Событие в структуре глобального шума
Исследование способности микро-звуков преодолевать эффект маскировки в Lo-Fi ландшафте современного города.
Введение
Глобальный город агрессивен по своей природе. В терминологии теоретика Р. Мюррея Шейфера (The Soundscape, 1977), современный мегаполис представляет собой эталонный Lo-Fi soundscape (низкокачественный звуковой ландшафт). Это среда с избыточной плотностью сигналов. Гул трафика, вибрация метро, шум вентиляционных систем и людские потоки накладываются друг на друга, создавая плотную «стену звука». В этом хаосе акустический горизонт сужается, перспектива исчезает, а тихие звуки маскируются громкими. Человек в Lo-Fi среде теряет аудиальную ориентацию и чувство дистанции. Город звучит как бесконечный, обезличенный поток данных, в котором нет места паузе и нет места «Я».
Согласно теории психоакустики, этот гул создает «эффект маскировки» — он поглощает более слабые сигналы, обезличивая пространство. Однако существуют звуки-события — «акустические проколы». Они обладают настолько резкой атакой или специфическим спектром, что способны «прорезать» ткань городского шума. В этом проекте я исследую конфликт фона и фигуры. Я исследую наложение интимных, механических и случайных звуков поверх агрессивного городского гула, чтобы рассмотреть, как детали выживают в хаосе.
Цифровой сигнал
Город — это система барьеров и коммуникаций. Звуки, регулирующие доступ, спроектированы так, чтобы быть услышанными сквозь любой шум.
Домофон. Резкий, пронзительный писк, открывающий дверь подъезда. Это звук границы между «улицей» (опасность) и «домом» (безопасность).
Телефон. Цифровой сигнал, требующий немедленного внимания.
В толпе чужой звонок вызывает фантомную тревогу — мы рефлекторно проверяем свои карманы.
Эти звуки агрессивны. Они требуют внимания, разрывая монотонность улицы.
Личное пространство
В противовес механике, существуют звуки личного пространства. Это микро-сценарии потребления и ухода за собой, которые мы совершаем публично.
Духи. Звук распыления («Пшшшш») — это высокочастотный выброс.
Зажигалка. Металлический щелчок и шипение газа.
Когда эти тихие звуки звучат на фоне ревущего проспекта, возникает эффект кинематографического «зума». Мир сужается до одного жеста.
Лошади и Колокола
Глобальный город футуристичен, но в нем прорываются слои прошлого. Это звуковые анахронизмы.
Цокот копыт. В современном мегаполисе стук подков по асфальту звучит инородно. Это органический ритм против механического ритма шин.
Колокол. Церковный звон. Звук, который веками структурировал время, теперь конкурирует с сиренами и гудками, дорожными работами.
Человеческий Глитч
Самый непредсказуемый элемент города — человек.
Обрывок фразы, крик, смех. Мы не знаем контекста, это «вербальный мусор», который на секунду становится смысловым центром.
Музыка на улице. Искаженный бас из переносной колонки, уличный музыкант. Это «грязная» музыка, смешивающаяся с шумом города. Это попытка навязать городу свое настроение.
Заключение
Звуковой ландшафт города — это не монолит. Это слоистая структура, где микро-события постоянно атакуют макро-фон. Мое исследование показывает, что идентичность места и человека сохраняется именно в этих «проколах». Цокот копыт, пшик духов или писк домофона — это точки сборки реальности. Без них город превратился бы в галлюцинацию из белого шума. Мы слышим жизнь только благодаря контрастам.
Schafer, R. Murray. The Soundscape: Our Sonic Environment and the Tuning of the World. — Destiny Books, 1994.
Pallasmaa, Juhani. The Eyes of the Skin: Architecture and the Senses. — John Wiley & Sons, 2012. (Русское издание: «Глаза кожи. Архитектура и чувства»).
Lefebvre, Henri. Rhythmanalysis: Space, Time and Everyday Life. — Continuum, 2004.
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
Собственная фотография
