Репрезентация искусства Месоамерики в Метрополитен-музее
Концепция
Интерес к искусству Месоамерики растёт из года в год, и крупные музеи становятся заметным источником знаний о культурах этого региона. В случае Метрополитен-музея особенно видно, как выставка влияет на то, что зритель замечает в первую очередь и какие темы воспринимает как основные. Коллекция охватывает широкий диапазон предметов, и в ней легко увидеть различия между отдельными культурами и то, как музей соединяет их в один большой раздел.
Тема исследования связана с тем, как Метрополитен-музей показывает искусство Месоамерики. В собрании музея представлено много предметов из культур майя, ацтеков, сапотеков, миктеков и регионов Западной Мексики. Эта подборка позволяет рассматривать как крупные традиции, так и небольшие локальные особенности. Экспозиция строится на заметных визуальных образах: керамических фигурах, ритуальных масках, каменных скульптурах, сосудах и предметах повседневности.
Через эти объекты можно понять, какое представление о регионе создаётся внутри зала и какие акценты становятся основными.
Материал для исследования подбирается из экспонатов, которые наиболее часто встречаются в разделе «Mesoamerican Art». Они удобны для анализа, потому что имеют разный масштаб, стиль и назначение. На сайте музея доступно много качественных изображений, что помогает работать с деталями и сравнивать предметы между собой. Большинство вещей хорошо сфотографированы, поэтому можно рассматривать позы фигур, орнамент, характер росписи или форму сосудов.
Структура исследования разделена на несколько частей:
1. Концепция 2. Как Метрополитен-музей определяет Месоамерику 3. Человеческие образы в экспонатах 4. Ритуальные предметы и образы богов 5. Бытовые предметы в экспозиции 6. Заключение
Первый аналитический блок посвящён тому, как музей объединяет разные культуры под названием Месоамерика и какие группы предметов формируют основу экспозиции. Следующий раздел связан с изображением тела в керамике и скульптуре, что помогает понять, какие социальные роли и формы тело принимает в разных культурах. Блок о ритуальных предметах охватывает маски, сосуды и каменные изображения богов. Раздел о бытовых объектах показывает, как музей показывает повседневную сторону жизни, и как она сочетается с ритуальной тематикой.
Для текстовой части используются описания предметов из каталога Met Museum и научные публикации об искусстве Месоамерики. Эти материалы дают дополнительную информацию о функциях предметов и особенностях их интерпретации. Если будут использованы цитаты, они будут оформлены в пределах установленного объёма.
Ключевой вопрос исследования: как музей формирует образ искусства Месоамерики через выбор и подачу предметов.
Гипотеза: подбор экспонатов создаёт устойчивое представление о регионе как о пространстве ритуальных практик. Религиозные и мифологические мотивы оказываются заметнее бытовых тем, и поэтому повседневность в экспозиции воспринимается слабее на фоне ярких ритуальных объектов.
Как Метрополитен-музей определяет Месоамерику
Когда смотришь на раздел Месоамерики в Метрополитен-музее, сначала кажется, что это единое культурное пространство с чёткими границами. Но если присмотреться, музей формирует это представление сам, выбирая, какие предметы показывать и как их объединять. Он не делает акцент на политических картах и не объясняет сложные различия между народами. Вместо этого действует через набор повторяющихся тем: человеческие фигуры, ритуальные предметы, керамика и образы богов. Из-за этого Месоамерика воспринимается прежде всего как культурная зона, где большинство традиций связано с телом, ритуалом и символами власти.
Витрины устроены так, что разные эпохи стоят рядом. Ранние ольмекские сосуды могут находиться недалеко от поздних предметов Мехики. Это создаёт ощущение длинной линии развития, хотя временной разрыв на самом деле огромный. Музей не подчёркивает исторические разрывы, а наоборот сглаживает их, собирая предметы по тематическим группам. Поэтому зритель чаще видит не историю по векам, а общие мотивы, которые повторяются на протяжении тысячелетий.
