Город в работах ленинградских неофициальных фотографов 1980-х годов
Период 1980-х годов в Советском Союзе представляет собой временнóе измерение, когда привычный строй жизни начинает рушится у самого основания, оставляя только неубедительный идеологический фасад, выстроенный исключительно на том, что допускала цензура. Это заторможенное, остановившееся время, промежуточное состояние, где отправной точкой является смерть, а конечной — рождение. Через оптику ленинградских неофициальных фотографов мы рассмотрим город внутри концепции забвения и зарождения нового.
В эпоху Перестройки фотография контрастно разделилась на два лагеря. В результате чего сформировалась группа авторов, которым было недостаточно фиксировать по своей задумке исключительно положительные, отрепетированные сюжеты. Требования официальной фотографии противоречили их творческим взглядам и мироощущению, что отрицало возможность публичной демонстрации и вынуждало работать «в стол». Но, отчасти, именно это и позволило полностью освободиться от представлений о «правильной фотографии» и убеждений насчет своего места в профессиональной среде.
А. Китаев. Альбом «Город без кумача». 1987-1988.
Термин «внутренняя эмиграция» может быть использован по отношению к ленинградским фотографам в полной мере, но даже не в политическом, диссидентском ключе, а в творческом. Ощущение изгнания и отверженности порождало переживание особого рода, что создавало смысловое и эмоциональное наполнение творчества, где доминировали экзистенциальные мотивы, сопряжённые с пониманием жизни как судьбы, неминуемого цикла.
Вынужденная отрешенность провоцирует немой диалог с окружающей средой, где собеседником оказывается город.
Городская фотография только частично содержит в себе активное действие, так как город становится самостоятельным персонажем. Люди могут присутствовать в кадре, но не являются основой композиций. Они становятся органичной частью городского пейзажа, где их образ будто зашит в самом кадре, представляя собой часть цельного черно-белого полотна. Репортажная фотография становится чувственной регистрацией жизни города, своеобразным художественным текстом, через который мы считываем эмоциональное состояние общества 80-х.
Сквозь туман и ночь Город ведет тебя из двора во двор, потом в переулок, на крышу, через мост, в парадную, коммунальную комнату. Он дышит и источает все впитанное за множество лет, предает смыслы и истории людей, проходящих когда-то по тем же улицам. Все заворачивается в дрожащую фантасмагорию, нервно сквозящую тоской, хотя перед нами совершенно реальные будничные пейзажи.
В этой пограничной среде себя находят Борис Смелов, Александр Китаев, Сергей Подгорков, Леонид Богданов и другие, которые отчаянно желают смотреть «сквозь», «между» и «во внутрь», расправлять складки советских декорации, наивно и «в упор» показывать обшарпанную стену, честно запечатлеть представителей идеи «умереть от водки», где сквозь блаженную праздность тебя настигает необъяснимое щемящее чувство, ощущение зависания как провала в пустоту и вместе с тем напряжение, отчаяние, которые готовы ещё немного и вырваться наружу.
Очередь за пивом, 1980-е. Фотограф Сергей Подгорков
Визуальное исследование разделено на три части. Первая представляет собой серию работ, посвященных в большей мере архитектурной составлящей города. взгляд фотогроафа с высоты крыш домов художесвенно обобщает и в тоже время обравзует диалог между фотографом и городом. взгляд с верху позволяет рассмотреть геродское пространство как единный огранизм концентрирующий в себе процессы человеческой жизни и слыд хода времени. внутри черно белом полотне. Во второй части исследовании я рассматриваю ключевые лейтмотивы творчества ленинградского фотоандерграунда, каждый из которых так или иначе является промежуточным, замершим состоянием, моментом «между». замершие состояния природы города олицетворяют дух той эпохи в которой люди все еще должны жить. Завершающая часть исследование посвящена репортажной городской съемке, где основными темами являются старость и детство, представляющие собой два пограничных состояния, обрамляющих момент небытия, точку соприкосновения умирания и рождения.
ВЗГЛЯД ВНИЗ
Пограничный мир города, увиденный сверху, был тайным достоянием снимающего, сопряжённый с риском и экстремальностью прогулок по крышам.
Борис Смелов едва не сорвался с крыши в момент зимних съёмок; «удалось, как кошка, через чердачное окно „дёрнуться“, но может быть, зря».
А. Китаев. Альбом «Город без кумача». 1987-1988.
А. Китаев. Альбом «Город без кумача». 1987-1988.
А. Китаев. Альбом «Город без кумача». 1987-1988.
Слева: Сенной мост, 1993. Борис Смелов. Справа: Человек с ведром, 1982. Борис Смелов
В Смеловском Петербурге есть пронизывающая всё нервическая возбужденность и драматизм, неслучайно в начале своих съемок Города он увлечён Достоевским, тропами героев которого он осваивал его. Прогулки по городу становились неким психоделическим дрейфом, затягивающим как наркотик и манящим вновь и вновь забираться в тёмные складки городского пространства, двигаться одними и теми же тропами, каждый раз проживая изменённое состояние психики с помощью внутренней возгонки.
