Не здесь, но отсюда
Фотосерия о взрослении через уход. О моменте, когда родной дом перестаёт быть местом физического присутствия, но продолжает существовать как внутренняя точка отсчёта.
Тело человека дано опосредованно: с помощью силуэта, следа, контрформы. Акцент смещен с тела на состояние — момент перехода, который ещё не осознаётся как окончательный.
Визуальный язык основан на контрасте света и тени, виньетке и направленном движении как жесте выхода и выбора нового маршрута. Повторяющиеся мотивы растений и птиц — маркеры роста и перемещения.
В основе повествования лежит история моей мамы, покинувшей город своего детства на семь лет. Серия состоит из семи фотографий.
Я помню этот дом. Тёплое солнце, которое всегда било в глаза, даже когда хотелось спрятаться. Я маленькая и ещё не знаю, что дома бывают временными. Пространство казалось замкнутым и бесконечным одновременно — как если бы выхода не было, но свет всё равно находил щели.
Целый мир помещался в одно барнаульское окно. Я смотрела наружу и не понимала, что это уже взгляд на расстояние. Птицы за стеклом не выглядели свободными — они просто знали направление. Уже тогда было ясно: они улетают не потому, что их кто-то выпускает, а потому что внутри появляется точка, которая тянет дальше.
Мир становился выше, шаги — длиннее. Я всё чаще выбирала движение вперёд, туда, где свет резче, а тень короче. Пространство переставало давить и начинало отталкивать. Казалось, ещё немного — и я взлечу, не оборачиваясь.
Тень становилась больше меня. Она ложилась на асфальт, на машины, на чужие маршруты. Я видела себя не внутри этого места, а поверх.
Я всё чаще ловила себя на том, что смотрю не внутрь, а сквозь стекло. Туда, где свет резче, пространство шире и движение не замыкается на одном и том же пути.
Иногда уход — единственный способ продолжить движение, выйти из тени, узнать жизнь за окном.
Родное гнездо пустует. Большие окна ловят свет, но внутри — только листья, шелест веток, тишина. Я всё помню. Я не здесь, но отсюда.
