Феномен «плохого вкуса» в визуальной культуре
Рубрикация
(1) Что такое вкус (2) Что такое плохой вкус (3) Китч и кемп (4) Гротеск (5) Ирония и постирония (6) Заключение (7) Библиография (8) Источники
Что такое вкус
В истории эстетики «вкус» как термин выполнял роль инструмента и способа отделить достойное искусства от недостойного, элитарное от массового. Ещё Иммануил Кант настаивал на связи хорошего вкуса с просвещённостью субъекта и его способностью к бескорыстному созерцанию, то есть созерцанию без желания обладать предметом искусства и коммерциализировать его.
Вкус в этом понимании является показателем интеллектуального уровня личности, и её принадлежности к культурной и социальной элите. С 18-го века и вплоть до середины 20-го столетия художественная критика укрепляла эту иерархию, формируя чёткие границы допустимого.
Но какой он «хороший вкус», откуда он берётся и зачем нужен? Социолог Пьер Бурдьё показал, что вкус — это не природное свойство, а социально обусловленный механизм. Предпочтения человека отражают его принадлежность к определённому классу, например люди высокого социального класса предпочитают и считают хорошим искусством то, к которому нужна моральная, а иногда и вполне материальная подготовка. Массовый зритель будет оценивать искусство с точки зрения эмоциональной отдачи, а средний класс балансирует между стремлением к статусу и доступностью.
Обозначение «хорошего вкуса» становится разным для каждого отдельного зрителя, и вкус превращается в язык социального различия.
В 20-м веке усиливается барьер между высоким искусством и массовой культурой. Утонченность и сложность стали признаками ценности, а доступность и удовольствие, в противовес, признаком упадка и ограниченности.
То, что можно продать широкой публике, больше не имеет той же ценности, что и предметы якобы настоящего искусства. Таким образом, вкус окончательно занял позицию охранителя элиты.
Что такое ПЛОХОЙ вкус
Появление категории «плохого вкуса» — это вполне логическое следствие существования вкуса как понятия в целом. Если существует правильный вкус, существует и противоположный, неправильный вкус. Как правило, плохим вкусом всегда считалось что-то «слишком». Выбивающиеся из нормы единицы искусства, слишком яркое, слишком авангардное, слишком декоративное или еще какое-либо «слишком» для оценок элитарной массы. Все эти «слишком» указывают на одну центральную проблему: близость к массовости.
Плохой вкус нарушает код эстетического восприятия разных слоёв, то, что массовое большинство любит, элита обязана отрицать и наоборот, это негласное правило поддерживает грань разницы между «плохим» и «хорошим» вкусом. Иначе исчезает социальное различие. «Плохой» вкус — это всегда вкус «другого», и это пересекается с социально-биологическими законами общества, где инородность воспринимается негативно.
Парадоксально, но именно статус «запрещённого» делает плохой вкус привлекательным как объект исследования. Если определённая эстетика станет достаточно плохой, чтобы возложить на себя статус табуированной, то рано или поздно она станет массовой. Путь от «плохого» вкуса к «хорошему» в сознании разных представителей социальных классов или художественных направлений открыт. Рамки этих понятий нечёткие и чаще всего обусловливаются рядом внешних факторов (таких например как вкусовщина, мода, мировые этические тенденции или даже политика).
Китч и кемп
В 20-м веке искусство пережило, пожалуй, самую радикальную трансформацию за всю историю культуры. Если до этого века художник в основном изображал мир, то в 20-м искусство стало думать о самом себе, задавая вопросы: Что такое искусство? Кто решает? Почему?
Если раньше существовал некий единый канон правильного вкуса, то сейчас структура в корни поменялась. Для художников больше нет правильных или неправильных материалов, для высказывания можно использовать мусор, ткани, редимейд, перфомансы, всё, что раньше показалось бы дикостью. Более того, на арену вошли такие жанры как видеография, реклама, кино, искусство упаковки, и все эти направления очень близко, если не напрямую, граничат с коммерцией.
