Память семьи и то, как личные воспоминания передаются через поколения.
Концепция визуального исследования
Семейная память — это пространство, где прошлое не существует в виде определенной хронологии. Оно напоминает скорее коллаж: обрывки рассказов, недописанные письма, неразборчивые подписи под фотографиями, предметы неизвестного владельца. Но, несмотря на это, семейная память обладает удивительным свойством — она сохраняет эмоциональный слой всей истории целиком. Даже если забываются все имена, остаётся чувство: тепло, утрата, достоинство и близость. Именно это делает её предметом моего визуального исследования.
Меня интересует момент, когда чье-то воспоминание превращается в семейную историю, а затем становится частью более широкой культурной памяти всей семьи. Тема выбрана потому что семейная память — это пример нелинейного повествования. Оно собирается не по датам, а по эмоциональным акцентам. Фотоальбомы редко выстроены хронологически, а предметы хранятся не по важности, а по каким-то внутренним, интуитивным параметрам. Родственники передают не столько факты, сколько ощущения: «здесь мы были счастливы», «это письмо отец писал в дороге», «эта вещь принадлежала бабушке». В этих объектах живёт не конкретная история, а её эмоциональный отпечаток. Например, в отличие от слов, визуальные свидетельства могут пережить потерю контекста: даже если подписи исчезли, изображение продолжает работать как носитель прошлого.
Я выбрал три типа источников:
1. Фотографии — групповые, одиночные, постановочные, случайные. Мой анализ позволяет увидеть, какие визуальные элементы повторяются через поколения: жесты, расстояния между людьми, способы позирования, любимые места и пространства. 2. Предметы памяти — вазы, бытовые вещи. Они помогают понять, почему именно определённые объекты становятся образами семьи и почему к ним относятся как к живым носителям истории. 3. Письменные источники — не ради содержания, а ради формы. Почерк людей, складки бумаги, повреждения, печати — это визуальные маркеры времени. Материальность этих объектов становится доказательством того, что прошлое существовало физически.
Принцип отбора и выбора текстовых источников:
Использованы работы по культурной памяти (Ассман, Хальбвакс и другие). Они помогают не пересказать существующие теории, а понять, почему визуальные материалы способны удерживать эмоции, которые не сохраняются в языке.
Всё визуальное исследование будет выстроено не как строгая хронология, а как нелинейный маршрут по семейной памяти — ведь это важно для курса, посвящённого нелинейным историям.
Гипотеза моего исследования
Семейная память живёт не только в сохранившихся вещах и фотографиях, но и в утраченных деталях и молчании — и именно из этих фрагментов каждое новое поколение заново собирает историю всей своей семьи.
Фотографии
Фотография № 1
Фотография моей мамы и нашей родственницы (1997 год)
На снимке две женщины стоят рядом на кухне, их тела слегка наклонены друг к другу, как будто они уже давно знакомы. Эта фотография фиксирует не просто момент совместного пребывания, а бытовую сцену, в которой проявляется семейная близость.
Мама стоит слева: светлые волосы, розовая футболка, в руке пакет с яблоками. На лице — широкая улыбка, которая создаёт ощущение лёгкости и тепла. В её позе и выражении заметна искренность: она явно рада быть здесь, рядом с человеком, который значим для семьи. Это не «парадная» фотография, а состояние настоящей жизни — без позирования и официальности. Здесь моя мама практически беззаботная и в самом расцвете сил, это видно и это чувствуется. Справа — наша родственница, женщина постарше. Она занята готовкой: держит нож и что-то делает на столе или возле плиты. Но даже в движении она останавливается, чтобы посмотреть в камеру. В её взгляде есть небольшая усталость, но также спокойная уверенность — такая, которая приходит только с возрастом и постоянной заботой о доме. Она стоит в форме человека, который привык делать для других: кормить, встречать, помогать, быть опорой.
Именно эта встреча поколений — молодость и зрелость — делает фотографию важной: она показывает связь, которая строится не на словах, а на совместных действиях, на разделённом пространстве кухни. Кухня здесь — некий символ семьи, место, где память продолжает жить через рутину и традиции: приготовление еды, передача рецептов, тёплые разговоры, лёгкий беспорядок на фоне, своя домашняя атмосфера.
