».
2. НИДЕРЛАНДЫ
«Сад земных наслаждений», Иероним Босх, 1503 г.–1515 г., центральная часть триптиха
Говоря в целом о бестиях и всем экзотическом и странном в живописи Северного Возрождения, нельзя не вспомнить Иеронима Босха — нидерландского живописца, мастера кошмаров, иронии и абсурда, опережавшего свое время. Несмотря на его любовь к странным животным и различным трансформациям плоти, единорог в левой створке его «Сада земных наслаждений» («Эдем») выглядит довольно спокойно и «канонично».
«Сад земных наслаждений», Иероним Босх, 1503 г.–1515 г., центральная часть триптиха
В «Раю» у Босха природа выглядит мирной, разнообразной и фантастической: животные (реальные и мифические) сосуществуют с людьми. Вода, как источник жизни, разнообразные растения — все на-ка картине воспроизводит библейские представления о первоначальной гармонии.
Фигура фантастического белого единорога «рифмуется» с фигурами оленя, косули, лошади, коровы и других животных, которые так же, как он, склонились, чтобы пить из одного источника. Такие разные, но такие похожие, в отличие от людей, они нашли способ жить в согласии, а не воевать между собой. Помещая изображение единорога в «райский сад», Босх акцентирует внимание на том, что если бы не человеческие страсти и пороки, все существа могли бы быть равными перед Богом жить в любви друг с другом.
Страница из Часослова Гроте Геерта (1480-90), Делфт, Нидерланды
В представленом нидерландском часослове конца 15 века так же встречается сюжет о Благовещении / охоте на Единорога, который в большинстве деталей подтверждает предыдущие выводы о изображении единорога в этом контексте. Однако в нем добавляется деталь: единорог склоняет свою голову и подталкивает рогом под руку молящуюся Марию. это можно рассматривать как визуальную метафору «соприкосновения божественного и человеческого»: будто Христос (единорог) своим рогом «касается» души верующей (девы), призывая её, освящая её, проявляя духовную привязку, рождение новой веры или милости. Это акт избрания, призыва, мистического соединения.
Исходя из этого, мы можем сделать вывод, что в живописи Нидерландского возрождения образ единорога приобретает новый характер — наставнический и назидательный. Он становится не просто символом чистоты, но и проводником знаний и божественных откровений.
3. ФРАНЦИЯ
Многие из вас знакомы с шедеврами Северного Возрождения ближе, чем думали. Например, вы наверняка видели серию алых гобеленов «Дама с единорогом», которая является настоящим мировым художественным достоянием.
Гобелены «Дама с единорогом» в гостиной Грифиндора, кадр из фильма «Гарри Поттер и Орден феникса», 2007
Она появляется в одной из гостиных Гриффиндора в фильме «Гарри Поттер», дополняя магическую атмосферу киновселенной. В действительности, сами полотна тоже хранят сложную мистическую символику и множество неразгаданных тайн.
Парадокс и главная тайна «Дамы с единорогом»: почему чувств пять, а гобеленов, посвященных им, — шесть? Давайте вместе проанализируем одно из самых известных произведений с сюжетом о единороге в искусстве.
«Дама с единорогом», «Вкус», Южные Нидерланды, XV в.
Серия гобеленов через объединяющий образ девы и единорога создает смешение светского и религиозного, декоративного и философского, высокого и приземленного.
На всех шпалерах присутствует знамя с гербом семьи Ле Вист, вероятных заказчиков, сделавших карьеру в парижском парламенте. Владельцы явно гордились не так давно обретенным дворянством. Рог единорога на всех полотнах устремлен вверх и рифмуется с вертикальным направлением знамени, что подчеркивает благородство этого рода.
Единорога здесь сопровождает лев. В геральдике первый олицетворяет силу и благородство, второй — чистоту и силу, и лев были популярными символами, за счет чего мифическо-религиозные аллегории служили довольно прикладным целям и могли поднять статус заказчика произведения искусства или носителя герба. Считается также, что лев — это солярный символ, а единорог — лунарный. Эти персонажи возвышаются над другими животными, что может символизировать контроль добродетельного человека над животными страстями.
«Дама с единорогом», «Зрение» и «Осязание», Южные Нидерланды, XV в.
На шпалере «Зрение» дама держит зеркало, в которое смотрится единорог. Зверь сидит возле дамы, сложив передние лапы ей на колени — в классической позе из описаний и изображений ловли единорога. Сюжет акцентирует внимание на чистоте девы, несмотря на которую необходимо оставаться начеку и «смотреть в оба».
Следующий гобелен —«Осязание». Она держит единорога за рог, словно он дает ей наставление плотно стоять на ногах и опираться только на добродетель.
Дама с единорогом», «Слух» и «Обоняние», Южные Нидерланды, XV в.
На шпалере «Слух» дама предстает в компании льва, единорога и других зверей. Музыка и музыкальные инструменты в средневековом искусстве часто ассоциировались с любовью и эстетикой, а музыкантов астрологи того времени называли «детьми Венеры».
В «Обонянии» героиня продолжает познавать чувственные радости, плетя венок из ароматной гвоздики и розы.
Всего на шпалерах «Дама с единорогом», по подсчетам исследователей, изображено 84 вида растений. Мелкие цветы, усыпающие фон гобеленов, называются «мильфлёр» (от фр. mille fleurs — «тысяча цветов»).
Возможно, такая изобразительная традиция — живописное отражение обычая усыпать полы залов срезанными цветами в праздничные дни.
Растения на островке зелени под ногами дамы и других персонажей снова отсылает нас к мотиву «закрытого сада».
