Индустриальная сцена Западного Берлина
«Kann man etwas machen, was nicht Musik ist?»
Einstürzenden Neubauten
Концепция
В 70 е — 80 е года в западном Берлине возникла новая музыкальная волна, которая объединяла множество жанров и субкультур. На фоне окончания войны и идеологического разделения города, рождались новые художественные высказывания, основанные на протесте в том числе и музыкальные. Молодежные движения породили новую андеграундную панк культуру, в которой развивались революционные идеи выражения протеста с помощью искусства и звука.
Berlin, 1983
Исследование посвящено анализу феномена западноберлинского индустриального движения конца 1970-х — начала 1980-х годов как специфической формы эстетико-политического протеста, возникшего в условиях посттравматического городского пространства и культурной амнезии послевоенной Германии. В центре внимания находится музыкальные, перформативные, архитектурные и звуковые практики, посредством которых артисты индустриальной сцены вступали в прямой диалог с разрушенной материей города, его историческими разломами и идеологическими структурами.
Backyard concert in the Schliemannstrasse with the band Rosa Extra, Berlin, 1982
Я рассматриваю, как индустриальный шум, возникший в контексте послевоенной немецкой идентичности и новых технических практик, превратился из маргинального звукового явления в устойчивый эстетический язык, продолжающий существовать в современных шумовых и цифровых жанрах. Я опираюсь на междисциплинарный подход, соединяющий теорию звука, философию пространства и архитектуры, а также анализ контркультурных практик субкультуры Geniale Dilletanten и визуального искусства того времени.
Geniale Dilletanten Alex Hacke playing with Kiddy Citny to a small audience: Silvie Langenfeld, Blixa Bargeld, Risiko, Berlin, 1981. Photo: Anno Dittmer
Берлин рассматривается как акустическое и символическое поле, в котором индустриальный шум становится формой материализации коллективной травмы, зафиксированной в руинах, строительных конструкциях и фрагментированном городском ландшафте. Музыка в этом контексте интерпретируется как телесный акт сопротивления и как практика, направленная на деконструкцию официального нарратива реконструируемой Германии.
Buildings being razed in Prenzlauer Berg in the late 1980s
Особое внимание уделяется группе Einstürzende Neubauten как ключевому медиатору между архитектурной средой и звуковым высказыванием. Их метод работы с найденными материалами, жестом разрушения и телесной экспрессией анализируется как форма анти-архитектуры и акустической критики модернистского проекта. Наряду с этим исследуется фильм Lust & Sound in West-Berlin как визуально-документальный источник, фиксирующий перформативные стратегии сцены и демонстрирующий взаимодействие музыкантов с урбанистическим пространством.
FM Einheit concert Einstürzende Neubauten, Bochum, 1982. Photo: Wolfgang Burat
Рубрикатор
- Немецкое искусство в послевоенную эпоху - Появление индастриала в Германии - Техническая и поведенческая реализация музыкального протеста - Влияние городской архитектуры на возникновение жанра - Влияние на сегодняшнюю индустриальную сцену
Немецкое искусство в послевоенную эпоху
В первые дни после окончания войны в Германии практически не велось никакой деятельности в области изобразительного искусства, поскольку для большинства населения на первом месте стоял вопрос выживания в практически полностью разрушенных городах.
Berlin 70s
Возведение Берлинской стены в августе 1961 года усилило процесс культурного разграничения двух зон, который начался еще в 1949 году с основанием восточногерманского и западногерманского государств. В течение нескольких лет после возведения стены по обе стороны от нее продвигались два разных определения современного искусства.
Центральным элементом нового послевоенного немецкого искусства была амнезия в отношении огромной травмы Второй мировой войны. Художники, работающие в Восточном и Западном Берлине, начали оспаривать абсолютное разграничение социалистической и капиталистической идеологий, продвигаемое художественными институтами каждого из государств. Художники использовали различные стратегии переосмысления так называемого «экстремального актуализма» или материального реализма реди-мейда, ассамбляжа и site-specific инсталляции как оружия против культурного подавления фашистского прошлого в 60–70-е годы. Их материалистическое искусство подтверждает общую для всего поколения тревогу по поводу того, что фашистское прошлое еще не было осознано.
Wolf Vostell, German Prospects, 1958
В своей работе «Немецкие перспективы» Востелл использует фотожурналистские изображения и телевизионный монитор, светящийся за рамкой ассамбляжа, чтобы представить каждое из этих технологических устройств как руины.