На заднем плане — шкаф с посудой, типичная кухонная мебель, стеклянные дверцы. Предметы стоят не идеально, но именно так, как обычно стоят вещи в домах. Это усиливает ощущение правды: фотография выхватывает момент настоящей повседневности, который никогда не повторится…
В этом снимке нет официального смысла, но есть глубокий человеческий подтекст: это визуальное свидетельство того, как выглядит семейная близость в мелочах. Здесь много ярких ассоциаций: яблочки в пакете — забота, улыбка — радость и комфорт, близость поз моей мамы и родственницы — одна история.
Для исследования эта фотография важна тем, что она показывает память как живой процесс: не идеальный, не праздничный, а выраженный в маленьких бытовых жестах.
Фотография № 2
Мой папа (1980)
Мой папа, на момент создания фотографии — он в 8 классе, то есть предположительно 14 или 15 лет. Я очень сильно удивился этому, так как думал, что ему здесь 20+. Стоит с лопатой в руках — сразу ассоциации с трудолюбивым человеком с ранних лет. Снимок черно-белый, слегка расплывчатый, с царапинами и шумом на поверхности — и это вся физическая «испорченность» на самом деле превращается в отличный элемент памяти. Такое фото нельзя восстановить полностью, но его несовершенство передаёт чувство времени гораздо сильнее, чем идеальная, современная, цифровая картинка.
Смотреть на папу в таком обличье очень непривычно, так как я никогда не видел его молодым в реальной жизни. Появился я в семье довольно поздно, поэтому видеть кого-то молодым — для меня в диковинку. Здесь личное становится семейным: этот образ молодого папы становится частью понимания самого себя.
Он стоит уверенно, прямо и очень свободно. В руке — инструмент, деталь, которая сразу даёт понять характер: творческий, деятельный, работящий, «человек дела».
Пространство вокруг папы — визуальная география памяти. Фон — деревья, заборы, возможно, двор или пустырь. Такие пространства часто исчезают: дома перестраиваются, населённые пункты меняются, пустыри становятся парковками. Фотография сохраняет пространство, которого уже может и не быть. И это ещё одна важная линия исследования: когда исчезает место, фотография становится единственным способом удержать его.
Тем более этот кадр стирает привычное представление «родитель — значит взрослый». Он показывает следующее: до меня был другой человек, с собственной историей, которая стала и останется частью моей.
Эта фотография — не «гордость» и не «молчание». Она где-то посередине: она не парадная, но и не случайная. Её сохранили и сделали, потому что она что-то значила: возможно, символ молодости и характера. Она показывает, как отдельный кадр становится точкой соединения поколений. Я вижу время, эпоху, контекст, особенности обстановки, которые стали частью нашего семейного прошлого.
Если этот снимок хранился в бумажном виде, он мог много раз лежать в коробках, желтеть, царапаться. Все его дефекты и мелкие детали — это тоже часть нашей семейной и моей личной истории.
Отсутствие идеального качества — это визуальное напоминание о том, как хрупко хранится семейная память. Такой снимок отвечает на мой главный вопрос: можно ли вернуть утраченные истории? Думаю, что да — через их визуальные следы. Я считаю, что моя интерпретация делает эту фотографию живой в каком-то смысле. Когда я смотрю на папу, я вижу на кого он похож; похож ли я на него; какие черты совпали, а какие передались от мамы. Это невероятно интересный анализ, который можно интерпретировать и изучать по разному. В том, как он стоит, как смотрит, как держит предмет, какие есть жесты, которые проходят через поколения. Эти вещи невозможно передать словами, но они легко считываются глазами — через фотографии. Очень интересно и то, что я пишу это всё тогда, когда являюсь старше чем папа на этой фотографии… Безумно завораживает, правда…
Фотография № 3
Фотография моей мамы и моего пары (примерно 2003)
На фотографии — мои родители, стоящие рядом в комнате, явно готовые к какому-то празднику. Это один из тех редких кадров, где семейная память запечатлевает не быт, не рабочий день, не кухню, а момент торжественный, момент, когда взрослые собираются «выйти из роли родителей» и вспомнить, что они — мужчины и женщины, партнёры, пара, у которой тоже есть своя романтическая линия истории.