При этом музей показывает Месоамерику не как набор отдельных культур, а как пространство, в котором разные народы сообщались друг с другом. Это проявляется в том, что похожие формы встречаются в разных витринах. Одни и те же типы сосудов или фигур появляются в экспозиции как подтверждение связей между регионами. Из-за этого у посетителя складывается образ Месоамерики как большой сети культур, где предметы ритуала и быта переходят от одной традиции к другой.
Ещё один важный момент — разделение по материалам. Каменные скульптуры, керамика, резные предметы, маски и мелкие фигурки разбросаны по витринам так, чтобы акцент смещался не на конкретный народ, а на технику и функцию. Каменные объекты чаще воспринимаются как символы политической или религиозной власти, а керамика выглядит частью повседневной жизни. Это влияет на то, как считывается весь регион. Он кажется разнообразным, но в рамках одной большой художественной логики, которую музей формирует через подбор предметов.
Экспозиция почти не говорит об отличиях между городами и государствами. Например, мая и ацтеки представлены рядом, хотя они различаются настолько сильно, что обычно требовали бы отдельного показа. Однако в музейной логике они оказываются частью общего культурного поля. Так создаётся ощущение, что Месоамерика это не политическая карта, а территория, где главное это способы выражения через образ человека, ритуал и предмет.
Если пройтись по витринам, видно, что музей использует визуальные признаки для построения единства региона: позы фигур, материалы, повторяющиеся символы, типы сосудов. Эта «визуальная география» работает лучше любого текста, и именно она задаёт рамку восприятия. Музей не объясняет Месоамерику словами, он показывает её через повторяющиеся формы, которые начинают выглядеть как части одной традиции, даже если исторически они возникали в разных местах.
В результате Месоамерика в Метрополитен-музее появляется как широкое культурное пространство, где различия есть, но подаются мягко. Зритель видит не конкретные народы, а общую линию, построенную на человеке, теле, ритуале и материальной культуре. Такой подход помогает войти в тему, но одновременно упрощает картину. И именно это важно учитывать в исследовании: музей формирует образ Месоамерики не столько через историю, сколько через визуальные связи между предметами.
Человеческие образы в экспонатах
В коллекции Метрополитен-музея, посвящённой Месоамерике, человеческие фигуры занимают заметное место. Через них музей показывает внешний вид людей разных культур, а вместе с этим отношение к телу, статусу, ритуалу и быту. Уже при первом осмотре видно, что эти образы сильно отличаются: где-то внимание направлено на лицо, где-то на позу или одежду, а иногда тело изображено настолько условно, что прочитывается только общий силуэт. Такое разнообразие помогает рассматривать Месоамерику как пространство множества отдельных традиций.
Фигура. Веракрус, Мексика. Автор неизвестен. 7–10 век.
Фигурки из Веракруса выделяются большим количеством деталей. Крупные уши, украшения, сложные причёски и следы белого пигмента создают ощущение выразительности. Широко раскрытые рты и блестящие глаза усиливают эмоциональность. В музейных описаниях упоминается использование гематита, из-за которого зубы выглядят тёмными. Эти элементы придают фигуркам характер людей, участвующих в определённом действии. Такое внимание к деталям делает их похожими на персонажей сцены.
Сидящая мужская фигура. Центральная Мексика (культура Мехика/Ацтеки). Автор неизвестен. 15 — начало 16 века.
Каменная фигурка сидящего мужчины из культуры мексика производит противоположное впечатление. Она небольшая, но выглядит устойчиво и сосредоточенно. Камень создаёт ощущение тяжести, и образ считывается как строгий и серьёзный. В отличие от керамических фигур, эта работа кажется частью формальной традиции. Здесь нет эмоциональности, зато есть ощущение внутренней собранности. По характеру фигура больше напоминает скульптуру, чем бытовой предмет.
Стоящая улыбающаяся фигура. Ремохадас, Мексика. Автор неизвестен. 7–9 век.
Фигуры из Ремохадас выглядят совершенно иначе. Широкая улыбка, поднятые руки и активная поза напоминают живой жест. Эти предметы связывают с ритуальными сценами и праздниками. Именно динамика делает их заметными в экспозиции. Лицо играет решающую роль. Благодаря этому фигуры выглядят не статичными, а как моменты действия.
