Деконструкция повседневного в творчестве Марии Красновой-Шабаевой
Рубрикатор
1. Концепция 2. Основная часть 2.1. Деконструкция сюжета и призрачный город 2.2. Взгляд из детства 2.3. Коллаж и образы прошлого 2.4. Через медиум к новому нарративу 3. Заключение 4. Список источников
Современная иллюстрация — это бесчисленное множество стилизаций и интерпретаций личных наблюдений. В связи с этим поиск собственного визуального языка становится необходимым этапом для максимального вовлечения зрителя в сюжет и эмоционального контакта с ним. Несмотря на то что иллюстрация прежде всего отражает техническую функцию, именно талант художника заставляет ее отделиться от контекста и обрести самостоятельное уникальное звучание.
Мария Краснова-Шабаева — как раз один из немногих примеров иллюстраторов, которые «создают тот уникальный опыт, что часто позволяет нам узнать художника по крошечному фрагменту вещи» [9]. Ее изобразительный язык не только стал узнаваемым в контексте современной российской и европейской иллюстраций, но и основой для вдохновения, подражания более поздними авторами.
Многочисленные эксперименты с формой, пространством, коллажированием образов постепенно сформировали многослойный визуальный язык, с уникальной интонацией и мирощущением.
Мария Краснова-Шабаева, иллюстрация для журнала «Wobby» (2021 г.)
Мария выросла в постсоветской Уфе, а позднее переехала и получила образование в Нидерландах [4], и кажется, что благодаря жизненному опыту в абсолютно разных культурах художница выработала почерк, в котором личные воспоминания соотносятся с коллективным опытом и переживаниями, осмыслением общих исторических контекстов [1]. Так, в ее работах в разной степени мы встречаем отголоски советского плакатного дизайна и феминистические нарративы, фрагменты школьного интерьера и размышления об эмиграции, национальной дискриминации.
Ее творческий путь схож с судьбами многих московских концептуалистов второй половины 20 века, когда внешний нарратив иллюстраций помогал говорить о глубоко личных и травмирующих темах [1]. Но тем интереснее личность Красновой-Шабаевой, что она — женщина и представитель культурного контекста сегодняшнего дня.
В визуальном исследовании мы рассмотрим ключевые особенности стиля художницы, сформируем основные принципы ее визуального языка и опишем методы работы с такими глобальными понятиями, как память, история и идентичность.
Анализ построен на сопоставлении нескольких медиумов — журнальной и книжной иллюстрации, анимации. Данный подход позволяет увидеть различия художественных средств и выделить многообразие творческого подхода к проектам.
Мария Краснова-Шабаева, иллюстрация для журнала «The New York Review of Books» (2024 г.)
В качестве источников основной упор я сделала на интервью в зарубежных и российских медиа, высказываниях коллег-художников, а также на дополнительных материалах о современной иллюстрации, в которых можно найти интерпретацию того или иного метода.
Более того, в основе анализа я полагалась на личный профессиональный опыт и наблюдения, так как полноценные исследовательские работы по данной теме отсутствуют.
Деконструкция сюжета и призрачный город
Наиболее выразительная особенность художественного языка Марии Красновой-Шабаевой — это разрыв нарратива. В ее работах повествование развивается на уровне зрительских ассоциаций и вспышек образов.
Свою позицию художница формулирует так: «То, что я делаю, можно назвать деконструкцией графической новеллы» [4]. Распад истории на фрагменты разрушает возможную иерархию образов, поэтому части сюжета становятся однородными и неустойчивыми.
Данному тезису вторит коллега Марии, художник и преподаватель Виктор Меламед. В одной из книг, упоминая работу «Портрет Нассима Талеба», он подмечает, что в «работах Маши Красновой-Шабаевой люди не значительнее мебели или пейзажа. Пространство неустойчивое, собранное из шатких плоских ширм… Маша взламывает привычную роль фона, вскрывает его иллюзорность, помещая героя вне его» [10].
Мария Краснова-Шабаева, «Портрет Нассима Талеба» (2009 г.)
