Спектры документальности в азиатской фотографии
Рубрикатор
1. Концепция
2. «Физическая и материальная документальность: ландшафт, архитектура, индустриальные процессы»
3. «Социальная и культурная документальность: художественные среды, обряды, субкультуры»
4. «Телесная и перформативная документальность: тело в пространстве, действие, риск»
5. «Визуальная и техническая документальность: эксперимент со временем, светом, цветом»
6. Вывод
Концепция
Азиатская фотография второй половины XX — начала XXI века формировалась на пересечении нескольких факторов, кардинально изменивших траекторию развития общества: быстрые урбанистические трансформации, болезненного исторического опыта, культурной гибридности, вестернизации и активных художественных поисков. В этой среде документальность перестала быть просто фиксацией факта и стала способом осмысления отношений человека с пространством, временем и собственным телом.
Shigeo Anzai, Kishio Suga, Kyoto Municipal Museum of Art, February 24, 1976
Принцип отбора авторов основывается на стремлении представить разные способы фиксации реальности. В исследование включены фотографы, работающие с индустриально меняющимся ландшафтом (Наоя Хатакэяма, Тошио Шибата), с художественной и культурной средой (Шигэо Анзай), с телесностью и перформативным жестом (Сёмэй Томацу, Ан Джун, Эйко Хосоэ), а также с длительным временем и экспериментами со светом (Ринко Каваути, Токихиро Сато). Такой выбор позволяет охватить максимально широкий спектр документальных стратегий — от наблюдения до участия, от фиксирования факта до фиксирования процесса.
Структурирование исследования строится не по исторической последовательности, а по тематическим «режимам документальности». Разделы выстроены от самого материального (ландшафт и инженерная среда) к наиболее абстрактному (время как визуальный след), что отражает расширяющуюся границу документа. Такой принцип рубрикации помогает показать, что документальность сегодня проявляется не только в отношении к объекту, но и в способах присутствовать в реальности: физически, социально, телесно или временно.
Текстовые источники подбираются по принципу функциональности: они должны способствовать анализу изображений, а не подменять его описаниями. В центре — издания Phaidon Press и теоретические работы о документальной фотографии, тексты о культурном и историческом контексте Японии и Кореи, а также критические статьи. Такой набор задаёт аналитический язык, необходимый для сопоставления разных авторов.
Shigeo Anzai, Kishio Suga, Kyoto Municipal Museum of Art, February 24, 1976
Ключевой вопрос исследования: «На какие структуры делится объекты документации в фотографии?»
Моя гипотеза заключается в том, что документальность в фотографии становится способом фиксировать не только внешние события, но и скрытые процессы — изменения среды, коллективные действия, телесные переживания и временные ритмы. В этом смысле фотография перестаёт быть нейтральным свидетельством и превращается в форму исследования, которая делает видимыми новые структуры опыта, обозначаемые фотографами.
«Физическая и материальная документальность: ландшафт, архитектура, индустриальные процессы»
Naoya Hatakeyama, A BIRD/Blast #130, 2006, #7 from a series of 17 chromogenic prints
Наоя Хатакэяма исследует взаимодействие человека и природного ландшафта через индустриальные и строительные процессы. Он снимает карьеры, зоны взрывных работ, строительные площадки и другие места, где происходят масштабные физические изменения. Важной особенностью его подхода является внимание к процессу: камера фиксирует момент трансформации, а не просто результат.
Naoya Hatakeyama, Still from Twenty-Four Blasts, 2011
Использование крупноформатной камеры позволяет Хатакэяме достигать высокой детализации, фиксировать текстуры и структуру объектов, одновременно передавая их масштаб и силу. Его фотографии создают ощущение объективного наблюдения, но при этом наполнены визуальной выразительностью, которая помогает зрителю осознать масштабы изменений в ландшафте.
Naoya Hatakeyama, Still from Twenty-Four Blasts, 2011
Документальность у Хатакэямы проявляется через фиксацию времени как процесса: снимки фиксируют последовательность событий, превращая ландшафт в хронику изменений. Его работы позволяют видеть, как физическая среда реагирует на деятельность человека, и формируют понимание современного мира как динамической системы взаимодействия человека и природы.
Naoya Hatakeyama, A BIRD/Blast #130, 2006, #15 from a series of 17 chromogenic prints
Toshio Shibata, Okutama Town, Nishitama County (C-0518), 2006
Тошио Шибата изучает архитектурные и инженерные сооружения — дамбы, мосты, водосбросы, гидротехнические конструкции — в контексте их влияния на ландшафт. Его фотографии обладают строгой геометрией и высокой визуальной чистотой, превращая инженерные объекты в самостоятельные визуальные структуры.
Toshio Shibata, Koka City, Shiga Prefecture (C-1569), 2010
Несмотря на строгость композиции, работы Шибаты документальны. Он фиксирует материальность объектов, их взаимодействие с природой и временем, подчеркивая, как инженерная деятельность преобразует пространство и формирует новые визуальные и функциональные формы ландшафта.