Стоящая женская керамическая фигура. Пануко, Мексика. Автор неизвестен. 3–7 век. / Женская фигура. Тлатилько, Мексика. Автор неизвестен. 12–10 век до н. э.
Женские образы представлены фигурками с разными вариантами формы. Фигура из Паноко выполнена с минимальным количеством деталей. Мягкие линии и спокойная поза создают обобщённый образ. Внешне она нейтральная, но за счёт пропорций передаёт понимание женственности, характерное для региона. Здесь важна форма тела, а не украшения.
Фигурка из Тлатилько показывает другой подход. У неё выраженные бёдра, узкая талия и крупная голова. Такие фигурки находили очень часто, и именно эта повторяемость позволяет говорить о сформировавшемся типе женского образа. В музейных материалах подчёркивается, что тлатилькоские фигурки формируют представление о ранней пластике региона. Они не стремятся к реализму. Важнее было подчеркнуть элементы тела, которые считались значимыми.
Стоящая фигура. Халиско, Мексика. Автор неизвестен. 2 век.
Фигурки из Мичоакана выглядят более мягко. Они небольшие по размеру, с округлыми формами и простыми чертами лица. Деталей немного, и в этом есть своя выразительность. Такие предметы связывают с бытовыми или погребальными контекстами. Они воспринимаются спокойнее, чем яркие фигуры из Веракруса, и создают ощущение домашнего предмета.
Фигура из Халиско тоже отличается сдержанностью. У неё вертикальная поза, чёткий силуэт и минимальное количество деталей. В таких фигурках важнее общая форма, чем конкретные элементы. Они выглядят как условные портреты, которые передают типаж, а не индивидуальные черты.
Женская фигура. Мичоакан, Мексика. Автор неизвестен. 11–16 век.
Если рассматривать все предметы вместе, становится заметно, что у каждого региона были свои способы показывать тело. Веракрус подаёт его через детали костюма. Культура мексика использует строгую и устойчивую форму. Ремохадас делает акцент на движении и эмоциональности. Тлатилько создаёт канонический женский тип. Западные регионы используют более обобщённые модели. Все эти подходы не конфликтуют, но показывают разные художественные традиции.
Такое разнообразие отражает не только стилистические особенности, но и разные представления о человеке. Фигуры могут показывать статус, жест, эмоцию, идеализированную форму или спокойный бытовой образ. Когда музей помещает эти предметы рядом, границы между культурными традициями становятся менее заметными.
В экспозиции возникает ощущение большой общей линии, хотя каждая культура развивалась в собственных условиях.
Организация пространства тоже влияет на восприятие. Музей не разделяет фигурки по назначению. Ритуальные предметы стоят рядом с бытовыми или погребальными. Это создаёт единый визуальный ряд. Например, эмоциональная фигура из Ремохадас легко воспринимается как часть общей традиции. Но по характеру она ближе к исключению, чем к норме. Такое соседство формирует особое чтение коллекции.
В результате человеческие фигуры становятся основой для понимания Месоамерики. Через изображение тела легче всего увидеть различия культур. Именно поэтому эти предметы задают тон всему разделу. Они помогают сформировать представление о том, как жители региона понимали тело, эмоции и роль человека в обществе. Эти объекты дают возможность увидеть разнообразие мезоамериканских традиций в одном пространстве и делают коллекцию более понятной для зрителя.
Ритуальные предметы и образы богов
В экспозиции, посвящённой Месоамерике, ритуальные предметы и изображения богов раскрывают другой уровень визуальной культуры. Если в человеческих фигурах музей показывает повседневность, эмоции и социальные роли, то в культовых предметах речь идёт о представлениях о мире, его устройстве, взаимоотношениях между людьми и сверхъестественными существами. Многие из этих объектов маленькие, иногда почти незаметные, но именно их символика делает их важными элементами ритуальной жизни. Через материал, позы, маски, черты лица и следы использования можно увидеть, какие идеи были центральными для разных культур региона.