Если взглянуть на фотографию глазами исследователя, здесь очень важно, что мои родители стоят рядом. Они — не просто два человека на фото: они — два столпа семейной системы, два источника памяти, два начала, из которых появилась вся моя история.
Представленный домашний интерьер усиливает семейность. Не знаю у кого они дома: у себя, в гостях или еще где-то, это не важно, но такая уютная атмосфера невероятно сильно вызывает теплые чувства и приятное ощущение внутри себя. Фон играет очень важную и огромную роль: ковёр с узором — один из самых узнаваемых символов постсоветских домов; ёлка — знак прекрасного праздника — Нового года, уюта, семейной традиции. Старые телевизоры и монитор — визуальные маркеры времени, эпохи, в которой жили мои родители. Провода, техника, предметы на столе, «не скрытость» — всё это создаёт ощущение настоящей, нефальшивой жизни. По-настоящему драгоценные семейные фотографии всегда немного, скажем так, «неидеальны»: в них видны предметы, которые никто не собирался показывать, но именно они становятся носителями памяти.
Поза родителей — как жест поддержки и партнерства. Они стоят близко, почти плечом к плечу. У обоих лица спокойные, серьёзные — это выражение людей, которые много прожили вместе. Мама в длинном чёрном платье — она выглядит особенно красиво, нарядно, по-праздничному. Папа в костюме и галстуке — подчёркнутая солидность, уважение к моменту. Через их одежду видно, как они могут выглядеть в тот момент, когда хотят быть лучше, чем в обычной жизни. Это тоже часть памяти семьи — та, которая редко проговаривается: как родители видели друг друга до детей. Новогодняя ёлка — это не просто украшение. Это семейный ритуал, повторяющийся год за годом, через который поколения передают эмоции.
Снимок фиксирует момент, когда мои родители — все еще просто пара. Не мама и папа, не совсем взрослые как сейчас, не люди, занятые делами. А именно пара: два человека, которые выбрали друг друга. И для меня, как «исследователя» семейной памяти и их сына, важно увидеть их не через роли, а через личности.
Фотография № 4
Бумажная фотография из личного семейного архива (1973)
На чёрно-белой фотографии изображена большая группа людей — мужчины, женщины и дети, собравшиеся вместе на улице, предположительно во дворе частного дома, где-то в деревне. Композиция довольно плотная: люди сидят и стоят очень близко, создавая ощущение тесной, переплетённой семейной структуры. Задний план выглядит как обычный жилой двор: хаотичная и живая среда, в которой протекала повседневная жизнь тех лет. Справа нам виднеются кустарники и деревья.
Эта фотография слегка потерта по краям, на поверхности заметны заломы и царапины, общие следы времени. Фотографию я держу здесь и сейчас, в современных, цветных реалиях, это всё контрастирует с черно-белым изображением, создавая визуальный диалог «прошлого» и «настоящего».
Лица на фото мы видим внимательные, серьёзные, сдержанные. На этом снимке нет подписей, нет дат, и никто уже точно не знает, кто эти люди. Однако именно такие фотографии становятся ключевыми для понимания семейной памяти, потому что в них остаётся образ, но пропадает история. Это редкий случай, когда визуальная память пережила словесную. На фото — совершенно обычный день, никакого праздника, никакой праздничной атмосферы. Именно такие простые фотографии становятся самыми сильными и запоминающимися.
Архитектура дворов, одежда, прически всё это — визуальные маркеры эпохи. Чуть потрёпанный снимок, зернистость плёнки, выцветание бумаги — это следы прожитого времени, которое было и которое уже не вернуть.