Ed Kienholz, The Bench, 1975-6
В 1975-76 годах Эд Кинхольц разрабаывает коллекцию ассамбляжей, которые можно в том числе назвать звуковыми инсталляциями, поскольку автор использовал радиоприемники и как объект и как акустический элемент.
Raimund Kummer, reingelegt, 1980
В 1980 году Раймунд Куммер взаимодействовал с объектом на очередном месте сноса зданий, который получил название reingelegt, что означает «поставить», но также и «добить». На месте сноса Куммер покрасил стальные балки в красный цвет
Red Dope on Rabbits by Thierry Noir. Potsdamer Platz in August 1985
В 1984 Берлинская стена, бывшая ранее угнетающим символом разделенного мира, стала наконец репрезентировать надежду и обрела человеческое значение. Впервые на ней осмелился творить Тьерри Нуар, и по прошествии пяти лет стена была покрыта множеством слоев произведений искусства.
Thierry Noir
Поколение die Nachgeborenen (рождённых позже), выросших после войны, но сформированных протестами конца 1960-х, играет ключевую роль в формировании эстетики и идеологии индустриальной сцены. Политизация молодёжи, уличные протесты, антиавторитарные движения и студенческие восстания создают культурную среду, в которой формируется отторжение официальной Германии, Германии экономического успеха, но морального вытеснения вины и памяти. Именно это поколение стремилось сформировать новую немецкую идентичность, освобождённую от американского культурного доминирования и от замалчивания прошлого. Музыка становится способом артикуляции этой травмы через шум и разрушение формы.
Появление индастриала в Германии
Индастриал начал зарождаться еще в 50х, когда композиторы авангардисты такие как Пьер Анри, Карлхайнц Штокхаузен и Kraftwerk начали включать в свои произведения шумы машинных фабрик и новых технологий, а само название появилось благодаря британской группе Throbbing Gristle и их лейблу Industrial Records. Индастриал характеризуется звуками промышленного шума, производственных механизмов и городского шума. Приверженцы индастриала стремились к резким, тревожным, громоздким шумам и высказывались на темы, критикующие индустриализацию, потребительство и авторитарные структуры власти.
Throbbing Gristle
Возникновение индустриальной музыки в Западной Германии конца 70-х — начала 80-х годов следует понимать как симптом более глубокого социального и культурного напряжения, порождённого опытом послевоенного государства, расколотого города и болезненной попытки реконструкции коллективной идентичности. Одна из групп, прославившая немецкий индастриал на весь мир — Einstürzende Neubauten, сформировалась в пространстве Западного Берлина под влиянием дадаизма, в частности Курта Швиттерса, чья «Урсоната», вероятно, повлияла на некоторые уникальные интонации певца Бликса Баргелда.
Einstürzende Neubauten, Sweden Kulturehuset, 30 Sep 1984.
В начале 80х годов возникло ключевое культурное и музыкальное движение Западного Берлина, Geniale Dilletanten, которое объединило экспериментальных музыкантов таких как Die Tödliche Doris, Palais Schaumburg, Der Plan, Einstürzende Neubauten, Deutsch-Amerikanische Freundschaft (DAF) и Freiwillige Selbstkontrolle (FSK). Одним из центральных лозунгов этого движения было: «kann man etwas machen, was nicht Musik ist» (можно ли сделать что-то, что не является музыкой). Эта фраза отражает художественное кредо Geniale Dilletanten, которые стремились к смешению звука, театра, арта, перформанса и абсурда. В 1982 году был опубликован манифест движения — маленькая книга Merve Verlag, редактором которой стал Вольфганг Мюллер (основатель Die Tödliche Doris), а одним из ключевых авторов — Бликса Баргельд из Einstürzende Neubauten. Этот документ зафиксировал идеологию субкультуры: самопроизводство, антисистемная эстетика, межжурналистские и межжанровые связи, противопоставление профессиональной культуры стерильной, повторяющейся и коммерческой.
Geniale Dilletanten. Intermedia I — Farbraum/Klangbild
В это же время заброшенные здания и разрушенные бомбардировками районы Берлина становятся территорией альтернативной сцены. Сквоты заселяются молодёжью, художниками и музыкантами, отвергающими официальную логику реконструкции ради прибыли. Именно эти пространства становятся ядром контркультуры, в том числе среды, из которой выходит Einstürzende Neubauten.
Творчество Einstürzende Neubauten стремилось вскрыть болезненные пласты памяти, физически и символически разорвать оболочку здоровой послевоенной нормальности. Их шум был целенаправленным жестом сопротивления, тем самым, о чём писал Жак Аттали: шум как форма предвосхищения перемен, как язык конфликта, разламывающий устоявшийся порядок и сигнализирующий о грядущем сдвиге.