Презентация типографики в стиле китч от Stefánia Pápai и Media & Design Institute.
Пьер и Жиль. Жан-Поль Готье, 1990 г. Источник: The Guardian
Пьер и Жиль. Жан-Поль Готье, 1990 г. Источник: The Guardian
Массовая культура перестала быть чужой по отношению к высоким искусствам, они своеобразно слились, стали предметом рефлексии художников и философов. Именно в этом моменте возникает феномен китча, как антитеза прежней идеальности. То есть появляется визуальная продукция, ориентированная на простые эмоции, имитацию красоты и коммерческое потребление. Китч становится массовым и вездесущим.
Например дуэт «Пьер и Жиль» известны фотографиями, доведёнными до декоративной выразительности с помощью почти гротескной ретуши. Используя яркий и приторный визуальный язык массовой культуры, они создают ироничные и провокационные образы. Их подход, соединяющий поп-арт и китч, оказал заметное влияние на рекламу и фэшн фотографию.
Пьер и Жиль. Жан-Поль Готье, 1990 г. Источник: The Guardian
Пьер и Жиль. Жан-Поль Готье, 1990 г. Источник: The Guardian
«Зная, что его жизнь пройдет без следа, буржуа стремится насытить среду обитания материальными знаками своего существования: это стулья у входа, фотографии, окаймляющие дверной проем, жанровая живопись, ковры, бархатные шторы, статуэтки, сувениры и экзотические предметы» [1] — Немецкий философ Вальтер Беньямин
Репродукции центрального изображения картины «Рождение Венеры» Боттичелли в виде серийно выпускаемых дешевых статуэток
Клемент Гринберг, критик, сформировавший модернистский канон, видел в китче угрозу и соблазн для публики, которой искусство должно противостоять. Китч, по его мнению, паразитирует на эстетических формах, но лишён глубины смыслов. Он имитирует культуру, не создавая нового опыта.
Китч — это искусство, которое имитирует эмоции, вместо того чтобы порождать их. Китч упрощает образы, чтобы всем понравиться, говорит на языке готовых штампов. Но при всей своей поверхностности, он искренний и вызывает этим уважение. Он так или иначе дарит эмоции, причём эмоции разные и сильные. Да, это неосознанная эстетика, за что направление и критикуется, но можно ли сказать, что любить китч = иметь плохой вкус? И если да, то почему?
Кэмп
«Сущность кэмпа — в его любви к неестественному, искусственному и преувеличенному» [2] –— Сьюзен Зонтаг в «Заметках о кэмпе»
Поговорим про кровного брата китча, про кэмп. Термин закреплён Сьюзен Зонтаг в 1964 году. Кэмп — это любовь к чрезмерности, театральности и искусственности, но в отличие от китча, он сознательно использует безвкусицу и иронию для своего проявления. Плохой вкус, который знает, что он плохой вкус и гордится этим.
Таким образом, китч — это искусство без самоанализа, а кэмп, наоборот, с самоонализом и критичностью к себе. Если китч является частью культуры потребления, то кемп становиться ироничной критикой этой самой культуры потребления.
«Can You Help Us?» Дэвид Лашапел, 2005
«Can You Help Us?» Дэвид Лашапел, 2005
книга «Heaven to Hell» Дэвид Лашапел
Характерные особенности кэмпа наглядно проявляются в творчестве российского художника Владислава Мамышева-Монро. Его художественная стратегия основана на подчеркнутой искусственности и игре с гендерной идентичностью, что позволяет рассматривать его работы как демонстрацию андрогинности и перформативности образа.
Владислав Мамышев-Монро из серии «Политбюро», 1990
Владислав Мамышев-Монро Какие карты? из серии «Русские вопросы», 1998
Владислав Мамышев-Монро № 5 из серии «Лолита», 2009
Дэниел Лисмор, SCAD FASH в Атланте, 2016
Эти два направления, по моему мнению, интересно брать как опору в разговоре о плохом и хорошем вкусе. Потому что иногда плохим вкусом называют вещи, которые своей инаковости и не скрывают, в этом их смысл — быть странными. А иногда хорошим вкусом помечают то, что просто паразитирует на эмоциональном восприятии.