Фотография № 5
Школьная фотография класса, в котором училась моя мама (1980)
На данной фотографии школьная группа детей младшего возраста. Они сидят и стоят в несколько рядов, одетые в типичную для того времени школьную форму: пиджаки, белые блузки, галстуки, банты у девочек, аккуратно зачесанные волосы у мальчиков — вся прелесть и аккуратность, порядок того времени. Слева на заднем плане мы видим большой плакат с изображением Владимира Ленина, справа — вертикальная надпись «КПСС» и силуэт башни Кремля. Это довольно стандартный визуальный фон для школьных съёмок того времени.
Некоторые ребята улыбаются, а другие серьёзно смотрят в камеру — в их выражениях читается не столько радость съёмки, сколько привычная школьная дисциплина (как мне кажется, но я могу ошибаться).
Фотография слегка пожелтела по краям, на ней видны следы времени — царапины, сгибы, потёртости. Она лежит на современной поверхности, а снизу на её падает цветной свет — это опять создаёт интересный контраст поколений и времени между прошлым и настоящим.
Это некий пример частично утраченной памяти. Ведь данное фото хранит образ, но не передаёт весь контекст. И это напрямую отвечает на мой вопрос: почему одни истории сохраняются, а другие исчезают? Потому что визуальные следы долговечнее, чем устные рассказы, к большому сожалению.
В отличие от прошлых фотографий родителей, эта — про поколение в целом. Она демонстрирует нам и детство, и радость, и школу, в целом прошлое.
Сделанный снимок 45 лет назад, показывает нам, что память семьи включает не только личные, но и коллективные образы.
Фотография № 6
Групповая фотография неизвестных родственников (примерно 1968 — 1972)
На снимке присутствуют три поколения. Люди сидят и стоят близко друг к другу, формируется плотная композиция: некоторые держат детей на коленях, другие стоят сзади. Никто не позирует, никто не пытается «выглядеть лучше», это снимок реальной, повседневной и радостной семьи. Женщина в центре — вероятно, «сердце семьи», она сидит уверенно и довольно спокойно.
Сзади видны панельные многоэтажные дома — опять типичная архитектура СССР конца 60-х — 70-х годов. Справа — сад или же просто деревья. Снимок слегка потерял контраст, края фотографии немного повреждены, по поверхности идут мелкие царапины.
Я не знаю, кто эти люди — и это уже говорит о прерывании семейной памяти дальних родственников, но фотография сохранилась. Это означает, что когда-то она была важна, что кто-то из моих предков держал её как значимый объект. Это опять идеальный пример того, как визуальный след переживает словесный рассказ. В семейной истории остаётся лишь фрагмент, но полностью исчезает его смысл.
Даже если я не знаю имён, фотография показывает, то, как семья собиралась вместе и кто и как выглядел. Это уникальный пример «утраченной» семейной истории, по крайней мере для меня. Потому что я за всю жизнь ни разу и не услышал от родителей, кто на фото, хоть я и не спрашивал и в целом не видел эту фотографию до визуального исследования.
Фотография № 7
«Сарочика 1976 год»
«Сарочика 1976 год»
На фотографии изображены четверо взрослых и один ребёнок на руках у женщины. Снимок сделан на улице, вероятно — на территории сельского участка. Позади видна характерная сельская архитектура.
Все люди стоят очень близко друг к другу, формируя близость и компактную линию. Слева — взрослая женщина в светлом одеянии, держащая на руках маленького ребёнка, который, вероятно, ещё не умеет уверенно стоять. Рядом с ней стоит молодой мужчина в форме — похожей на парадную или повседневную форму офицера или служащего.
Фотография имеет видимые следы времени: углы загнуты, края стёрты, поверхность покрыта маленькими складками. Все эти дефекты становятся частью образа, которые говорят о долгой жизни этого предмета.
Уникальность этой фотографии заключается в подписи на обороте. Подпись — это мост между изображением и текстом, между памятью и временем. Даже случайно проведенная ручка по обратной стороне фотографии является частью истории и совсем не возникает чувство какой-либо неуместности. Подписи зачастую становятся последними голосами тех, кто уже не может рассказать историю своими словами.
Снимок фиксирует момент, который для них был обычным, но для меня он исторический и невероятно завораживающий. Я не знаю точно, кто эти люди, а подпись даёт лишь место и год. Это довольно обыденная ситуация в семейных архивах, когда часть информации сохраняется, а другая часть попросту исчезает.