Toshio Shibata, Tsuyama City, Okayama Prefecture (C-2391), 2014
Снимки Шибаты показывают не только статичную форму объектов, но и процессы: поток воды, изменение текстур, масштаб сооружений относительно окружающей среды. Таким образом, его фотографии становятся инструментом исследования влияния человека на природу и фиксируют последствия этого взаимодействия на длительном временном отрезке.
Toshio Shibata, Kofu City, Yamanashi Prefecture (C-2486), 2014
«Социальная и культурная документальность: художественные среды, обряды, субкультуры»
Shigeo Anzai, Christo, The 10th Tokyo Biennale ’70, Between Man and Matter, Tokyo Metropolitan Art Museum, 1970
Шигэо Анзай посвятил свою практику хронике художественной сцены Японии. Он фиксировал работу студий, подготовку и проведение выставок, перформансы, создавая визуальный архив, отражающий жизнь творческих сообществ. Анзай работал изнутри среды, что позволяло ему получать доверительные и точные записи процессов.
Shigeo Anzai, Lee U-Fan, Tamura Gallery, Tokyo, 1970
Его фотографии передают взаимодействие художников с материалами, экспериментальные действия, коллективные усилия. Снимки становятся не просто отчетом, а инструментом сохранения динамики художественной среды, фиксируя становление идей и произведений.
Shigeo Anzai, Richard Serra, The 10th Tokyo Biennale '70, Between Man and Matter, Tokyo Metropolitan Art Museum, 1970
Документальность Анзая проявляется через непосредственное участие: он не просто наблюдатель, а очевидец событий, фиксирующий процессы изнутри. Его архив служит ценным источником для изучения развития художественной практики в Японии второй половины XX века.
Shigeo Anzai, Jannis Kounellis, The 10th Tokyo Biennale '70 — Between Man and Matter, Tokyo Metropolitan Art Museum, 1970
Shomei Tomatsu, Untitled, from the series Pottery Town, Seto, Aichi, 1954, printed 1974
Сёмэй Томацу — фотограф, который сформировал свое видение в период, когда Япония стремительно менялась после Второй мировой войны. Для него камера стала способом зафиксировать не только внешние следы истории, но и невидимые напряжения, возникающие в обществе, где прошлое и настоящее сосуществуют в болезненном диссонансе. Он часто начинал работу с конкретного события или места, но результатом становились изображения, которые выходили за пределы документального описания и превращались в размышление о том, как человеческое восприятие переживает катастрофы, культурные сдвиги и столкновения идентичностей.
Shomei Tomatsu, Untitled, from the series Protest, Tokyo, 1969, printed later
Одной из ключевых тем Томацу была трансформация японского повседневного опыта под влиянием американского присутствия. Его снимки военных баз, городских улиц, витрин и случайных человеческих встреч создают картину общества, где чужое и своё переплетаются, порождая новые эстетические и социальные формы. Томацу не стремился к нейтральной хронике — он выбирал детали, которые действуют как знаки эпохи: брошенные предметы, фрагменты тел, рекламные элементы, световые пятна. За счёт этого его фотографии становятся своего рода визуальным эссе о культурном напряжении и адаптации.
Shomei Tomatsu, Untitled, from the series Protest, Tokyo, 1969, printed later
Особое место в его практике занимает обращение к памяти и телесности разрушения. Работая над сериями о Нагасаки, Томацу исследовал не столько сам факт трагедии, сколько её длительное присутствие в материальных остатках — в предметах, в текстурах, в человеческой коже. Фотографии словно собирают следы времени, показывая, как физические объекты продолжают хранить эмоциональный и исторический заряд. В них нет прямого свидетельства, но есть ощущение глубокого человеческого опыта, которое возникает из визуального соприкосновения с вещами, пережившими экстремальное событие.
Shomei Tomatsu, Untitled, from the series Protest, Tokyo, 1969, printed later
Томацу часто называют документалистом, но его подход сложно свести к классической репортажности. Он работает на границе между свидетелем и интерпретатором, превращая реальность в концентрированную визуальную мысль. Его наследие демонстрирует, что документальность не обязана быть буквальной: она может быть метафоричной, эмоциональной, даже тревожной. Именно благодаря этому Томацу остаётся одним из тех фотографов, чьи работы не только фиксируют факты, но и помогают видеть, как культура и история формируют внутренние состояния людей.
«Телесная и перформативная документальность: тело в пространстве, действие, риск»
Jun Ahn: On the Verge, 2011
Ан Джун использует собственное тело как инструмент исследования городского пространства. Она снимает себя на крышах и краях высотных зданий, фиксируя моменты реального риска и физической напряжённости. Камера здесь служит средством документирования непосредственного опыта тела.
Jun Ahn: On the Verge, 2009
Фотографии демонстрируют взаимодействие человека с архитектурой: тело выступает измерителем пространства, индикатором уязвимости и присутствия. Каждое действие фиксируется как реальный факт, без постановки и инсценировки, что усиливает достоверность и драматизм снимков.