Я буду возвращаться к этим двум терминам в дальнейшем, чтобы объяснить восприятие той или иной единицы творчества и его восприятие разными людьми.
Гротеск
Категория вкуса исторически связана с идеей меры. Хороший вкус предполагает гармонию, уравновешенность, приятность. Соответственно плохой вкус возникает там, где появляется чрезмерность: слишком ярко, эмоционально, телесно, явно, в общем «слишком», как мы уже говорили ранее. Именно в этой зоне работает гротеск. Он сознательно нарушает меру и тем самым становится подозрительным для эстетических норм.
Однако история искусства показывает, что гротеск не всегда воспринимался как низовое или второсортное явление. Его роль менялась в зависимости от того, какие нарушения были допустимы для культуры конкретной эпохи. То есть то самое «слишком» на протяжении истории менялось, изменяя и рамки плохого вкуса.
Категория вкуса исторически связана с идеей меры. «Хороший вкус» предполагает гармонию, уравновешенность, приятность. Соответственно «плохой вкус» возникает там, где появляется чрезмерность, слишком ярко, слишком эмоционально, слишком телесно, слишком явно. Именно в этой зоне работает гротеск, он сознательно нарушает меру и тем самым становится подозрительным для эстетических норм.
Однако история искусства показывает, что гротеск не всегда воспринимался как низовое или второсортное явление. Его роль менялась в зависимости от того, какие нарушения были допустимы для культуры конкретной эпохи.
Иероним Босх в «Садах земных наслаждений» вводит в европейское искусство мир чудовищ, гибридов и странных тел. В его случае гротеск работает не на массовую эмоциональную реакцию, а преследует религиозные цели. Именно это делает Босха классикой так называемого высокого искусства, хотя его визуальный язык позже будет назван «плохим вкусом» в других контекстах.
«Сад земных наслаждений» Иероним Босх 1490-1500
А, например, такое культурное достояние как Вилла Палагония, находящееся в Сицилии, в 18 веке было воспринято как искусство плохого вкуса. Статуи, находящиеся на изгороди нарочито гипертрофированы и искажены. В то время это была ирония над сложившимися идеалистическими порядками эстетики, так как в то время активно процветало борокко и еще не был забыт классицизм.
Вилла считалась насмешкой над идеей величия и красоты. Подобное произведение считалось нелепицей, гротеском и признаком плохого вкуса, тогда как сейчас — это классика. Гёте (посетил в 1787) назвал её «царством чудовищ» и воплощением болезненного воображения.
Вилла Палагония, 1715
Сегодня гротеск используется не только в живописи, но и в фотографии, кино или перформансах. Но всё это когда-то считалось дикостью и признаком недоразвитого эстетического чувствования
Из этого я делаю вывод о том, что всё, что однажды считалось «слишком» и что попадало под категорию плохого вкуса, рано или поздно переворачивало восприятие зрителя и переходило в разряд «хорошего» вкуса.
Фабрицио Рикарди, «без названия», пример современного гротеска, 1942
Ирония и постирония
Категории «хорошего» и «плохого» вкуса — это не только эстетические, но и социальные маркеры, регулирующие, что считается культурно приемлемым. На протяжении 20–21 веков именно ирония и постирония стали ключевыми механизмами переопределения этих норм.
Искусство дадаистов, сюрреалистов, поп-арт, флюксус использовало иронию и пародию как инструмент критики буржуазных представлений о прекрасном (как это например делал архитектор Виллы Палагонии в 1715-м). Ирония позволила ввести в искусство любое содержание, если оно способно вызвать интеллектуальный резонанс.
Энди Уорхол, «банки с супом кэмпбелл» 1962
В декабре 1962 года в Манеже открылась выставка к 30-летию МОСХ. На открытие приехал Хрущёв, и началась жестка критика присутствующего материала. Он назвал картины «мазней», «вырожденчеством», «дерьмом», обвинил художников в «искусстве для одних педерастов», потребовал запретить подобные эксперименты. Его эмоциональное выступление стало публичным объявлением нашего искусства «плохим вкусом».