Майянская фигурка выделяется сразу. Это сложный, насыщенный деталями образ, в котором человеческое тело соединено с чертами могущественной птицы. У фигуры большая голова с квадратными глазами, характерными для сияющих существ, и клюв, врезанный в лицо. Такая комбинация признаётся исследователями как знак того, что перед нами либо божество, либо человек в его маске. Позу со скрещёнными ногами и «крабовыми» кистями специалисты называют характерной для ранней классической эпохи. Декоративные элементы вроде ожерелья, браслетов и накладок из бус не просто украшают фигуру, они показывают, что образ связан с идеей богатства, света и драгоценного материала. Эта фигурка не была украшением, и музей указывает на её связь с ритуальными тайными закладками. Это позволяет отнести её к объектам, которые участвовали в создании хронотопов мира, представляя модель вселенной в миниатюре.
Фигура божества. Майя, Гондурас. Автор неизвестен. 200–600 год.
Фигура сидящей женской богини у ацтеков показывает другой подход к ритуальной пластике. Камень задаёт серьёзность, а поза делает образ устойчивым. Верховные и земные силы в ацтекском искусстве часто изображались сидящими, что делает позу знаком власти и спокойной силы. Лицо у статуи спокойное, с прямым взглядом, без ярких эмоциональных акцентов. Главное здесь не динамика, а присутствие. Такие фигуры могли стоять в святилищах или сопровождать важные пространства, формируя ощущение священного порядка. Орнаменты на груди и голове подчёркивают принадлежность к культовой традиции. Каменная поверхность, местами не до конца сглаженная, напоминает о длительном использовании, так что фигура воспринимается как объект, к которому обращались не один раз.
Сидящая женская богиня, Мехика, Мексика. 15 — начало 16 века. / Сидящая женская богиня, Мехика, Мексика. 15 — начало 16 века.
Ольмекская ритуальная ложка выглядит очень скромно, но её форма указывает на то, что она имела отношение к обрядам. Такие миниатюрные инструменты могли использоваться для работы с порошками, пигментами или благовониями. Здесь нет образа божества, однако сама вещь становится участником ритуального действия. Её гладкая поверхность, слабо выраженная форма и каменный материал создают впечатление предмета, который должен был быть удобным и прочным. Музей относит ложку к орудиям ранней традиции. Это подчёркивает, что культовая деятельность в Месоамерике развивалась не только через яркие и символически насыщенные образы, но и через инструменты, обеспечивающие обряд.
Ритуальная ложка, Ольмеки, Мексика. До 16 века.
Дальше в экспозиции встречается небольшой ритуальный камень. Он выглядит ещё проще. Его округлая форма и тщательно отполированная поверхность позволяют воспринимать его одновременно как функциональный объект и как символ. Такие камни использовались в разнообразных ритуалах. Музей указывает на их связь с подношениями, и именно этот тип объектов часто включался в тайники и закладочные комплексы. В них важна не внешняя выразительность, а присутствие материала, которому придавали священные качества.
Ритуальный камень, Мексика. До 16 века.
Ольмекский жертвенный топор относится к другому типу ритуальных предметов. Его форма напоминает стилизованную фигуру или маску. Такие топоры не использовались как оружие. В Месоамерике они были символами силы, плодородия и циклов обновления. На поверхности можно увидеть следы резьбы, которые превращают камень в образ. Этот объект демонстрирует, как культовые функции могли объединяться с художественной пластикой. Музейная коллекция подчёркивает, что такие топоры играли важную роль в ритуалах, связанных с землёй, урожаем и жертвоприношениями.
Жертвенный топор, Ольмеки, Мексика. 10–6 век до н. э.
Голова божества из восточной традиции нахуа показывает другой тип. Здесь присутствует большая маска с распахнутым ртом и характерными широкими пластинами по бокам. Такое лицо обладает сильным выражением. Оно выглядит как крик или призыв. Подобные головы могли быть частью архитектурных элементов или самостоятельными объектами. Они создавали ощущение встречного взгляда с божеством. Рот у многих подобных фигур сделан открытым, что воспринималось как знак голоса, дыхания или речи духа, обращённой к людям. Грубоватая поверхность усиливает впечатление того, что объект долго находился на открытом воздухе.