Деконструкция пространства, очевидным образом, лишает композицию гармонии и точки опоры, заставляет сюжет постоянно двигаться и пульсировать, пребывать в неком напряжении [8]. Истоки данного метода можно найти в детском опыте художницы: в мрачных картинах отца с изображениями катастроф и в «руинах» СССР [8] — того, что осталось после развала государства.
Именно наглядное ощущение шаткости окружающего мира помогает художнице создавать масштабные фантазийные города — новые пространства, населенные призраками, для которых изменчивость и нестабильность становится естественной и комфортной [8].
Мария Краснова-Шабаева, «What Happened» (1994 г.)
В некоторых иллюстрациях прием распада композиции происходит уже на уровне окружения.
Например, в работе «The Specter for Our Virtual Future» мы замечаем, что изогнутые ветви деревьев не соотносятся с плавными формами персонажей. Затем процесс расщепления среды усиливается и затрагивает конкретные образы: бегущая девушка буквально растворяется в пространстве, вместо людей мелькают фрагменты их тел — ноги, головы.
Мы пытаемся восстановить цельность сюжета через ритм и движение цвета, понимание логики формообразования, но вновь натыкаемся на пропуски и расхождения. Такой нелинейный подход к нарративу напоминает устройство памяти, показывает ненадежность личных воспоминаний и невозможность удерживать весь образ целиком.
Произведение сопротивляется нашим попыткам собрать его воедино, установить контакт с ним. Нарушение масштаба и дисинхронность персонажей схожи с потоком сознания, в котором установить грань между реальным и вымышленным, «додуманным» становится практически невозможным.
Мария Краснова-Шабаева, «The Specter for Our Virtual Future» для журнала «The New York Review of Book» (2022 г.)
Взгляд из детства
Тема детства и образы детей становятся важнейшими источниками вдохновения на техническом и стилистическом уровнях.
Неровные линии и схематичные лица — благодаря этим простым приемам художница делает любое изображение более интуитивным, где линия ведет руку, а не наоборот. Так в линии сохраняется импульс и энергия.
Мария Краснова-Шабаева, «The Strangers» (2018 г.)
В некоторых работах — чаще всего для журнальных изданий — используется противоположный метод: контур фигур выглядит четким и уверенным. Мария использует мягкие округлые формы и сплошные цветные заливки (как в раскрасках), чтобы придать изображению легкий и наивный образ, который чаще всего соотносится с детьми.
1. Мария Краснова-Шабаева, иллюстрация для журнала «De Volkskrant» (2020 г.) 2. Мария Краснова-Шабаева, иллюстрация для журнала «The New York Times» (2024 г.)
Однако через призму детского мышления Краснова-Шабаева передает и сложный аналитический контекст.
Часто в ее работах ребенок становится наблюдателем. Например, в иллюстрации «Girl A» герои изолированы друг от друга и неподвижны. Кажется, что некоторые из ребят приглядывают друг за другом или смотрят вслед, тогда как другие и вовсе обращены прямо к зрителю. Дети отстранены друг от друга, от взаимодействия с пространством, будто случайно встроены в сюжет. Данный прием образует дополнительную дистанцию между зрителем и героями, нарративом, создает тревожную обстановку.
Мария Краснова-Шабаева, «Girl A.» (2020 г.)
Однако Мария дает шанс сблизиться с незнакомым ландшафтом путем переноса на нас детской оптики. На картине мы не различаем композиционного центра, и наше внимание перескакивает от одной мифической детали к другой: вот посреди обычного школьного двора появляется пропасть с надписью «бомбоубежище», рядом лежит в заточении обнаженный человек, а чуть выше — дети с инопланетными существами стремительно шагают через верхний край изображения.
Такой переход мгновенного переключения внимания и расфокуса можно сопоставить с детским восприятием, где каждая деталь становится равноценной, а порядок наблюдения не подчиняется логике взрослого.
Мария Краснова-Шабаева, иллюстрация из серии «Untitled—1» (2010 г.)