Фотография № 8
Фотография группы людей в порту Одессы (примерно 1975 — 1980)
На фотографии изображена большая группа людей — примерно 25–30 человек. Они стоят и сидят в несколько рядов на фоне огромного пассажирского теплохода, пришвартованного в порту. Судя по надписям справа и коллажу фотографий судов и маяков, — снимок был сделан в Одессе, одном из крупнейших портов СССР.
Фотография чёрно-белая, слегка выцветшая, с неровными краями и видимыми линиями сгибов. Все одеты в тёплые куртки, шапки, пальто — вероятно, поздняя осень, зима или ранняя весна. Выражения лиц разные: кто-то улыбается, кто-то серьёзен, кто-то смотрит чуть в сторону — обычная неподготовленная групповая фотография, сделанная на память. Сзади — массивный корабль: много палуб, антенны, краны. Он создаёт ощущение надвигающейся огромной массы, символизируя масштаб эпохи.
Фото показывает переход от частной семейной памяти к памяти коллективной и исторической. Если большинство снимков в моем исследовании — про дом, двор, семью, то этот — про путешествие, движение, открытость миру.
Люди на снимке — сейчас уже взрослые или пожилые, а кого-то уже нет в живых. Но фотография сохранила уникальный момент, когда они: молоды, вместе путешествовали, смеялись и строили планы на будущее, не зная какая судьба их будет ждать в будущем.
Предметы памяти
Предмет № 1
Платочек моей бабушки (1963)
Платочек моей бабушки, которую я никогда не видел. Фиолетовый платочек с белыми и мелкими цветочками. Ткань тонкая, мягкая, слегка выцветшая, с небольшими неровностями швов и местами истёртыми краями. Этот платочек — единственная форма памяти о бабушке. Нет воспоминаний, голоса, тактильных ощущений, запаха, но есть платочек. Эта вещь — некий портрет, который можно трогать и чувствовать с помощью своих рук. Самое интересное, что платочек хранит огромное количество прикосновений от человека, которого я никогда не видел и никогда не касался. Эта ткань — то, что соприкасалось с лицом бабушки, её руками. Для меня, наверное, это единственный способ почувствовать её присутствие.
Считаю, что он несёт и эмоциональную память семьи: бережность; выбор того, что платочек не выбросили, за все эти года; ощущение, что этот предмет очень важен. Фиолетовый платочек становится конструктором чувств, которые нельзя передать словами.
Он — живой фрагмент прошлого. Он соединяет и мою жизнь, и жизнь моей мамы, моей бабушки и поколения, когда меня еще не было. Данный скромный, маленький и домашний платочек становится очень важным, не менее важным, чем фотографии.
Этот предмет прекрасно раскрывает тему утраты и отсутствия, лучше, чем любая фотография. Он также показывает и то, что память может передаваться не только через фотографии, но и через вещи. Ценность этого предмета очень сильно усиливается для меня, потому что — это единственное доказательство существования человека, которого я никогда не видел и не слышал.
Предмет № 2
Ваза моей бабушки (1966)
Небольшая керамическая ваза моей бабушки, теплого и кремового цвета, украшенная яркими, красными цветами. Роспись цветочков будто бы выполнена вручную, это видно по неровным мазкам.
Форма вазы — округлая, мягкая, «домашняя». Поверхность слегка потёртая, но ваза практически в идеальном состоянии, хотя я довольно часто видел, как она используется под букеты цветов в нашем доме.
Я снова держу предмет человека, которого нет в живых и которого я никогда не видел, и не слышал. Я не знаю её голос, как она держала эту вазу и что именно она ставила в неё. Это интересный момент, когда материальный объект начинает жить самостоятельной жизнью, превращаясь в семейную память.
Ваза демонстрирует атмосферу домашности, тепла, уюта, быта. Такие цветочные узоры были популярны во время советского времени. Эта ваза — не предмет роскоши, а предмет уюта, который давал хорошее настроение и комфорт.
