В новой рубрике, посвящённой самым примечательным образцам современной визуальной кинокритики, Максим Селезнёв рассказывает о работе американского исследователя Макса Толайна «Разговор — это исповедь» — 4-минутном всматривании в одну из сцен знаменитого «Разговора» Фрэнсиса Форда Копполы.
Короткий ролик Макса Толайна под названием «Разговор — это исповедь», посвященный фильму Фрэнсиса Форда Копполы, пожалуй, один из эталонных образцов современной видеоэссеистики — а именно той части эссеистики, которую правильнее было бы назвать визуальной кинокритикой, анализирующей фильмы через перемонтирование самих фильмов. Эти четыре минуты могут стать идеальной точкой для первой встречи, знакомства с жанром, в последние годы переживающего новый расцвет.
«Исповедь» Толайна легко смотреть — вне зависимости от того, насколько хорошо вы помните копполовский «Разговор» и смотрели ли вы его вообще. Видео в любом случае запросто завладевает вниманием, завораживает изящными монтажными переходами — так фокусник управляет траекторией нашего взгляда «магическими» движениями рук:
Некогда один из покровителей эссеизма Харун Фароки вынес в заглавие фильма примечательную формулу: «Wie man sieht». «Как видите». Не «послушайте» и даже не «прочтите», но прежде всего доверьтесь своим глазам, самоочевидности того маленького визуального аттракциона, который запустит для вас создатель видео. Те же самые тезисы о кинематографе Копполы можно было бы оформить в виде киноведческой заметки или произнести вслух, но именно подкрепленные зрительными образами, кадрами из фильма, мысли обретают особенную плотность и убедительность.
Толайн начинает свой рассказ с указания на несколько важнейших тем, которых касается Коппола в «Разговоре»:
Подкрепляя каждое из слов соответствующим кадром — буквы впечатываются в изображения, сливаются с ними в единое целое, так что у зрителя не должно оставаться сомнений в их справедливости. На протяжении всех четырех минут ролика, почти что каждое слово будет привлекать на свою сторону «вещественные доказательства» — подходящие кадры из «Разговора». Такая механика делает видеоэссеиста кем-то вроде технологически оснащенного конспиролога — человека, что из множества деталей и изображений фильма вычерчивает свою маленькую теорию; киноведческую теорию заговора. Дайте современному эссеисту файл фильма и на его примере он аргументировано докажет вам все что угодно.
Характерно для всего жанра и то, что Толайн избирает для анализа далеко не самую заметную и узнаваемую для сюжета сцену «Разговора» — исповедь Гарри Кола в католической церкви. Сперва эссеист задается исходным наивным вопросом — о чем эта сцена? для чего она вообще понадобилась Копполе? А затем шаг за шагом убеждает зрителя в том, что в именно здесь, в тесном пространстве исповедальни, в течение пары минут хронометража, которые вы вполне вероятно могли даже не помнить, здесь идеально сочетаются и выходят на поверхность все ранее упомянутые мотивы — наблюдение, медиация, паранойя, звук. После четырех минут «Исповеди» Толайна эта сцена уже едва ли выпадет у вас из головы при повторном просмотре или припоминании «Разговора», заняв если не центральное, то во всяком случае заметное место на ментальной карте фильма. Такой реконфуигурацией восприятия и занимается видеоэссеистика.
В сущности видеоэссист — это и есть Гарри Кол, персонаж Джина Хэкмана из «Разговора», мастер прослушки и наблюдения, страстный конспиролог на грани то ли раскрытия страшного заговора, а то ли умопомешательства. Четыре линии, названные Толайном как главные темы Копполы, едва ли не в большей степени разоблачают самого эссеиста, проговаривая все о его методе.
Анри Бергсон когда-то говорил о живописи Уильяма Тернера: изображенное им небо существовало и до его картин, но лишь увидев их на полотне живописца мы начинаем фиксировать его в реальности. Точно так же последним титром Толайн признается: «Мы слышали все это раньше». И в самом деле, для всех смотревших фильм Копполы, эссе не дает никакой новой информации. Лишь сочиняет конспирологическую теорию, высвечивая один из скрытых мотивов — так же как Уильям Тернер некогда становился конспирологом рассветного неба.