Эстетика Neubauten формировалась внутри культуры руин Ruinenkultur, обращаясь к образам болезни, гниения, огня, распада. Разрушение становилось положительным актом и способом нарушить визуальную и идеологическую гладкость реконструируемой Германии. Их подход можно интерпретировать через концепцию Кристофа Кокса, рассматривающего звук как непрерывный поток, лишённый устойчивой формы, где шум выступает как трансформационный процесс. Их творчество также соотносится с понятием «звукового архипелага» Франсуа Бонне: звуковые элементы в их композициях существуют как разрозненные острова значения, каждый из которых несёт собственное напряжение, память и телесность.
Техническая и поведенческая реализация музыкального протеста
В Берлине 1980-х музыканты протестовали и высказывались с помощью звука, на сцене зачастую происходили перформансы и шумовые импровизации. Коллективы, в частности Einstürzende Neubauten, в первую очередь обращались к материалам города, металлу, бетону, арматуре, строительным механизмам и бытовому мусору и использовали их как первичный музыкальный ресурс. Это был сознательный эстетико-политический выбор. Материал выражал исторический дискомфорт, социальное несогласие и требование вмешательства в городскую ткань. Главное свойство индастриала заключается в превращении найденного предмета (objets trouvés) в носитель музыкального значения. Металлический листы, трубы, строительная тележка составляли резонанс, ритмику и мелодию для песен, превращая материал в звуковой символ.
Einstürzende Neubauten
Такие живые выступления сопровождались крушением и взаимодействием с окружающим пространством. Артисты бросили вызов типичному формату рок-концерта с помощью сценического перформанса, основанного на сырой физической брутальности и эмоциональной интенсивности. Музыканты стучали, скрипели, пилили, кричали, рушили, поджигали и все это в пространстве заброшенных разрушенных домов и огромных пустынных фабрик и павильонов, создающих реверберацию и эхо. Такие акты имели политический конструктив: разрушая символы реконструкции, артисты заявляли о неустранённой травме и о праве на альтернативное урбанистическое использование. Процессы разрушения/конструкции и демонстративное повреждение архитектуры служило средством критики институционализированной модернизации.
Einstürzende Neubauten
Об этом андеграундном берлинском пласте рассказывается в архивно-монтированной документальной ленте B Movie: Lust & Sound in West-Berlin (1979–1989). Фильм собран из сотен часов редких кадров и интервью. Режиссёры Klaus Maeck, Jörg A. Hoppe, Heiko Lange и куратор-нарратор Mark Reeder выстроили фильм как субъективную хронику. Он одновременно документальный и включает в себя архивные концерты, интервью, уличные сцены и художествен и в то же время имеет нарратора и сюжет, что создаёт эффект живой исторической реконструкции.
B Movie: Lust & Sound in West-Berlin (1979–1989)
B Movie: Lust & Sound in West-Berlin (1979–1989)
Фильм документирует широкий спектр берлинских практик: от пост-punk и Neue Deutsche Welle до ранней электроники и индастриала. В числе фигур Einstürzende Neubauten, Nick Cave, представители Geniale Dilettanten, женский панк коллектив Malaria! , Die Tödliche Doris, Die Ärzte, Shark Vegas и другие. Благодаря прямым кадрам выступлений в клубах SO36, Risiko, в сквотах и на уличных акциях, фильм даёт первичные свидетельства мест проведения, форматов концертов и межсубкультурных связей.
Malaria!
Когда в 1982 году Ник Кейв переехал в Западный Берлин, он был принят в креативное и анархическое сообщество экспериментальных музыкантов и художников, и по его словам, это было его второе юношество.
Nick Cave and Blixa Bargeld.
Влияние городской архитектуры на возникновение жанра
В 1960-е годы художники, работавшие в послевоенных немецких городах, и особенно в восточном и западном секторах Берлина, разработали новые художественные медиумы, направляя свое искусство в сторону мемориальной или мнемонической функции. Многие из этих художников отказались от традиционных выставочных площадок, обратившись к перформансу как средству выражения или работая на улицах или в других городских местах, используя материальные свидетельства разрушения, обнаруженные там, в качестве пространств для своего искусства. Они начали рассматривать послевоенный город Берлин как хаотичное пространство отсутствия, потери и принудительных разделений, место, значительно менее спокойное, чем плоские пространства музеев.