Рядом с крупными фигурами в экспозиции находятся небольшие ольмекские и мексиканские предметы, которые выглядят менее заметно, но раскрывают важные ритуальные темы. Плоские фигурные камни, мелкие амулеты и небольшие резные элементы могли быть частью личных комплектов, использовавшихся в бытовых ритуалах, защитных практиках и подношениях. На некоторых из них присутствуют черты животных, часто связанных с природными силами. Это напоминало об их важности в мифах и обрядах.
Голова божества, Восточные Нахуа, Оахака, Мексика. 13–15 век.
Несмотря на разнообразие объектов, большинство ритуальных предметов объединяет то, что в них всегда присутствует идея контакта. Взаимодействие с богами и силами природы выражалось не только через изображение, но и через сами материалы. Камень, особенно тёмный или зелёный, ассоциировался с прочностью, водой, растительностью или жизненной силой. Поэтому выбор материала часто был не менее значимым, чем форма. В фигурке божества Майя это видно особенно сильно, потому что нефрит был связан с дыханием, влагой и новизной, а значит, с жизнью.
Ритуальные предметы в коллекции помогают увидеть сложность месоамериканских культов. Они показывают, что изображения богов могли быть и очень сложными, многослойными, как в майянской пластике, и почти абстрактными, как у ольмеков, и очень прямыми, как в масках восточных нахуа. Разные народы искали свои способы выразить присутствие сверхъестественного, и музей подчёркивает эту вариативность. Даже самые маленькие предметы помогают уловить контекст обрядов, в которых участвовали не только статуи богов, но и простые инструменты.
Если смотреть на все эти объекты вместе, становится понятно, что ритуальные предметы и образы богов формируют представление о том, как в Месоамерике понимали мир.
Здесь важна была не реалистичность изображения, а способность вещи выражать идею, миф и действие. Одни предметы создавали образ сверхъестественного существа, другие были частью ритуального процесса, и музей показывает их рядом, чтобы зрителю было легче представить, как они действовали вместе. Это создаёт ощущение живой традиции, в которой мир богов был не абстрактным понятием, а частью повседневного опыта.
Бытовые предметы в экспозиции
В разделе, посвящённом Месоамерике, бытовые сосуды занимают заметную часть витрин. На первый взгляд они выглядят проще ритуальных предметов, но именно через них лучше всего видно, как люди использовали керамику ежедневно и как обычные формы постепенно превращались в устойчивые типы. Музей выстраивает этот блок довольно спокойно, без попытки связать предметы с конкретными сюжетами. Посетитель видит керамику как самостоятельный пласт культуры, в котором есть и ранние эксперименты, и уже сложившиеся традиции.
Одним из самых характерных предметов становятся текомате. Это круглые сосуды с небольшим отверстием, напоминающие высушенные тыквы. Форма не случайная: такие сосуды действительно повторяли природные габариты тыквенных плодов, которые использовались как ёмкости ещё до появления керамики. В экспозиции заметно, что мастерство изготовления сильно различается. Одни сосуды сделаны очень тонко и тщательно отполированы, другие выглядят более грубо. Но у всех есть общий узнаваемый силуэт, который держится в Месоамерике веками.
Текомате. Центральные нагорья Мексики. 1250–800 год до н. э. Автор неизвестен.
Бутыли из Тлатилько дают другой взгляд. Они вытянуты вверх, с длинным горлом, и выглядят непривычно для современного зрителя, но такая форма встречается часто в ранней керамике. В некоторых экземплярах поверхность полностью гладкая, в других заметны следы ручной работы. Эти сосуды, судя по размерам, могли использоваться для хранения напитков или жидкостей, связанных с приготовлением еды. Музей не перебивает их функциями, но по их виду понятно, что они были частью повседневного набора дома.
Бутыль. Тлатилько, Мексика. 12–9 век до н. э. Автор неизвестен. / Бутыль. Тлатилько, Мексика. 12–9 век до н. э. Автор неизвестен.
Чаша (текомате). Ольмеки, озеро Тескоко, Мексика. 12–9 век до н. э. Автор неизвестен.