Она показывает, что память — нелинейная, ведь вещи переживают людей.
Предмет № 3
Нож моего дедушки (1990)
Небольшой металлический нож с фиксированным лезвием моего дедушки. Дедушку я тоже никогда не видел и не слышал, поэтому этот предмет для меня также очень важен. Лезвие отражает свет плавно и холодно, а рукоятка с рельефом выглядит поношенной. Также видны мелкие царапины и следы использования. Это не декоративный предмет: это инструмент, который работал, резал и служил.
Этот нож — продолжение его руки, часть его повседневной работы, его быта, его привычек. Во многих семьях нож дедушки становится символом силы, уверенности, умений, взрослости, надёжности и трудолюбия.
Этот нож говорит вместо моего дедушки: как он резал хлеб или чинил что-то дома, помогал соседям, открывал банки и многое другое.
Нож — доказательство того, что память может быть передана через предметы, а не через рассказы. Он соединяет поколения напрямую, через тактильность. А также раскрывает тему мужской линии семьи.
Письменные источники
Источник № 1
Письмо друга для бывшего мужа моей мамы, который погиб.
Письмо друга для бывшего мужа моей мамы, который погиб еще до моего рождения. Перед нами лист бумаги, сложенный пополам, с плотной фактурой и слегка пожелтевшими краями. Он исписан аккуратным, чуть наклонённым почерком, характерным для советских школьных тетрадей и писем. Текст занимает весь лист, без больших пустот, появляется чувство будто автор спешил успеть сказать только самое главное.
Самое сильное в этом документе — то, что письмо было написано человеку, который погиб. Он писал человеку, который на тот момент ещё был жив, но когда письмо оказалось в моих руках — этот человек уже давно умер.
Почерк — живой, неровный, местами быстрый. Это не официальный документ, а вполне тёплый дружеский разговор на расстоянии. Очень хорошо читается забота, попытка поддержать связь, передать тепло и новости.
Здесь проявляется ключевая мысль моего визуального исследования: личная память может жить дольше человеческой биографии. Я никогда не знал и не видел этого мужчину и практически ничего не знал о нём, но письмо друга позволяет увидеть его через другого человека.
Письмо пережило тех, кто его создавал, а это делает его элементом семейной наследственности. Оно является ключевым элементом моего исследования, так как в нём есть утрата; связь, которая оборвалась; текст, переживший людей.
Источник № 2
Старая газета из семейного архива (примерно 1980)
Раскрытая старинная газета, пожелтевшая от времени, с видимыми следами сгибов и разрывов. Бумага довольно тонкая и местами полупрозрачная. До сих пор невероятно приятный запах бумаги.
Текст всей газеты состоит из множества небольших статей про: социальные объявления; ответы на вопросы пенсионеров; предупреждения водителям; «Киноэкран февраля» и заметки о сельском хозяйстве и производстве.
Рядом со старой газеткой — современный компьютерный мир, где все светится и сияет. Это очень сильно подчеркивает разницу эпох. Газета — не личная вещь, но семейная память всё равно присвоила её и она оставалась, и остается предметом памяти. Теперь эта газета — не общий документ эпохи, а фрагмент семейной памяти, который пришел и в мои руки, спустя десятилетия. Почти наверняка тот, кто держал эту газету, уже умер, но газета — осталась. Поэтому она хранит не историю страны, а след прикосновений родственников.
Через газету мы видим контекст, в котором жили мои предки. Она соединяет личное и историческое, расширяет представление о жизни моих родственников, а также снова показывает, что зачастую вещь переживает историю лучше, чем человек.
Заключение
В ходе визуального исследования стало ясно, что семейная память не существует как единый непрерывный поток: она складывается из фрагментов, образов, случайно сохранённых предметов и фотографий. Память семьи — нелинейная и многослойная структура.
Рассматривая фотографии, вещи и документы, я увидел, что память становится живой не тогда, когда она полностью ясна, а когда она вызывает чувства. Вещи: платочек, ваза, нож — становятся своеобразными «свидетелями», которые пережили тех, кому принадлежали.