Выставка в манеже 1962 Хрущев
После Манежа-1962 государство укрепило контроль над художественной сферой. Нонконформисты нашли лазейку — выставляться под открытым небом, без официальных разрешений. Так родилась идея выставки в Битцевском парке, которая была подавлена государственными структурами. В этот момент для власти «плохой вкус» не заключается эстетике, а представляет угрозу, требующую уничтожения как объекта реальности.
Тогда их искусство уничтожалось и презиралось, сегодня оно является классикой авангарда и протеста, никто не скажет про него «это невозможно любить, это плохой вкус»
бульдозерная выставка в москве 1974
Сегодня вкус — это не стабильная шкала, а живая среда, где ценность определяется не нормами, а способностью искусства осознавать себя, высказывать идею и вызывать эмоцию
нынешняя культура, несмотря на предрассудки, очень открыта разным проявлениям творчества. Сейчас понятие плохого вкуса уже не присваивается за излишнесть, декоративность или яркость. Ирония, гротеск, китч, постирония перестали быть нон-комфорными. Понятие «плохого» сейчас куда глубже, мы интуитивно понимаем, когда у человека плохой вкус, но чем же именно он определяется?
Мартин Парр, Дубай 2007, автопортрет
Мартин Парр, Рекламная кампания Gucci, Канны, Франция, 2018
Фотосессия для журнала Black Square. Модель — Галина Смирнская. Сочи, Россия, 2008
Заключение
В ходе исследования стало очевидно, что категории «хорошего» и «плохого» вкуса никогда не были чисто эстетическими, они всегда работали как социальные инструменты, разделяющие «своих» и «чужих», элиту и массы. То, что в один исторический момент маркировалось как безвкусица или дурной вкус — будь то гротеск Босха, скульптуры Виллы Палагония или перформансы нонконформистов 60-х, — со временем могло не просто быть реабилитировано, но и возвышено до ранга классики. Это говорит о том, что границы вкуса не столько отражают объективные художественные ценности, сколько служат проекцией текущих культурных, политических и классовых установок.
Владислав Мамышев-Монро Монро и Джо Ди Маджо, начало 1990-х
«The Kardashians» Дэвид Лашапел, 2013
«Britney Spears with Hot Dog» Дэвид Лашапел, 2002
Особенно важным поворотным моментом стало осознание того, что «плохой вкус» сам по себе может стать ресурсом. Китч и кэмп, изначально воспринимавшиеся как маргинальные или даже оскорбительные для «высокого искусства», на деле оказались мощными эстетическими стратегиями. Первый как искреннее выражение массовых эмоций, второй как ироничная игра с ними. В этом свете становится понятно, что сегодняшняя визуальная культура всё меньше стремится к «правильности» и всё больше к осмысленности, даже если та выражена через чрезмерность, искусственность или нарочитую «дурность».
Джефф Кунс, балун дог / кролик на сумку
Милла Джойхович, 1998, фотограф Девид Лашапел / обложка журнала «GLAMOUR» 2023
Фотография Видара Логи, 2024 / футболка с космосом
Таким образом, феномен «плохого вкуса» вовсе не свидетельствует об упадке эстетики, а, напротив, демонстрирует её гибкость и способность к саморефлексии. Возможно, главный критерий сегодня не то, насколько «хорош» или «плох» объект с точки зрения традиционной меры, а то, насколько он честен в своей позиции и насколько он заставляет нас думать.
В эпоху, когда любая эстетика потенциально может быть переосмыслена и легитимизирована, «плохой вкус» перестаёт быть приговором, а становится вопросом.
Осборн, Г. Эстетика повседневности: китч, мода и массовая культура, 2016
Зонтаг, С. Заметки о кэмпе // Против интерпретации, 2014
Гринберг, К. Авангард и китч // Искусство и культура, 1994
Петров, В. В. Ирония и постирония в современном визуальном искусстве, 2018