«Дама с единорогом», «По моему единственному желанию», XV в.
Самая загадочная шпалера — шестая. Она не представляет ни одно из физических человеческих чувств, предлагая иное — «желание».
По одной из теорий — это аллегория сердца и интуиции, того самого «шестое чувство». Теологи того времени считал сердце физическим органов, отвечающим за человеческое духовное начало. При такой трактовке «единственное желание» — это стремление души к возвышенному. Дама снимает с себя драгоценность, показывая отказ от мирских страстей.
С другой стороны, на шпалерах много символики, связанной с темой любви и брака (кролики — символы плодовитости, собаки — символы верности). Есть версия, что буквы по бокам фразы «Mon seul désir» — это инициалы одного из Ле Вистов — Антуана, и Жаклин Рагье (букву «J» могли писать как «I»), на которой он женился в начале XVI века. Гобелены заказали в честь свадьбы или помолвки, и тогда фраза о «единственном желания» может трактоваться более куртуазно — как признание в любви.
Не установлено, относится ли прошлая серия шпалер к живописи Французского возрождения или нидерландского (т.к. Фландрия — территория между этими двумя современными странами), поэтому она совмещает в себе черты обеих этих школ: контакт с единорогом, как с учителем, при общей декоративности манеры изображения. Теперь, рассмотрим исключительно французскую живописную школу.
Фрагмент гобелена с изображением единорога, Фландрия (ок. 1500 г.).
В искусстве французского Возрождения образ единорога становится орнаментальной декоративной единицей. Темп и ритм орнамента если не вытесняет сюжет, то точно играет с ним одинаково важную роль.
«Охотники входят в лес» / «Единорог очищает воду», «Охота на единорога», 1495–1505 гг.
Гобелен создан из окрашенной шерсти и шёлка с добавлением серебряных и позолоченных нитей. Все в полотнах говорит о роскоши: и техника мильфлёр, придающая насыщенной сказочности и глубины картине, и роскошные одежды ее героев.
«Единорог пересекает ручей», «Охота на единорога», 1495–1505 гг.
Пропорции единорога пластичны и изящны, особое внимание автор уделяет изображению лиц всех участников сюжета, они сливаются в единую симфонию, в которой ни одна из деталей не отходит на дальней план, «кружево» сюжета концентрированно занимает всю плоскость изображения.
«Единорог защищает себя» / «Единорог сдается девушке», «Охота на единорога», 1495–1505 гг.
Сам сюжет гобеленов — преследование, ранение и «поимка» единорога — возможно, снова стоит читать не как насилие над зверем, а как аллегорию любви и брачного ритуала. Впервые в рамках этого сюжета мы видим хитрое выражение лица девы, некую интригу и большое, массовое действо, сосредоточенное на звере. Этом ключе охотники становятся участниками ритуала ухаживаний; победа зверя — его покорность — символизирует состояние, когда «дикий» и «непокорный» возлюбленный обретает привязанность и преданность.
Различия в технике создания и в размере шпалер говорят о том, что первая работа («Начало охоты») и последняя («Единорог отдыхает в саду») были сотканы отдельно от остальных шпалер и не составляют часть серии. Это загадка для исследователей: почему на его теле кровоточащие раны, оставшиеся даже после воскрешения?
«Охотники возвращаются в замок»., «Единорог отдыхает в саду», «Охота на единорога», 1495–1505 гг.
Есть версия, что последняя сцена «Единорог в плену», намекает на аллегорию зачатия, так как он оказывается в антураже уже известного нам прекрасного «закрытого сада» (hortus conclusus), в котором он словно мирно отдыхает «в утробе». После всех происшествий единорог чудесным образом остается невредимым. Тогда красные пятна на его теле — не следы крови, а капли, стекающие с гранатового дерева, к которому он привязан. Это символ, который может навести нас на мысль об атрибутах супружеской жизни.
4. ВЫВОД
Таким образом, на примере особенностей художественной культуры разных стран мы пронаблюдали за развитием образа единорога в живописи Северного возрождения, проанализировав его истоки и сопутствующие мифы и нарративы.
Bobek, Ela. Unicorns in Art Across Time: From French Tapestries to Damien Hirst’s Sculptures. DailyArt Magazine, 30 June 2025. URL: https://www.dailyartmagazine.com/unicorns-in-art/ (дата обращения: 26.11.2025)
DailyArt Magazine Who knows? Bosch knows. The Garden of Earthly Delights zoomed in. Arthive, 19 March 2017. URL: https://arthive.com/publications/1619~Who_knows_Bosch_knows_The_Garden_of_Earthly_Delights_zoomed_in(дата обращения: 26.11.2025)
Arthive Эрфуртский кафедральный собор Богоматери. HolidayGid. URL: https://holidaygid.com/erfurter-dom/ (дата обращения: 26.11.2025)
HolidayGid Dürer: evolution of artistic self in 13 self-portraits. Arthive. URL: https://artchive.ru/publications/2426~Djurer_evoljutsija_Rasskazyvaem_istorii_13_avtoportretov_khudozhnika (дата обращения: 26.11.2025)
Arthive Единорог: путь в истории искусства. Non-critical LiveJournal. URL: https://non-critical.livejournal.com/17213.html (дата обращения: 26.11.2025)
Тайна «Дамы с единорогом»: почему чувств пять, а посвящённых им знаменитых гобеленов шесть? Vokrug Sveta. URL: https://www.vokrugsveta.ru/articles/taina-damy-s-edinorogom-pochemu-chuvstv-pyat-a-posvyashennykh-im-znamenitykh-gobelenov-shest-id6171122/ (дата обращения: 26.11.2025)