Но помимо этого, оптика ребенка и его воображение создают ироничный и гротескный характер: Мария воплощает мир, в котором смело нарушаются строгие рамки постсоветского образования, где по школьным партам ползают гусеницы и другие насекомые, а классический образ пионеров далеко выходит за двери классного кабинета.
Поэтому образы детей в рисунках художницы — это не побег от взрослого восприятия, а возвращение себе иной, неидеальной и порой абсурдной точки зрения.
1. Мария Краснова-Шабаева, иллюстрация для журнала «Большой город» (2007 г.) 2. Мария Краснова-Шабаева, «Owls night» (2010 г.)
Коллаж и образы прошлого
Коллаж становится не только выразительным техническим приемом, но и отражением взгляда художницы и современного человека на мир посреди разорванных связей.
Краснова-Шабаева, подобно модернистам, соединяет в работах разнородные элементы — от шрифтового рукописного текста до обрывков фотографий, и граница каждого изображения становится поводом для повторной настройки зрения. Однако автор идет дальше первого впечатления и наращивает на коллаж опыт воспоминаний, в котором образы прошлого соседствуют с настоящим и будущим [9]. Так Мария не только смещает грань формата между коллажем и рисунком, но и размывает границу времени [9].
1. Иллюстрация для журнала «Секрет фирмы» (2018 г.) 2. Мария Краснова-Шабаева. Плакат (2019 г.)
В работах художницы нет линейного повествования или цельных воспоминаний. Мария использует намеки и фрагменты объектов для воспроизведения впечатлений.
Мы часто видим человеческие фигуры обезличенными: герои отворачиваются, смотрят в сторону, а иногда и вовсе лишены черт. В некоторых работах лицо заменяют другие предметы.
Кажется, что Мария иммитриует процесс памяти и состояние, когда невозможно вспомнить конкретные черты человека. Коллаж становится необходимым элементом языка со зрителем, через который художница приглашает нас к соавторству и предлагает заполнить отсутствующие элементы по собственным воспоминаниям и ассоцияциям [9].
1. Мария Краснова-Шабаева, «when i was eighteen years old» (2007 г.) 2. Мария Краснова-Шабаева, «Baloons» (2007 г.)
1. Иллюстрация для журнала «Prime Russian Magazin» (2018 г.) 2. Иллюстрация для журнала «The Guardian» (2020 г.)
Коллаж в работах Красновой-Шабаевой также связан с ее опытом постсоветского детства.
В различных интервью Мария часто затрагивает тему эмиграции и своей национальной идентичности в контексте другой культуры, поэтому во многих работах ностальгичные образы, в том числе Москвы, соседствуют с мифическими персонажами или пейзажами [4].
Мария Краснова-Шабаева, «The Silent Earth» (2017 г.)
Через медиум к новому нарративу
Отдельной ветвью творчества иллюстратора проходят работы в книжной или анимационных медиумах.
По словам самой художницы, в этих проектах она находит всплеск эмоциональной энергии и условие для свободного технического эксперимента, без внешних ограничений, а также — пространство для более четкого и линейного нарратива [4].
Мария обращается к анимации как к своеобразному продолжению графических работ.
Короткие ролики заимствуют главное преимущество медиума — движение, благодаря чему относительно нервозные изображения буквально зацикливает и трясет. В ее мультфильмах практически нет активного действия, нарратив крайне сужен, но именно в этом методе художнице удается запечатлеть мельчайшие сдвиги зрительского восприятия.
Например, в работе «The Lake» (2011 г.) мы видим, как среди зацикленных в рекурсии образов постепенно проявляются и исчезают, казалось бы, случайные объекты — фрукты, животные, кристаллы — которые не меняют повествование, но кардинально влияют на восприятие всей работы. Посредством минимального вторжения в действие Мария делает акцент на максимальном присутствии объектов.
Формат зина и работа с книгой занимают особое место в практике художницы.
Как отмечает Мария, «единственное отличие этих проектов от всего остального — это темы и уровень интимности, откровенности, которые присутствуют в работах» [4]. Иными словами, зин и книга становятся для Марии прообразом визуального дневника, в котором она исследует и высказывает более сложный опыт прошлого и настоящего — про национальную идентичность, первое материнство, социальную роль женщины и другие проблематики [4].