Слева: Взгляд вниз, 1975. Борис Смелов. Справа:
Слева: Город без кумача, 1987-1988. А. Китаев. Справа: Квас, 1990-е. Сергей Подгорков
Бегство и упоительное погружение-блуждание в мрачные провалы и складки Города, в тёмные подворотни, шахты дворов-колодцев, в изгибы проходных дворов, глухие анфилады чердаков давало ощущение другого города, пребывающего в своей потусторонней реальности.
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Слева: А. Китаев. Альбом «Город без кумача». 1987-1988 .Справа: Окно, 1980-е. Борис Смелов
Апраксин двор, 1980-е. Сергей Подгорков
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
МОМЕНТ ЗАДЕРЖКИ
От условной «стрит-фотографии», равно как и от официального советского репортажа и городской съемки, работы неофициальных советских фотографов отличает иная темпоральность: их взгляд— процесс одновременно зрительной селекции и работы памяти.
ТУМАН
Одной из важных смысловых составляющей советского фотоандерграунда становится ленинградское марево. Туман, охватывающий старые фасады и мосты, создает замерший, мистический образ Города, где часть реальности вовсе стирается перед смотрящим.
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
1980-е. Борис Смелов
В непарадном Ленинграде Борис Смелов ищет такие места и моменты, когда временнáя ткань истончается, ветхость архитектуры или погодные условия обнажают свидетельства прошлого.
Чайка, 1992. Александр Китаев
Когда он видел что-то во снах (Смелов) а потом «искал» эти кадры в городе подчеркивает фантастичность призрачность матафизическую составляющую даже на первый взгляд классических фотографий: «Я считаю себя представителем эмоциональной, интуитивной фотографии и, снимая, больше доверяю своим чувствам, чем предварительным замыслам. Но вместе с тем, не сочтите это за мистику, многие фотографии мне снились, и потом, порой спустя годы, я вдруг видел их воочию. И счастье, если в такие моменты камера и плёнка были со мной».
Туман, Ленинград, 1980-е. Фотограф Борис Смелов
Утро, 1990-е. Александр Китаев
Туман. Фонтанка. Ленинград. 1984 Пти-Борис Смелов
Рыбак, 1985. Фотограф Борис Смелов
Туман, 1990-е. Александр Китаев
Смоленское кладбище, 1980-е. Борис Смелов
НОЧЬ
Ночь предстает особым промежутком времени для фотографов, где чёрно-белый Петербург предстает как завершённая абстрактная картина, где чередование света и тени, концентрация тьмы и вечный сумрак несут в себе смысл не столько формальный, столько метафизический, спиритуальный. Упоение чернотой, пронизывающей Город, выключает предметность, съедает детали и очертания, в итоге аннигилирует его.
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Живые блики на воде рек и каналов, на мокром асфальте, одиноко светящиеся окна и редкие фонари, выплывающие из темноты набережные, фонарные столбы, иногда фасады домов. Нет людей, кошек, собак, машин. Город погружен в летаргический сон безвременья.
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
ЗИМА
Это щемящее переживание мира, увиденного как бы впервые, где смешаны чувства удивления и радости, тоски и припоминания, переданы в фотографиях с первым снегом.
На вопрос, что привлекает его в съёмках зимнего Петербурга, Борис Смелов отвечал: «Грубо — отсутствие грязи. Если более тонко, то всё, что задумано и, кстати, воплощено всеми европейскими архитекторами. Зима, определённо, как и Нева в наводнение, очищает, но уже в другом смысле».
Карповка, 1987. Дмитрий Конрадт
Слева: Львиный мост, 1988. Фотограф Александр Китаев. Справа: Мучной мостик, Ленинград, 1978. Фотограф Борис Смелов
Зимний Ленинград, 1977. Борис Смелов. Лодочка, Ленинград, 1971. Борис Смелов
Зимний Ленинград, 1985. Фотограф Борис Смелов
Слева: Фонтанка зимой, 1987. Борис Смелов. Справа: Без названия, 1970-е. Леонид Богданов
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Сергей Королев, конец 1980-х
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Львиный мост зимой, 1980-е. Борис Смелов
Слева: Без названия, 1990-е. Борис Смелов. Справа: Белый голубь, 1990-е. Мария Снигиревская.
А. Китаев. Альбом «Город без кумача». 1987-1988.
ПРОХОЖИЕ
Помимо отрешенного, мрачного Петербурга, где крыши, каналы, заброшенные дворы, ночные площади и становятся персонажами, есть и городские обитатели, возникающие в нужный момент и в нужное время. Фотограф подчёркивал интуитивность момента съемки — «когда снег, прохожий, мост, дом соединяются в непреложность, то есть в судьбу». Человек в кадре встраивается в систему отношений с городом таким образом, что создаются драматические сопряжения смыслов.