Jun Ahn, Self-Portrait, 2008
Документальность проявляется через физическое переживание и риск: зритель ощущает масштаб и опасность вместе с автором. Работы Ан Джун помогают понять, как архитектурная среда формирует восприятие тела и пространство риска в современном мегаполисе.
Jun Ahn, Self-Portrait, 2011
Eikoh Hosoe, Man and Woman, 1960
Эйко Хосоэ — один из тех фотографов, для которых тело становится не объектом изображения, а самостоятельным инструментом высказывания. Он работает в момент, когда послевоенная японская культура переживает переосмысление собственной идентичности, и именно через телесность он фиксирует эти изменения. В его сериях мы видим не документальное воспроизведение реальности, а попытку зафиксировать психологическое состояние времени — напряжённость, уязвимость, поиск нового языка самовыражения. Камера у Hosoe функционирует как участник перформативного действия: она не наблюдает со стороны, а движется внутри драматургии тела.
Eikoh Hosoe, Kazuo Ohono, a visit to the home of Yutaka Haniya III, 1995
Эйко Хосоэ занимает уникальное место между документом и постановкой. Его кадры построены, но основаны на реальном телесном действии; они символичны, но не оторваны от того, что действительно происходило перед камерой. Благодаря этому его творчество показывает, что телесная документальность может быть не только фиксацией движения, но и способом увидеть психофизическую структуру человека. В его работах фотография не просто показывает тело — она делает видимой внутреннюю энергию, раскрывающую своеобразный портрет эпохи.
Eikoh Hosoe, A Private Landscape #13, 1971
Визуальная и техническая документальность: эксперимент со временем, светом, цветом
Rinko Kawauchi, Untitled, from Illuminance (Aperture, 2021)
Ринко Каваути фиксирует мимолётные, хрупкие моменты повседневной жизни: свет, движение, случайные явления. Её фотографии сосредоточены на деталях, которые часто остаются незамеченными, создавая интимную хронику мира.
Rinko Kawauchi, Untitled, from Illuminance (Aperture, 2021)
Документальность проявляется через внимание к изменениям света, цвету, движению. Снимки фиксируют существование явлений и процессов, а не художественные формы.
Rinko Kawauchi, Untitled, from Illuminance (Aperture, 2021)
Её работы превращают повседневность в объект визуального исследования, делая видимыми процессы, которые иначе остаются незамеченными. Документальность в практике Каваути — способ изучения мира через наблюдение мельчайших деталей и эмоциональных оттенков.
Rinko Kawauchi, Untitled, from Illuminance (Aperture, 2021)
Tokihiro Sato, Sapporo #2, 2000
Токихиро Сато использует фотографию как инструмент фиксации длительности, превращая пространство и движение света в видимые структуры. Он работает с очень длинными экспозициями, перемещаясь внутри кадра с зеркалом или фонарём, оставляя в изображении световые метки, которые становятся документальными следами его присутствия. Для Сато важно не само действие, а его «осадок» — паттерн света, который остаётся в кадре и превращается в своеобразную визуальную запись времени.
Tokihiro Sato, 347 Hattachi, 1998
В отличие от классического документального подхода, где фотограф фиксирует внешний факт, Сато документирует собственное движение, создавая форму «светового дневника». Его работы показывают, как человеческое тело может становиться не объектом изображения, а источником маркировки пространства. Этот метод позволяет визуализировать то, что обычно ускользает от восприятия: траектории, интервалы, ритмы взаимодействия человека с окружающей средой.
Tokihiro Sato, Shirakami #7, 2008
Через свои световые следы Сато показывает документальность как фиксацию не объектов, а отношений: между телом и пространством, временем и движением, присутствием и исчезновением. Его практика расширяет понимание фотографии, демонстрируя, что документальность может быть связана не только с реальными событиями, но и с процессами, которые невозможно увидеть без технологического посредника — камеры.
Tokihiro Sato, No. 22, 1998
Вывод
Анализ подходов и взглядов фотографов показывает, что документальность — это не только фиксация событий, но и способ переживания, исследования и интерпретации реальности. Она проявляется через разные объекты: материальный мир и ландшафт, социальные и культурные процессы, тело и перформативные действия, а также визуально-технические эксперименты со временем и светом.
Фотография использует документальность для создания хроники мира в его изменчивости и многообразии. Фотографы фиксируют процессы, переживания, пространственные и культурные трансформации, делая камеру инструментом познания, анализа и эмоционального участия.
Таким образом, процесс документации становится не только методом наблюдения, но и средством понимания сложных взаимодействий между человеком, обществом и средой. Она позволяет увидеть процессы, которые иначе остаются незамеченными, и пережить их вместе с автором.
Hatakeyama N. Naoya Hatakeyama: Excavating the Future City. New York: Aperture, 2018. 276 p.
Shibata T. 1987. — Los Angeles: Deadbeat Club, 2025. — 40 p. — ISBN 978-1-952523-29-8.
Tōmatsu Šomei, Ian Jeffrey. Shomei Tomatsu. Londen: Phaidon Press Ltd, 2001. — 128 с. — ISBN 9780714840192.