Мария Краснова-Шабаева, «The Strangers» (2018 г.)
Так, проект «Colonia Banality» иллюстрирует опыт столкновения детского восприятия художницы и национальной нетерпимости [3]. Выкрашенная в нарочито «девчачьих» тонах, работа дополнительно затрагивает проблематику феминизма в патриархальном обществе.
Мария Краснова-Шабаева, «Colonial Banalit» (2023 г.)
Первые две книги «The Untitled — 1» и «The Untitled — 2» становятся собраниями воспоминаний о советском и постсоветском периодах [4]. Художница выделяет 80-е и 90-е года — любимый ею период творчества отца — через выразительные атрибуты детства: карусели, школьные кабинеты, планировку домов, вывески с продуктами [4]. Память и ностальгия становятся отправными точками для создания новой реальности: Мария перемешивает руины прошлого, утопичность образов и новую реальность, чтобы создать свой воображаемый мир [4].
Мария Краснова-Шабаева, «The Untitled-1» (2010 г.)
Мария Краснова-Шабаева, «The Untitled-2» (2017 г.)
Другая масштабная работа «The Strangers» — по словам автора, «история о попытках выжить и не потерять себя в таинственной и неизведанной мгле» опирается на ее первый опыт материнства [4].
Это один из самых характерных проектов Красновой-Шабаевой: в нем художница соединила коллажный подход с потоком сознания, объединила нарочито бытовое с фантазийным [4].
Реальный опыт здесь смешивается с мощными субъективными ощущениями, отчего восприятие истории неотделимо от личности художницы.
Мария Краснова-Шабаева, «The Strangers» (2018 г.)
Заключение
Таким образом, творчество Марии Красновой-Шабаевой показывает, как через трансформацию пространства и фрагментарность, личный опыт и детскую интонацию можно создавать насыщенные воображаемые миры. Язык картин художницы лежит через простые формы, личный и коллективный опыт. Каждая иллюстрация, книга, мультфильм — это эмоциональный контакт с восприятием зрителя и с архивом его воспоминаний.
Краснова-Шабаева подтверждает, что иллюстрация может и должна быть полноценным произведением. Внимательный подход к построению образов и нарратива делает каждую работу цельной и самобытной даже на фрагментарном уровне.
https://www.itsnicethat.com/articles/masha-krasnova-shabaeva-illustration-080920 (Дата обращения: 25.11.2025)
https://www.new-east-archive.org/tiles/show/1741/spotlight-masha-krasnova-shabaevas-illustration-world-of-whimsy (Дата обращения: 25.11.2025)
https://printroom.org/2023/03/10/18-19-march-2023-book-klup-2-natalia-papaeva-and-masha-krasnova-shabaeva/ (Дата обращения: 25.11.2025)
https://www.colta.ru/articles/art/19068-to-chto-ya-delayu-mozhno-nazvat-dekonstruktsiey-graficheskoy-novelly (Дата обращения: 24.11.2025)
http://www.lookatme.ru/mag/archive/experience-interview/157233-mudbord-masha-krasnova-shabaeva-illyustrator (Дата обращения: 24.11.2025)
https://skillbox.ru/media/design/proekt-nemesto/?ysclid=mhvodezoy8290324711 (Дата обращения: 26.11.2025)
https://bangbangeducation.com/point/talks/art-is-a-mirror/?ysclid=mifx6tc47r561191187 (Дата обращения: 26.11.2025)
https://thestoopthestoop.wordpress.com/2014/03/18/ghosts-and-shadows-interview-with-masha-shabaeva/ (Дата обращения: 25.11.2025)
Диагональная лягушка. / Виктор Меламед.— Москва: Издательство «Babel Books, Inc.», 2024. — 220 с.
Машинерия портрета. Опыт зрителя, преподавателя и художника. / Виктор Меламед. — 2-е изд., доп. — Москва: Издательство «Ад Маргинем Пресс, ABCdesign», 2021. — 288 с.