Архитектура послевоенного Берлина становится политическим языком. Новые здания становятся символами власти, а сами структуры — инструментами дисциплины и демонстрации контроля. Название группы Einstürzende Neubauten (Рушащиеся новостройки) интерпретируется как метафорическая атака на эти новостройки и на искусственную, навязанную модель модерности, связанную с экономическим чудом и культурной амнезией. Падение крыши Конгрессхалле в 1980 году, американского символа свободы в Западном Берлине, хоть и было случайным, усилило символическое звучание этой критики. В этом контексте музыка Neubauten становится формой анти-архитектуры, в духе идей Жоржа Батайя: разрушение структуры равняется разрушению иерархий, власти и идеологических надстроек.
Для поколений, выросших после войны, город выглядел как Deutschland als Baustelle (Германия-стройплощадка). Реконструкция воспринималась как идеологический проект, а новые культурные здания часто становились символами политической силы и экономической власти. В ответ радикальные коллективы искали язык, способный деконструировать эти символы. Они использовали саму материю города, кирпич, металл, бетон, пустые цеха и заброшенные фасады, как инструмент и как текст.
Рэймонд Мюррей Шейфер заложил основу понимания города как звуковой экосистемы, введя концепцию soundscape, звукового ландшафта, который формирует не только атмосферу, но и психологическое состояние человека. В контексте индустриального Берлина эта концепция приобретает радикальное измерение. Город больше не звучит естественно, он ревёт, скрипит, вибрирует, продуцируя акустический стресс. По Шейферу, индустриальное общество создаёт lo-fi soundscape — плотное, перегруженное звуковое поле, в котором исчезают различия между сигналами, а шум становится доминирующей формой звучания. Именно из этой перегруженности и возникает эстетика индастриала как музыки, принимающей шум как истину среды и как материал.
Влияние на сегодняшнюю индустриальную сцену
Берлинская индустриальная сцена конца 70-х–80-х годов формировалась как целостная эстетико-политическая практика, связанная с опытом послевоенного разрушения, урбанистической фрагментации и радикальной переоценки модернистского проекта. Группы вроде Einstürzende Neubauten, Die Tödliche Doris, Sprung aus den Wolken, Malaria! , DAF и später Test Dept выстраивали звучание как форму телесного, материального сопротивления. Немецкий индастриал возник из художественных и политических кругов Западного Берлина — среды сквотов, независимых галерей и перформативных пространств (Künstlerhaus Bethanien, SO36, Risiko, Zodiak Free Arts Lab).
Die Tödliche Doris
Если британский индастриал, с его основателями Throbbing Gristle, SPK и Cabaret Voltaire, развивался через критику медиа, манипуляцию информацией, эстетизацию технофобии и деконструкцию масс-культуры, то немецкий вектор был куда более телесно-материальным. У Einstürzende Neubauten индустриальный шум не представлял абстрактную идею машинного общества, он звучал как физическое столкновение с материалом, остатками разрушенного города, с телом архитектуры. Поэтому влияние немецкой сцены оказалось особенно заметным в последующих поколениях артистов, работающих с телесностью, деструкцией формы и материализацией звука.
Так например британская группа Coil перенимают не столько звук, сколько метод, работая с найденными объектами, сакрализацией шума и деструкцией музыкальной структуры. Финская группа Pan Sonic напрямую ссылалась на немецкую индустриальную традицию, включая Kraftwerk и Einstürzende Neubauten, как на основу своей эстетики. Использование экстремальных ритмов, агрессивной деформации структуры и индустриального шума в работах Venetian Snares часто описывается как наследие европейского постиндустриала, в частности немецкой сцены, где шум воспринимался как политическое и телесное высказывание.
В заключении немецкая индустриальная сцена заложила парадигму звука как акта, как политического жеста, как телесного и пространственного взаимодействия с руинами модернистского проекта. Именно эта парадигма была унаследована современными артистами, работающими на границе музыки, перформанса и звуковой архитектуры.
Claudia Mesch — Modern Art at the Berlin Wall
Jennifer Shryane — Blixa Bargeld and Einstürzende Neubauten: German experimental music ‘Evading do-re-mi’
«The Experimental Music of Einstürzende Neubauten and Youth Culture in 1980s West Berlin» (2012) — M. A. Ryszka https://ucalgary.scholaris.ca/server/api/core/bitstreams/7f424425-69ac-4b0b-9bdc-0aaacb669e22/content
Materialities of the new: processes of destruction and construction in the work of Einstürzende Neubauten by Sandra Bettencourt https://ler.letras.up.pt/uploads/ficheiros/13266.pdf
B Movie: Lust & Sound in West-Berlin (1979–1989)