Я увидел, что память — это не только то, что запомнили, но и то, что сохранилось случайно. Утраты, пустоты, незнание имён — не слабости, а часть её естественной структуры. Память не обязана быть цельной, чтобы быть важной. Таким образом, моя гипотеза подтвердилась: семейная память живёт не только в том, что мы знаем, но и в том, что осталось — в вещах, фрагментах, жестах, незаданных вопросах, недочитанных письмах. Именно через эти фрагменты новое поколение заново собирает историю семьи, превращая частное в общее.
И главное открытие — то, что память не существует сама по себе. Она оживает только в тот момент, когда мы к ней прикасаемся. Пока она кому-то нужна, она — жива.
Ассман, Ян. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности [Электронный ресурс]: history.gimnazium25.ru (URL: chrome-extension://efaidnbmnnnibpcajpcglclefindmkaj/http://history.gimnazium25.ru/wp-content/uploads/2023/10/%D0%90%D1%81%D1%81%D0%BC%D0%B0%D0%BD-%D0%AF.-%D0%9A%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D1%8C.pdf) Дата обращения: (17.11.2025)
ПАМЯТЬ СЕМЬИ [Электронный ресурс]: syg.ma (URL: https://syg.ma/@starovoytov/pamiat-siemi-chast-3) Дата обращения: (17.11.2025)
Память семейная и историческая: точки пересечения и разрывы [Электронный ресурс]: cyberleninka.ru (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pamyat-semeynaya-i-istoricheskaya-tochki-peresecheniya-i-razryvy/viewer) Дата обращения: (17.11.2025)
Семья как хранитель родовой памяти [Электронный ресурс]: uralsky-missioner.ru (URL: https://uralsky-missioner.ru/doc/291/) Дата обращения: (18.11.2025)
М.Хальбвакс. Социальные рамки памяти [Электронный ресурс]: www.academia.edu (URL: https://www.academia.edu/29735881/%D0%9C_%D0%A5%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%B1%D0%B2%D0%B0%D0%BA%D1%81_%D0%A1%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BA%D0%B8_%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%B8) Дата обращения: (18.11.2025)
Проект «мест памяти» П. Нора [Электронный ресурс]: http://filosof.historic.ru/ (URL: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s01/z0001107/st004.shtml) Дата обращения: (18.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/11F0fNsZ8WRMbowylKbjlh7gfDn2Trezp/view?usp=drive_link (дата обращения 18.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1JIMErjp0k-I3VS_JHuRBAy2O27p6_6GR/view?usp=drive_link (дата обращения 18.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1YmX-kIQw724uS-XaAy7JYzh7UrZV4Pml/view?usp=drive_link (дата обращения 18.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1ycgbwdjX63H2gFDrtaBNPyUOAtrIJkil/view?usp=drive_link (дата обращения 19.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1qF-WjhlH0Ag3EhKdL_EHt20po90x4Llx/view?usp=drive_link (дата обращения 19.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/12KlCbUXeeyyAengphnmj2FCYKybd4b4W/view?usp=drive_link (дата обращения 19.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1tgoFnB4p26tGI9cLHVXi79d2ST6R70Fs/view?usp=drive_link (дата обращения 19.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1u40VRFR52zmjjgSr-hLMpgzU5_d2ymEP/view?usp=drive_link (дата обращения 19.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/17xhRnGqWWTYNPB7HFuyI1Wn4jaBFHWZD/view?usp=drive_link (дата обращения 19.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1PhXIeBmO8QMtTxper8iV3uPyJH130Zs1/view?usp=drive_link (дата обращения 20.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1fgPI9vJM4RkMVjy0_ixBvB74MJ9dm7wp/view?usp=drive_link (дата обращения 20.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/12Andf_l-jesRUAAj1xSPlJBxHf49vpD-/view?usp=drive_link (дата обращения 20.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1PB7N2YdatF_lczme9YH27oxRAG8zYrAT/view?usp=drive_link (дата обращения 21.11.2025)
https://drive.google.com/file/d/1SO9gT5mf5o2-GoTISH9_LV-GSWpJMYc0/view?usp=drive_link (дата обращения 21.11.2025)