СТАРОСТЬ
Сквозным мотивом являются фрагменты жизни пожылых людей. Грустный пожилой мужчина на мосту канала Грибоедова кормит с руки голубей, устроившихся на перилах. Одинокая старушка, повязанная белым платком, выгуливает собачку на набережной канала Грибоедова. Глубокое сочувствие к покинутым старикам и высочайшее мастерство художественного обобщения позволяют камерные сцены на улицах превратить в символ одиночества.
Старики, Ленинград, 1988. Фотограф Александр Китаев
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Слева: У Володарского моста, 1980-е. Сергей Подгорков. Справа: У Дерябкина рынка. Петроградская, 1980-е. Сергей Подгорков
Любитель кислого, 1975. Борис Смелов
А. Китаев. Альбом «Город без кумача». 1987-1988.
Без названия, 1980-е. Борис Смелов
Знак беды, 1987. Александр Китаев
Морячки, 1981. Александр Китаев
«В восьмидесятые годы прошлого века в Ленинграде из уст в уста рассказывали об одной примечательной старушке. Говорили, будто некая бабушка каждый день стояла у подземного перехода на Невском проспекте и просила милостыню. Будто бы, насобирав известную ей сумму, она шла в Елисеевский магазин и, купив там кулёчек пшена, отправлялась на Манежную площадь кормить городских птиц. А потом снова возвращалась на свой пост на Невском проспекте. Говорят, такие челночные рейсы она совершала несколько раз в день. В этот рассказ легко поверить — подобных старушек вы можете встретить в Петербурге и по сей день. Я свою встретил в 1987 году в Фонарном переулке.» (Александр Китаев)
Во дворе дома № 12 по Фонарному переулку, 1987–1988. Александр Китаев
Во дворе дома № 12 по Фонарному переулку, 1987–1988. Александр Китаев
1990-е. Леонид Богданов
ДЕТСТВО
Фотографии с изображением играющих детей на фоне громадных кирпичных массивов или темных переулков формируют сложный сюжет, где переплетаются и накладываются друг на друга несколько временных пластов. Городской ландшафт обветшалых дворов приобретает становится мрачным фоном, оставляет неясный отпечаток на сценах детского быта.
Интерьер винной лавки, Ленинград, 1970-е. Сергей Подгорков
Три мальчика в черной подворотне во что-то играют. Подворотня выходит в обычный ленинградский двор. Видна облупившаяся стена дома с металлической пожарной лестницей нелепой конструкции. Фигуры мальчиков, освещенные ярким полуденным солнцем, отбрасывают черные тени. Пронзительно белый свет, непонятно как попавший в мрачную подворотню, подчеркивает беззащитность «счастливого» детства перед миром взрослых.
Детвора, Ленинград, 1988. Фотограф Александр Китаев
Слева: Ленинград, 1975. Леонид Богданов. Справа: Детвора, 1979.Леонид Богданов
Сенная, 1990. Фотограф Сергей Подгорков
Юрий Матвеев. Без названия, 1989 год.
Слева: Игра в куличики, 1987. Александр Китаев. Справа: Ленинград, 1975. Фотограф Леонид Богданов 1
Летка-енка, 1986. Фотограф Сергей Подгорков
Обезьянка, Ленинград, 1982. Фотограф Борис Смелов
«Ребята с Лиговки». Сергей Леонтьев. Ленинград. 1989 год.
Слева: Девочка-время. Фотограф Ольга Корсунова. Справа: Вторая половина 1980-х. Сергей Арсентьев
Котёнок, Ленинград, 1988. Фотограф Александр Китаев
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Люди жили внутри четко очерченного мира, где каждый их день был понятен и кем-то уже прописан. Прописан теми людьми, которые с каждым днем обладали контролем над ситуацией все меньше. На первый взгляд внешняя форма оставалась прежней, но появлялись люди, которые хотели видеть и чувствовать окружающую среду больше и шире и стремились это показать. Которые, может, даже не столько отчаянно, сколько с принятием и погружением желали пробраться сквозь повседневность города и зафиксировать жизнь именно такой, какой они ее видели, оказавшись один на один со своим мироосознанием и без возможно поделиться им. Это неструктурированно копошущаяся перед неизвестностью жизнь, несмотря на то, что время движется бесконечно вперед.
Ленинград, 1980‑е. Фотограф Сергей Королев
8.https://fotosky.ru/fotozhurnal/art/fotohudozhniki/boris_smelov_fotograf_s_bezuprechnoj_reputaciej/
Вальран Валерий. Ленинградский фотоандеграунд; [авт.-сост. Исаак Кушнир]. — Санкт-Петербург: Palace, 2007. — 319 с. : ил., цв. ил., портр. — (Альманах / Государственный Русский музей; 185). — ISBN 978-5-93332-245-0.
Вальран Валерий. Ленинградский фотоандеграунд; [авт.-сост. Исаак Кушнир]. — Санкт-Петербург: Palace, 2007. — 319 с. : ил., цв. ил., портр. — (Альманах / Государственный Русский музей; 185). — ISBN 978-5-93332-245-0.
tps://vk.com/kitaevphotovedhttps://
pastvu.com/p/1960729