Керамический поднос с носиком из Тлатилько выглядит более функциональным. Его форма не декоративная, а практичная. Угол носика позволяет выливать жидкость или сыпучие продукты. Его поверхность сохранила следы использования, что особенно сильно отличает бытовые предметы от ритуальных, которые часто выглядят почти нетронутыми. Этот поднос вносит в экспозицию ощущение реальной повседневности, которое не всегда присутствует в музейных витринах.
Если смотреть на все сосуды вместе, видно, что бытовая керамика менялась медленно. Люди повторяли знакомые формы, которые хорошо работали в быту. Различия чаще касаются поверхности: полировки, цвета, толщины стенок. Такие особенности говорят больше про местные традиции и доступные материалы, чем про символику. В этом блоке зритель может увидеть, как разные культуры по-разному решали похожие задачи: хранение, приготовление и подача пищи.
Керамический поднос с носиком. Тлатилько, Мексика. 12–9 век до н. э. Автор неизвестен.
В сравнении с ритуальным блоком бытовые сосуды кажутся сдержанными. Но именно они помогают увидеть, что Месоамерика это не только мифология и боги, но и ежедневные практики. Простые сосуды рассказывают о том, как люди готовили, ели, собирались на общие трапезы. И даже самые ранние предметы показывают, что мастерство гончаров росло не только в рамках культовых целей, но и внутри обычного быта.
В экспозиции бытовая керамика формирует ощущение устойчивой традиции, которая держится на повторяющихся формах. Это создаёт контраст с другими блоками, где каждая культура имеет ярко выраженный стиль. В быту этих различий меньше. И музей показывает это довольно честно: простые сосуды соседствуют без строгого деления по регионам, позволяя увидеть общее в способах повседневного использования керамики.
Заключение
Когда смотришь на экспозицию Метрополитен-музея, становится понятно, что музей формирует образ Месоамерики через предметы, которые напрямую связаны с человеком. Почти все разделы выводят зрителя к телу, жесту, позе, бытовому действию или ритуалу. И из-за этого человеческий образ становится ключом к пониманию того, как музей выстраивает повествование о регионе. Именно так открывается ответ на твой главный вопрос: как подача предметов формирует общий образ Месоамерики.
В человеческих фигурах видна широкая палитра способов показать тело: от спокойных и мягких форм до эмоциональных, почти гротескных вариантов. Ремохадас, Веракрус, Тлатилько, Халиско и Мичоакан дают совершенно разные подходы, но в экспозиции они стоят рядом. Из-за этого разные художественные традиции начинают восприниматься как части одной общей культурной среды. И это уже не про точную историю, а про визуальное впечатление, которое складывается у зрителя. Музей будто собирает из этих фигур единый образ человека, который меняется, но остаётся узнаваемым.
Ритуальные предметы и образы богов добавляют к этому ещё один слой. В них заметны функции, связанные с властью, праздниками, жертвоприношениями и общими космологическими идеями. Но когда эти вещи стоят в одной витрине, они начинают выглядеть как элементы общей религиозной системы, хотя на самом деле принадлежали разным культурам. Музей не делает строгих разграничений, поэтому зритель воспринимает ритуальные объекты как части единого набора символов. Это усиливает ощущение целостности Месоамерики в музейной логике.
Бытовые предметы работают иначе. Они спокойные, простые, иногда почти аскетичные. Но именно они показывают, что повседневность тоже была важной частью жизни этих сообществ. В одной витрине могут стоять сосуды из разных регионов и эпох, и их общая форма или техника лепки сближает их в глазах зрителя. Музей не проговаривает это словами, но делает наглядным: у культур Месоамерики было много пересечений, которые можно увидеть через вещи, а не через даты и политические схемы.
Это напрямую связано с твоей гипотезой. Ты предположил, что музей создаёт образ Месоамерики через визуальные повторы и расположение предметов, и что из-за этого территория воспринимается цельно, даже если у народов были большие различия. Исследование подтверждает это. Экспозиция действительно объединяет разные традиции не через подробное объяснение, а через похожие типы фигур, ритуальных объектов и керамики. Получается, что музей формирует упрощённый, но интенсивный образ региона, где главные элементы это человек, ритуал и предмет.
В итоге можно сказать, что экспозиция Месоамерики в Метрополитен-музее создаёт свой собственный образ региона. Он основан на вещах, которые легко читать зрителю, и поэтому кажется цельным. Но эта цельность появляется не из-за исторической непрерывности, а из-за того, как музей собирает и показывает предметы. Именно через соседство экспонатов и их визуальные пересечения зритель начинает воспринимать Месоамерику как общее пространство. Это и есть основная точка, где твой ключевой вопрос и гипотеза сходятся и получают подтверждение.
Метрополитен-музей. // URL: https://www.metmuseum.org/ (Дата обращения: 23.11.2025)
Майкл Д. Ко, Рекс Кунтц. Мексика: от ольмеков до ацтеков. Лондон, Thames & Hudson, 2013.
Ancient Mesoamerica / Редакторы Бланка Мальдонадо, Сара Б. Барбер, Кристина Т. Халперин. Кембридж, Cambridge University Press.
Обзор цивилизации ольмеков // URL: https://www.worldhistory.org/olmec_civilization/ (Дата обращения: 23.11.2025)
Joyce R. A. Gender and Power in Prehispanic Mesoamerica. Austin: University of Texas Press, 2000.
Пул К. А. Археология ольмеков и ранняя Месоамерика. Кембридж, Cambridge University Press, 2007.
Фигура, Веракрус. 7–10 век. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/320206 (Дата обращения: 23.11.2025)
Сидящая мужская фигура, Мехика (ацтеки). 15 — начало 16 века. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/307656 (Дата обращения: 23.11.2025)
Стоящая улыбающаяся фигура, Ремохадас. 7–9 век. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/312757 (Дата обращения: 23.11.2025)
Стоящая женская керамическая фигура, Пануко. 3–7 век. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/317771 (Дата обращения: 23.11.2025)
Женская фигура, Тлатилько. 12–10 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313199 (Дата обращения: 23.11.2025)
Стоящая фигура, Халиско. 2 век. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313504 (Дата обращения: 23.11.2025)
Женская фигура, Мичоакан (?). 11–16 век. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313260 (Дата обращения: 23.11.2025)
Фигура божества, Майя, Гондурас. 200–600 год. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313262 (Дата обращения: 23.11.2025)
Сидящая женская богиня, Мехика, Мексика. 15 — начало 16 века. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/312627 (Дата обращения: 23.11.2025)
Ритуальная ложка, Ольмеки, Мексика. До 16 века. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/317382 (Дата обращения: 23.11.2025)
Ритуальный камень, Мексика. До 16 века. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/317392 (Дата обращения: 23.11.2025)
Жертвенный топор, Ольмеки, Мексика. 10–6 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313140 (Дата обращения: 23.11.2025)
Голова божества, Восточные Нахуа, Оахака, Мексика. 13–15 век. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/312590 (Дата обращения: 23.11.2025)
Сидящая женская богиня, Мехика, Мексика. 15 — начало 16 века. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/307652 (Дата обращения: 23.11.2025)
Текомате, Центральные нагорья Мексики. 1250–800 год до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/320615 (Дата обращения: 23.11.2025)
Бутыль, Тлатилько, Мексика. 12–9 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313201 (Дата обращения: 23.11.2025)
Бутыль, Тлатилько, Мексика. 12–9 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313203 (Дата обращения: 23.11.2025)
Чаша (текомате), Ольмеки, озеро Тескоко, Мексика. 12–9 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/314452 (Дата обращения: 23.11.2025)
Чернолощёная чаша, Ольмеки, Мексика. 12–8 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/314458 (Дата обращения: 23.11.2025)
Чаша, Ольмеки, Мексика. 12–9 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/314460 (Дата обращения: 23.11.2025)
Керамический поднос с носиком, Тлатилько, Мексика. 12–9 век до н. э. // URL: https://www.metmuseum.org/art/collection/search/313210 (Дата обращения: 23.11.2025)
